Навстречу 40-летию Победы - Валентин Аккуратов

Август 1941 года. Военный лоцман старший лейтенант С. Клунников получил приказ — провести на буксире из Николаева в Поти недостроенный крейсер «Фрунзе». Корабль не имел хода и вооружения и не мог ни уклоняться при налетах, ни отражать атаки огнем. Поэтому Клунников повел конвой ночью, и не обычным путем, а коротким, через мелководную Одесскую банку. Риск был велик, ведь наибольшие глубины там превышали осадку максимально облегченного крейсера всего на 20 см. И эту ювелирную проводку военный лоцман выполнил блестяще!

Сентябрь 1941 года. Осадив Одессу, противник начал обстреливать город и порт из орудий крупного калибра. Обнаружить тщательно замаскированные батареи было нелегко. Тогда-то гидрографы предложили засекать их по ночам по вспышкам выстрелов. Для этого на высоких зданиях Одессы развернули наблюдательные посты, оснащенные теодолитами, расчеты которых передавали координаты засеченных батарей нашим артиллеристам, и те заставляли надолго замолкать пушки врага. Этот метод, впервые апробированный при определении мест постановки неконтактных мин, позже нашел широкое применение и на других базах Черноморского флота, а также в блокированном Ленинграде при «контрбатарейной стрельбе».

Одним из наиболее распространенных на Черноморском флоте видов навигационного обеспечения была подготовка десантных операций, которые на этом театре военных действий проводились часто и в крупных масштабах. Достаточно вспомнить тактический десант под Одессой, у деревни Григорьевна, когда одновременными ударами с моря, воздуха и суши были выведены из строя батареи противника, оставшиеся не подавленными армейской и корабельной артиллерией. Или высадку соединений Красной Армии в декабре 1941 года в оккупированную противником Феодосию.

Например, при подготовке Феодосийской операции гидрографы провели тщательную разведку местности. В частности, гидрограф А. Витченко на подводной лодке Щ-201 собрал сведения о береговых средствах навигационного оборудования, о положении бонового заграждения в порту, сделал зарисовки побережья в пунктах высадки.

Непосредственно перед высадкой гидрографы выставили у входа в феодосийскую бухту светящиеся буи, по которым ориентировались корабли с десантом. Два комсомольца, лейтенанты Д. Выжулл и В. Моспан, переправившись в штормовую декабрьскую ночь с подводной лодки на скалу Эльчан-Кая, установили на ее вершине навигационный огонь. После десантирования войск и техники гидрографы обеспечивали движение по фарватерам судов, которые везли подкрепления и эвакуировали раненых.

В начале нашего рассказа мы упоминали маячную службу. Сразу же с началом войны многие маяки были переведены на особый режим работы, а створные огни прикрыли инфракрасными светофильтрами. В период обороны Крыма в тяжелейших условиях не прекращали работы Тврханкутский, Феодосийский, Ялтинский, Евпаторийский и другие маяки, а при эвакуации их расчеты уходили из городов последними, с подразделениями прикрытия. Гитлеровцы прекрасно понимали, какую роль играют маяки для нашего судоходства, и упорно стремились вывести их из строя.

Июнь 1942 года. Херсонесский маяк, светивший кораблям и судам, прорывавшимся в осажденный Севастополь, атаковало более 60 бомбардировщиков. После налета все служебные и жилые постройки превратились в груды руин, оптическая аппаратура была разбита, от взрыва баллонов с ацетиленом вспыхнул пожар. Но тяжело раненный начальник маяка А. Дударь (его дед защищал Севастополь в 1854–1855 годах, а отец до 1920 года служил на этом же маяке), его жена М. Дударь и героически погибшая позже в оккупированном городе комсомолка П. Горошко стали зажигать переносные огни на полуразрушенных площадках башни. Они обслуживали маяк до последних дней обороны, а после освобождения города были награждены орденами Отечественной войны.

В конце июня, когда основные причалы Севастополя были разбиты, гидрографы, которыми командовал капитан 3-го ранга В. Козицкий, создали так называемые «резервные порты» для швартовки кораблей. В те дни в город приходили только скоростные и хорошо вооруженные эсминцы и подводные лодки. Получив известие об их подходе, гидрографические суда «Гюйс» и «Черноморец» выходили на рейд, устанавливали у входа в бухту навигационные знаки, а сами останавливались на границе минных полей. И все это под непрерывным огнем вражеской артиллерии и бомбежками.

…26 июня севастопольцы ожидали лидер «Ташкент» и два эсминца с подкреплениями и боезапасом, которые должны были прийти а город ночью и до рассвета уйти в открытое море. Но к этому времени враг разрушил задний Инкерманский маяк. Зажечь огонь на его месте поручили воентехнику 2-го ранга И. Бараховскому. Добираться до Инкерманского маяка ему с группой краснофлотцев и оборудованием пришлось под обстрелом, через горящий город, Сапун-гору и Инкерманскую долину. «Прибыв на маяк, установили точно по азимуту огонь прожектора и подали питание, — вспоминал подполковник в отставке И. Бараховский. — Дважды в течение ночи мы по команде включали огонь — во время входа и выхода „Ташкента“ из бухты». Доставив пополнение, приняв на борт раненых, женщин и детей, а также бесценную реликвию полотно панорамы обороны Севастополя в Крымскую войну, «Ташкент» на рассвете вышел в море и, выдержав ожесточенный бой с вражеской авиацией, пришел в Новороссийск.

Май 1944 года. Черноморскому флоту поручено доставить горюче-смазочные материалы наступающим войскам 4-го Украинского фронта. Сделать это можно было, отправив из только что освобожденной Одессы танкеры или сухогрузные транспорты, груженные бочками с топливом. Но посылать их в открытое море было рискованно — там все еще действовали нацистские субмарины. Северо-западная часть Черного моря была буквально нашпигована минами. А узкий фарватер был проложен среди заграждений вдоль низких берегов, вне видимости ориентиров и створных знаков. Тогда начальник гидрографической службы Черноморского флота капитан 1-го ранга А. Солодунов принял смелое решение — транспортировать топливо на быстроходных, мелкосидящих торпедных катерах. Приказ командования был выполнен в срок!

Лето 1944 года. Вверх по Дунаю с боями шли мониторы и бронекатера возрожденной Дунайской военной флотилии. Обеспечивали ее действия черноморские гидрографы. Нелегко было им прокладывать курсы боевых. кораблей по заминированной гитлеровцами, англичанами и американцами, усеянной затопленными судами, фермами взорванных мостов реке, на которой навигационные знаки были уничтожены. Добавим, что выше озера Кагул наши боевые корабли ранее не ходили и штурманы недостаточно хорошо знали нрав Дуная. А гидрографам приходилось не только заниматься своим прямым делом обеспечивать судоходство, но и участвовать в боевом тралении.

Конец 1944 года. На Черном море завершились боевые действия, но не для гидрографов и минеров. Для них война затянулась на долгие годы, ведь предстояло очистить акватории от более чем 20 тыс. мин разного типа. При этом неконтактные магнитные и акустические мины обычно оснащались приборами кратности, которые приводили взрыватели в действие лишь после того, как над подводным фугасом проходило определенное число кораблей. Поэтому и тральщикам приходилось прочесывать с обычными и неконтактными тралами один и тот же квадрат по нескольку раз, чтобы уверенно доложить о том, что минная опасность в нем ликвидирована и море свободно для судоходства.

Однако ориентировку минеров в море затрудняло то, что противник, отступая, уничтожил всю систему навигационного оборудования и геодезическую сеть. Поэтому гидрографам пришлось срочно заняться ее восстановлением, а суда, доставляющие народнохозяйственные грузы в восстанавливаемые Одессу, Николаев, Новороссийск и порты Приазовья, водить, как в годы войны, под контролем военных лоцманов.

Наибольшие сложности возникали при боевом тралении в открытом море, вне видимости берегов. Общепринятый в тот период способ траления предусматривал ориентировку по так называемым «опорам на воде» заякоренным знакам, обозначавшим тот или иной квадрат. И хотя установка их требовала немалого труда и времени, но гидрографы и минеры вынуждены были прибегать к этому методу. Иногда, для того чтобы «привязаться» к береговым ориентирам, гидрографы применяли привязные аэростаты заграждения.