Дипломная работа (сборник) - Павел Антипов

Однако выйдя из общаги, я заметил, что на улице ничуть не противно. Есть такое время, когда выходишь из общежития и ещё не очень холодно, потому что тело и одежда не потеряли часть своей теплоты, достаточной для душевного комфорта. И морально ещё не так плохо, потому что ничто тебе пока не успело испортить настроения. И вот первые пять минут на улице, или даже не пять, а три, наверно, самые лучшие минуты дня.

У первого перехода начинаются первые неприятности. Ты думаешь, что жизнь не так уж плоха, что на улице не так уж и холодно, что ты идёшь зарабатывать деньги, а это приятно. Но на переходе нет светофора, а потому там только зебра, машины по московской привычке не пропускают пешеходов. И вот я начинаю злиться и раздражённо думать, перед какой бы машиной перебежать дорогу, потому что все их переждать вряд ли получится. Перебежал. Но тут и закончилась лучшая часть дня. Потому что раздражение уже родилось и теперь не покинет меня до следующего утра.

Потом к первому раздражению добавилось раздражение от того, что троллейбус обрызгал меня коричнево-чёрным снегом. Я шёл, отряхивался и тихо ругался. Спустился в метро. В нос ударил запах пирожков из слоёного теста. Когда-то я очень любил эти пирожки, теперь ненавижу. Запах пирожков – это запах дешёвого существования в Москве с отрыжкой из этих самых пирожков.

Раздражение нарастает в очереди на эскалатор, в вагонной давке, среди толпы людей в переходах между станциями. Раздражает, что этот козёл прёт мне наперерез, что эта стерва пытается обогнать меня, наступая мне на пятки. При этом я хорошо понимаю, что я сам есть козёл, вставший на пути вон у того и этого, и стерва, нетерпеливо обгоняющая плетущуюся бабку, задевая её плечом. Из метро я выхожу уже совсем злой.

Дежурный справок не даёт

Есть такая страна – РФ. Она очень большая и очень богатая, но у её жителей, к сожалению, совсем нет денег.

– Как такое возможно – спросите вы, – cтрана богатая, а жители страдают от безденежья?

– Это ещё что, – отвечу я. – Тут бывает так, что под Новый год скупят все билеты на поезда, а потом они обнаруживаются на сомнительных сайтах и втридорога. А то, что денег нету, так это всё от отсутствия справедливых законов да из-за дежурного у эскалатора.

Ведь было как? Когда у РФ только стали появляться деньги, чиновники придумали закон, чтоб раздавать их всем жителям РФ – для справедливости. Но, как всегда при обсуждении закона, нашёлся один бюрократ, который с издёвкой спросил у чиновников:

– Как это так, раздавать деньги всем жителям РФ?

– А очень просто, они станут в очередь, мы назначим человека, который будет раздавать, и таким образом раздадим жителям деньги, в которых они очень нуждаются, – хором ответили чиновники.

– А если в очередь станут не только жители РФ, но и, не дай бог, РБ, РП, РА;

РÖ, ЛР, АР;ИР, ИК, БиГ;КН, КБ, КА, КШ;СКВиСИ, ВГЛ;ТР, ФР, ЧР

и др.

Даже У или РФ – не нашей любимой РФ, а той, которая и без того не нуждается и лягушек на ужин жрёт? Что тогда? Им тоже народные деньги прикажете раздавать? – последние слова бюрократ аж пропищал, так разволновался.

– И что же делать? – огорчились чиновники снова хором. – Что же нам, себе, что ли, эти деньги забирать?

– Эх вы! Надо всем жителям РФ выдать справку, что они жители РФ. Но только не той, где круассаны в кофе макают, а нашей исконной РФ.

– Точно! – обрадовались чиновники всё тем же хором. – А кто будет справки выдавать?

– Да кто угодно. Назначим дежурного какого-нибудь. Вот он и будет выдавать.

Это он только так сказал «какого-нибудь», а на самом деле дежурный был не кто-нибудь, а его родственник. Они ещё перед заседанием сговорились.

Так, значит, и сделали. Приняли закон, написали в газетах, чтоб люди шли справки получать, по телевизору об этом кино показали. Жители РФ обрадовались. Давно им никто денег не давал, тем более, что они теперь особенно нужны. Пошли жители к дежурному. А тот закрыл справки на ключ и говорит:

– Нету.

– Как нету?!

– А так. Нету и не будет, наверно. Обманули вас. В первый раз, что ли?

Жители РФ тогда взяли кто палку, кто топор, кто рогатину, кто вилку, кто ложку, кто бюстик Ленина, кто дешёвый цветочный горшок с распродажи в «Икее», кто тележку из «Пятёрочки», кто ноги в руки, у кого сердце в пятки, кто-то стал милицию вызывать, кто пожарную: вооружились, короче, до мозга костей – и погнались за дежурным. Квартал гонятся, второй. Догоняют уже почти, улюлюкают, видят, дежурный уже сдаёт позиции.

– Нате, ― говорит. ― Сдаю вам позиции вместо справок.

Жители оторопели немного, а дежурный воспользовался замешательством и скрылся в метро. Жители РФ опомнились, кинулись за ним. А он, хитрюга, спустился по эскалатору и закрылся в стеклянной кабинке. Народ обступил её, колотит в стекло, возмущается. А гад только усмехается и указывает людям на надпись, что на кабинке. А там написано: «Дежурный у эскалатора справок не даёт».

Пошумел народ, пошумел, но делать нечего: написано пером – не вырубишь топором, отпечатано в типографии – тираж больше Астафьева, наклеено умелой рукой – никто не виноват, что ты дурак такой. Стали расходиться потихоньку. А дежурный сидел в кабинке со справками и боялся выходить.

Ну и зря. Потому что у этой истории, наперекор действительности, запланирован чудесный хеппи-энд: этакий «деус экс махина». Вскоре после описанных событий в вагонах метро стали расклеиваться такие объявления:

Дадим деньги!

Всем жителям РФ

в течение 30 минут

без справок и поручителей

11—20-007

Нашлись-таки на Руси исконно добрые люди и выручили жителей РФ. С тех пор у жителей есть деньги, но дежурный об этом не знает. Так и сидит со своими справками у эскалатора.

***

В метро сидит узкоглазая смуглокожая девочка и читает в учебнике истории такую главу: «Борьба русских земель и княжеств с монгольским завоеванием».

***

Новость первая: разговариваю вчера с Женькой Сосновым. Он мне: «Сколько ты уже работ переменял? От тебя каждая вторая новость, что ты уволился».

А теперь прервём наш разговор для того, чтобы сообщить вторую новость: я уволился.

***

Утром кофе, вечером «Роллтон». Я и забыл, что бомж-пакеты бывают такими вкусными.

***

В нашем общежитии в комнатах живут по двое. Я тоже не исключение: я живу с Денисом Дробышевым. Даже Валерий Печейкин, и тот живёт с Ярославом, а вы говорите. И несмотря на такую парность расселения, к комнате прилагается только один ключ. Никто вам не запрещает сделать дубликат, но он, к сожалению, стоит денег, а это затрудняет нашу и без того сложную жизнь в общежитии. Поэтому дубликат мы не делаем, а стараемся возвращаться в комнату вместе.

Ну, если уж совсем не получается, то пытаемся оставлять ключ у лысого вахтёра. А это, надо сказать, не всегда получается. Ведь наш вахтёр имеет неприятную наружность с золотым зубом и скверный характер, поэтому на него даже смотреть противно, не то что ключ оставлять. Мало ли что он может сделать с ключом этим своим золотым зубом? Вот задумаешься об этом – и обязательно забудешь ключ оставить. А потом из-за этого проблемы.

Жизнь насекомых

Ну, давайте пофилософствуем, подумаем, что мы из себя представляем, кто мы на самом деле, зачем этим занимаемся и почему не занимаемся чем-нибудь другим.

Окей, про себя думать сложно, возьмём хотя бы Бориса. Родился в Смоленске, отучился на экономиста, пошёл на хорошо оплачиваемую работу. Казалось бы, живи припеваючи, двигайся по карьерной лестнице и копи на мелкие и крупные бытовые приборы. Жену себе заведи, Борис. Бери девушку скромную – чтоб звёзд с неба не просила, и живи с ней душа в душу. Неужели плохо? «Не плохо, – отвечает Борис, – да только как же я семью буду заводить, когда я не знаю, кто я такой? Как я детям в глаза посмотрю и что отвечу, когда они у меня спросят об этом или, ещё хуже, поинтересуются, кто они такие, кем им быть? А я даже не знаю про себя». В общем, на работе Борис грустит, а вечером, вместо мелких буржуазных радостей – пива, там, попить, в бильярд поиграть, телевизор посмотреть ― Борис пишет рассказы, и даже у него уже готова одна повесть. И вот он догадывается, что никакой он не экономист, а что-то вроде писателя, потому, видимо, и мучается на работе. Делать нечего: чтоб догадки подтвердились, надо всё бросать и ехать в Литературный институт, что в Москве. Так он и делает.

А в это время за три с половиной тысячи километров в Алма-Ате, аж в другой стране, мучается юрист Жумагул. И мучения его как две капли воды похожи на Борисовы. Даром что Жумагул азиат и вместо рассказов пишет стихи. Ведь если ты работаешь на нелюбимой работе, то не играет роли твоя раса, вероисповедание и предрасположенность к одному из семинаров Литинститута.