Мой космос - Ксения Бунеева

   - Ну, хоть чайку со мной выпей. Без мяты мне, старухе, не уснуть.

   - А Семен где?

   - Семочка читать в зал пошел. Закрыл дверь, сказал - мы ему мешать разговорами будем. А у него завтра лекция.

   Я скептично хмыкнула. Тоже мне гигант мысли.

   - А мама чего?

   - Мама шьет. У нее заказ срочный, до завтра. В общем, будет работать. Знаешь, Риточка, я так за нее переживаю. День и ночь сидит и сидит за этой машинкой, - бабушка перешла на шепот: - И хоть бы заработок был? А то ведь все деньги то на коммунальные, то на еду. А себе ничего и не оставляет. Загубит она себя.

   - А Семен?

   Бабушка махнула рукой и отвернулась.

   - Пользы с него, как с козла молока, - прошептала она. - Оооох...Ладно, сейчас чайку попьем и спать. Мне завтра в четыре вставать.

   - А мне еще курсовую делать, - прошептала я, глядя на закопченную полоску бумаги, что осталась от поклейки окон. Весна уже, пора ее снимать...

   Не помню, во сколько я уснула. То ли в три, то ли в пять, то ли вовсе засветло. Помню только семь утра, будильник и топот младшей сестры.

   Желание укрыться одеялом с головой и просто спать дальше пришлось загнать в самый темный угол. Я села на кровати и нехотя спустила ноги на пол. Линолеум сразу захолодил кожу и пришлось обуть тапки.

   В моей квартирке советского типа и самой, что ни на есть старой планировки, творился настоящий апокалипсис. Семен, облаченный в темно-серый костюм, тот, что являлся ровесником мне по годам, торопливо завязывал галстук. Мама помогала ему в этом.

   - Лида, ну не получается ничего! - возмущался отчим.

   - Дай, я сама.

   - Нет, ты делаешь слишком большой узел.

   - Так он же самый модный. Тебе ж не триста лет в обед.

   - Лида! Ничего ты не понимаешь! У меня лекция, студенты. Какая им разница? К тому же, преподаватель должен быть скромным, подавать им пример, куда тут модничать? Я должен быть образом для молодежи...

   Он прервался, когда я, словно бледная тень, проследовала мимо трельяжа в коридоре.

   - Здрасьте.

   Нажала на выключатель и быстро закрылась в ванной.

   - Вот, полюбуйся! - разразился тирадой Семен. - Маргарита - типичный представитель современной молодежи. Ей как раз и не помешал бы пример скромности и послушания. А то ходит в чем мать родила, да еще и дерзит на каждом шагу.

   - Семочка... - выдохнула мама. - Не крутись.

   - Ай...Лида, ты задушить меня хочешь?

   - Ой, прости, Сем. Больно, да? Я не хотела.

   "А вот я бы не отказалась", - мстительно мелькнуло в моей голове. Честное слово, когда-нибудь сделаю здоровенный кляп и всуну его Семену в горло. Достал - сил нет.

   - Так вот именно такой пример твоей дочери и нужен, - не унимался отчим. - А то она совсем от рук отбилась. И младшая тоже. Воспитания им не хватает, Лида. Вос-пи-та-ни-я!

   - Так взрослые уже, куда ж воспитывать? - воскликнула мама.

   - А это, Лидочка, никогда не поздно. Ладно, я побежал!

   - Удачи, Семочка!

   Отчим буркнул что-то еще, но я не услышала из-за шума сливного бачка. По мне так лучше слушать, как смывает унитаз, чем как голосит мой нареченный папаша. Впрочем, на эту роль он и не претендовал никогда. Будь у него родная дочь, она стала бы идейной, воспитанной и правильной. Домой бы приходила в шесть вечера и грезила о былых днях в СССР и комсомольском значке.

   Когда я снова очутилась в коридоре, на ходу запахивая халат и широко зевая, мама все еще стояла у трельяжа и зачесывала волосы в хвост.

   - Ма, Дашка уже ушла?

   - Не ушла - убежала. К ней подружка зашла, и они вместе ускакали. А ты сегодня когда вернешься?

   Я пожала плечами.

   - Не знаю. У меня работы всего четыре часа и пары четыре.

   - Риточка, - мама легонько тронула меня за руку, - трудно тебе, наверное?

   - Не труднее, чем тебе, мам.

   Она нервно почесала лоб и отвела глаза.

   - Мне тут Сема сказал, ты продукты вчера купила.

   Я закатила глаза.

   - И на что он на этот раз жаловался?

   - Рита, - укоризненно проговорила мама. - Он не жаловался. Просто говорил мне, что не любит плавленый сыр и что в нем много...

   - Консервантов, пестицидов, красителей и мы все умрет, если будем его есть, - закончила я. - Твой Сема вечно на что-то жалуется. Если ему не нравится, пусть сам покупает.

   Я двинулась на кухню и достала из холодильника тот самый злосчастный сыр. Не есть его Семен - ну и хрен с ним, мне же больше достанется. Хоть позавтракаю.

   - Рита, - мама появилась в дверях и сложила руки на груди. - Мне ужасно надоели ваши перепалки. Может, тебе пора относиться к нему чуть мягче?

   - Я плохо к нему отношусь? - спросила я, размазывая сыр по кусочку хлеба. - Мам, это он постоянно придирается ко мне. То не то скажу, то не то куплю, то оденусь не так.

   - Рита, я не хочу с тобой спорить. Пойми, что Семен - мой муж и нравится тебе это или нет, он им останется.

   - Я должна принять его таким, как есть. Все правильно, мам?

   Она лишь развела руками.

   - В кого ты только такая упрямая уродилась?

   - В родного отца, - буркнула я, наливая в кружку кипяток. - И передай своему Семену, что если он хочет, чтобы я воспринимала его, как твоего мужа, пусть для начала женится.

   Мама покачала головой и ушла в свою комнату.

   Я швырнула чайную ложку на столешницу и отвернулась к окну. Опять мы ссоримся из-за этого Семена. Мама просто слышать не может, когда кто-то говорит ей правду.

   А правда в том, что ее Семочка уже пятый год тянет кота за хвост и не зовет ее в ЗАГС. То ему чувства надо было проверить - допроверялся и к нам переехал из своей коммуналки. То у него зарплата слишком маленькая и он боится, что не сможет семью содержать - что не помешало жить за наш счет. То и вовсе не хочет связывать жизнь с женщиной из-за неприятия ее дочери. Короче говоря, морочит ей голову почем зря. Да и мама хороша - всему верит.

   Она всегда доверчивой была. Когда ее отец беременную бросил, когда через три года вернулся и предложил замуж выйти, даже когда с двумя детьми оставил - всегда верила. Даже после развода, увидев, как ее муж садится в машину к расфуфыренной стареющей миллионерше, она надеялась, что он вернется.

   Мне было одиннадцать, когда они развелись. Квартиру отец оставил за нами. Бабушка продала свой деревенский домик и переехала к дочери, чтоб своей пенсией помогать. Так мы и жили, пока не появился Семен. Сначала он мне даже понравился - такой интеллигентный, непьющий, с цветами приходил. Только когда этот тип заделался отчимом, я поняла, почему же до своих сорока семи он так и не женился.

   - Ма, я ухожу! - крикнула из прихожей.

   Ответа не последовало. Наверное, она все-таки обиделась.

   - В нашем магазине акция - всем покупателям скидка тридцать процентов. Ждем вас!

   Улыбка, казалось, приросла к моему лицу. От нескольких часов я настолько привыкла к ней, что по-другому себя уже и не представляла. Скулы сводило так, что, наверное, неулыбаться теперь не получится до самого утра.

   Я стояла посреди, кишащего людьми, коридора торгового центра. Искусственный свет, до боли в глазах яркий и ослепительный, не скрывал ни единой детали моего костюма - до неприличия обтягивающего платья темно-синего цвета и высоких каблуков. Менеджер строго запретил менять их на балетки и потому я изнывала в туфлях уже четвертый час.

   - Акция тридцать процентов скидки, приходите!

   Толстая тетка в, покрытом стразами, платье и с вызывающим макияжем, грубо оттолкнула мою руку.

   - Достали уже своими листовками!

   Молча проглотив обиду, я все с той же заученной улыбкой двинулась дальше, к следующему клиенту. В основном, они воспринимали сообщение о скидках равнодушно. Кто-то, правда, всерьез вчитывался в буклет и спрашивал, как пройти к магазину. Некоторые и вовсе одаривали меня презрительными взглядами.

   К последним я даже привыкла. Торговый центр, где проходила акция, был местом не для таких как я. Здесь располагались бутики элитных марок. Лишь люди обеспеченные могли позволить себе делать покупки в такого рода магазинах. К своему же удивлению, я скоро обнаружила, что совершенно не завидую им. Да-да. Девушка, которая одевалась в дешевых палатках на китайском рынке и уже три года ходила в одной куртке совершенно не завидовала расфуфыренным дамам в "Дольче Габанна". Быть может, мне тоже захочется одевать в дорогие шмотки, когда появятся деньги. Но пока я искренне не понимала, чем майка за семь тысяч отличается от моей за триста рублей.