Пора снежных историй - Вебб Холли

И вдруг за мягкой поступью Скай, за скрипом снежного наста под санями и свистом ветра она услышала что-то ещё. Чей-то голос пел те же слова, что Инга!

Холоден снег, но, как одеяло, он может согреть…

Сердце девочки застучало сильнее. Она узнала голос бабушки! Инга вытянулась, всматриваясь в темноту. Неужели впереди свет?

Скай снова сбавила шаг и навострила уши.

– Инга? – раздался папин голос. – Как ты сюда добралась?

– Я услышала, как ты поёшь, – а это уже сказала бабушка. – Какой приятный сюрприз!

– Что с вами случилось? – спросила Инга, вылезая из саней.

Папа крепко обнял дочку.

– Нас занесло по моей вине, и мы крепко застряли. Я пытался разгрести сугробы лопатой, но снегоход не сдвинулся с места. Но раз ты здесь, мы сможем привязать верёвку к оленю и вытащить снегоход. Бедная бабушка очень замёрзла.

– Глупости! – ответила бабушка. – Со мной всё хорошо. Но я всегда твержу, что по старинке-то оно лучше, правда, Инга? Олень никогда не застрянет в снегу, как эта глупая машина! Новые технологии, ха!

Папа от души рассмеялся и стал толкать снегоход.

Инга с бабушкой ему помогали, а Скай тянула верёвку, и мало-помалу им удалось вытащить снегоход из сугроба.

Бабушка устроилась в санях под своим любимым меховым ковриком. Инга протянула Скай пригоршню сена и тоже забралась в сани. Она взяла вожжи, и Скай повезла их домой. Папа ехал следом на снегоходе.

Наконец Инга заметила вдалеке неяркие огни города, а вскоре на снегу показалось отражение огней их собственного дома. Вот и сарай!

Мама уже открыла дверь и выбежала им навстречу. Она крепко обняла дочь.

– Я так волновалась! – воскликнула она.

Бабушка рассказала ей, что случилось.

– Инга и Скай приехали на помощь, – объяснила она. – Не знаю, что бы мы делали без них.

Папа помог Инге отцепить сани. Девочка завела Скай в сарай, покормила сухим лишайником и почесала светлую шерсть на её голове.

Олениха выглядела такой же уставшей, как и сама Инга.

Тепло родного дома согревало: мама помогла девочке снять сапоги, шубу, шапку и варежки. Ларс хихикал и махал ручонками. На столе пылали свечи.

– Ужин готов! Садимся за стол! – мама разливала по тарелкам острую горячую похлёбку из оленины.

Папа поблагодарил духов оленей за ценные дары: еду и семью.

Бабушка улыбнулась внучке.

– И отдельное спасибо тебе и Скай, – добавила она.

Инга посмотрела на свою семью: бабушку, папу, маму и Ларса. Все радостно улыбались, сидя за столом в скромном зимнем домике.

Она взглянула на бумажные снежинки, которые свисали с берёзовых веток в углу комнаты, и на подарки, лежащие под ними на полу.

Снаружи мела метель, было темно и холодно, зато в их доме всегда уютно, тепло и безопасно.

– А теперь, – заявила бабушка, – пора рассказать сказку, спеть песню и ложиться спать. Завтра Рождество!

Но едва Инга успела услышать первые слова сказки, как её сморил сон…

– Однажды маленькая оленеводка глядела в снежную тьму…

Холли Вебб

Миа и пингвин-потеряшка

– Миа, очень жаль, что ты не можешь пойти с нами, – и мама аккуратно подоткнула одеяло. – Но с тобой остаётся папа. Если что-нибудь будет нужно, позвони, ладно?

Я издала хрипящий звук – всё, на что я была способна.

– Просто стукни по полу, и папа услышит, – мама взглянула на меня с беспокойством, но затем на лестнице раздался крик моей старшей сестры Софи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Мам, мы опоздаем в театр! Нас не пустят, если не придём вовремя!

Мама одарила меня извиняющей улыбкой и поспешно удалилась, а я грустно шмыгнула носом.

Какая несправедливость! Слечь с сильнейшей в мире простудой в канун Рождества, когда куплены билеты на лучшее праздничное развлечение – «Щелкунчик»! Мне нравится балет, и я уже несколько лет мечтала попасть на это представление. Но не могу ведь я сидеть в зале, отвлекая своим кашлем и чиханием зрителей: они же хотят насладиться удивительной историей, танцами и костюмами. Это ужас как несправедливо!

Мама советовала поспать, но мне не хотелось. Она оставила кучу новых книг из библиотеки, а Софи даже принесла телевизор из своей комнаты, но у меня ни к чему не лежала душа. Мне было слишком грустно. Я повернулась на бок, но тут снова начался приступ кашля. Я обняла игрушечного пингвина Ферди. Он у меня лет с двух: из всех игрушек – самый любимый. Я обожаю пингвинов, у меня целая коллекция плакатов с ними, и я как раз одета в голубую пижамку с пингвинчиками.

– Как ты, Миа? – заглянул в комнату папа. – Смотри, пошёл снег! У нас будет настоящее Рождество!

Я даже приподнялась на локтях и посмотрела в окно. Папа был прав. Крупные снежинки неторопливо падали на землю. Какое серое небо! Сейчас холодно, и снег наверняка не растает. Отлично. В рождественский день все мои друзья будут лепить снеговиков, а я вынуждена сидеть взаперти, и хорошо, если разрешат встать с кровати.

Я лежала, мечтательно глядя на снежинки и обнимая Ферди, а вокруг становилось всё холоднее и холоднее. Поначалу я решила, что загляделась на снег и поэтому продрогла, но потом заметила, что от дыхания идёт пар. Я присела на кровати, закутавшись в пуховое одеяло, как в огромный плащ.

А Ферди вдруг извернулся, и его шелковистые серые пёрышки заскользили по моей руке. Я удивлённо посмотрела на него, а пингвинчик, склонив голову набок, смущённо поморгал яркими глазами-бусинками. Затем он выбрался из-под одеяла и неуклюже спрыгнул в снег, украдкой поглядывая на меня, словно не знал, кто я такая.

Я встряхнулась, пытаясь проснуться.

Я, конечно же, сплю. На мне по-прежнему пижама с пингвинами, а сама я завёрнута в пуховое одеяло, но комната куда-то пропала. Я оказалась посреди заснеженного поля, а вокруг было белым-бело. Где я нахожусь?

Конец ознакомительного фрагмента.