Сила зелёного разума - Бурумпополинг Шварц

Он долго шел с тремя старшими сыновьями вдоль последней на их пути реки. В одном месте сильный ветер внезапно стих, и это было прекрасное место для жилья. Здесь всегда затишье, и намного теплее. Но место было слишком низким. Весной тут будет вода. Второе место было тихим, уютным, но недалекие низины, и оттуда – полчища насекомых летом. И десятки, и сотни добрых и приветливых мест оценивали они. Но ни одно не подходило полностью. Тут внезапно могут напасть враги из чужих племен или хищные звери. Тут не построишь укрепления в случае опасности. Здесь русло реки постоянно меняет направление и размывает берега. Там сквозняки меж перевалов и постоянно дуют ветры.

Племя стояло на месте в ожидании. Старец с сынами ушел во время полной луны. Луна сошла и снова налилась, а они все не возвращались.

Старец и спутники сели на возвышенности, закончив дневной путь. Красное огромное солнце уплывало за темный лес, лежащий от края и до края горизонта. Звериный рык и гул, шум реки внизу, крики птиц, треск падающих деревьев слышали их чуткие уши.

Но опасность Старец не услышал и не увидел. Он почувствовал ее звериным шестым чувством. Он раздувал ноздри, ловя воздух, он пристально смотрел по всем сторонам, пытаясь понять, отчего страх заполз в его душу. И не понимал. Опасность была незнакомой. Его генетическая память не могла ее опознать. Предки не учили его распознавать такую опасность. Он волновался. Он встал во весь рост и все смотрел и смотрел молча – ему пока нечего было сказать сыновьям.

Чудовище они увидели все почти одновременно. Они в ужасе толкались, кричали и настороженно смотрели за тем, что оно будет делать? Кинется к ним? Уйдет назад в лес? И что делать им – бежать, прятаться, защищаться или ждать? Но чудовище стояло на месте. Огромное, в длину пятнадцать шагов человека. И три шага в ширину. Длинное, ярко-красного цвета, с черными кругами под брюхом, с длинным хребтом-рукой наверху, с громадными прозрачными глазами. «КАТО» – черными буквами написано на боку. Но для них это были не буквы, а всего лишь закорючки, пятна грязи или просто темные пятна на коже чудовища.

Старец вспоминал. Сравнивал. Когда-то похожие твари водились в этом мире. Их останки, огромные скелеты с гигантскими клыками он и сам видел не раз. Но такого он еще не видел.

Они увидели, как чудовище оттопырило огромное ухо, и из-за него на землю спрыгнул Чужой. Чужой, но это был человек.

Чужой озирался по сторонам. Потом неуверенно пошел в сторону от них. Потом повернул к ним. Чужой искал свой путь и не знал его. Они ждали, пока он подойдет к ним. Они не боялись ничего. Длинный и тонкий человек с лысым белым лицом, в невиданных шкурах не мог сделать им ничего плохого. Он был слаб на вид и безоружен. У него не было ни меча, ни копья, ни лука. Он подошел к ним ближе и крикнул:

– Землячки! Ептыть, где дорога-то на Копыл? Сам не пойму, как потерял дорогу! Во блин чудеса!! Недаром мне говорили – не езди туда… А?!! Чего молчите?!

Он подходил ближе и все что-то говорил, говорил. Аборигены старались найти в его словах хоть несколько понятных звуков, но не могли.

– Ребята?! Где дорога?! Что, сказать трудно?! Что вы за дикари такие-то?

– Хай! – сказал старец.

– Ну привет, а я и не наглею, – произнес Чужой, поняв реплику Старца по своему, и растерянно остановился. – Ну и чудно вы выглядите, я вам скажу… Вы, стало быть, меня не понимаете? Вы или из какого-то «таежного тупика», как Лыковы? Или снежные люди? Оно, конечно, ну бы вас куда подальше, но как мне отсюда выбраться? Где я? Где дорога?! Подскажите хоть…

Странные лесные жители не отвечали.

Чужой махнул рукой и пошел назад к чудовищу. Трое двинулись за ним.

Чужой встал и произнес.

– Это, ребята… Вы давайте сбоку, что ли, идите… А то мне страшно, когда вы сзади идете… У меня даже спина холодеет… Чего у вас на уме, кто знает? С копьями, с мечами…

Но Старец не пустил своих к чудовищу. Он остановил их жестом руки.

Чужой скрылся внутри чудовища. Мощные лучи света пробили туманные сумерки. Чудовище взревело и выпустило облако зловонного дыма, тронулось с места, отползло в сторону и растворилось в воздухе.

Аборигены прошлись немного вперед. И Старец снова остановил их. Опасность не исчезла. Она стала еще плотнее, еще ощутимее. И дело было совсем не в чудовище. а в самом этом месте. Скорее, чудовище тоже попало в западню этого места. И поняв это, Старец кинулся бежать назад, увлекая за собой сыновей.

Они вернулись на возвышенность и начали разводить ночной костер. И перед сном Старец сказал главное.

– Я учил вас всему, – говорил старец. – Какие грибы можно есть, а какие нельзя. Как охотиться на зверя и как перевязать рану. Как построить хижину и как сделать оружие. Я учил вас всему, чему меня самого научили Старцы. Что я узнал сам в жизни, я тоже добавил к этим знаниям. Теперь я учу вас – не заходите в это Место. Мы дети леса, мы сами часть леса. Я говорю – за всю свою жизнь я не встречал такого страшного Места. Вот перевал, за ним низина, дальше скалы, вы уже запомнили это место, вы следопыты. И теперь вы знаете – сюда заходить нельзя. Это место – нежить. Тут не жить. Вы знаете это сами, и передадите это своим детям. А те передадут своим детям. И пусть это знание передается от Старцев к молодым всегда, как передается знание о еде, охоте и всей жизни. Да будет так, пока следы нашего разговора не затеряются далеко, далеко, далеко за горизонтом, там, откуда пришло и куда ушло это красное чудовище…

Так на это место было наложено табу.

Утром Старец с сыновьями уходил дальше. Он знал, что рядом с очень плохим обязательно есть очень хорошее место. То самое Место, которое они искали так долго. К которому шли мимо других, сытых, ласковы и прекрасных, но чужих мест.

Племя нашло свое Место неподалеку, на расстоянии одного дневного перехода от нехорошей лощины. Старец указал его. Старец радовался, его грудь расправлялась, и он сказал. – Вот наше Место. В нем наша сила. Место не угнетает, а наполняет силой. Это наше Место.

И Место оказалось удачным. Тысячи лет потомки племени жили тут, и никакие невзгоды уже не стронули их с насиженного места. За тысячи лет было всякое. Были войны, эпидемии, голод и пожары. Были наводнения и ураганы, лютая стужа и нестерпимая жара. И это запоминалось, это попадало в летописи. А века спокойной сытой жизни текли и текли, как широкая река, на которой лишь иногда вскипают водовороты.

Были времена, когда Племя почти вымирало. Но не рвалась ниточка времен, Племя выжило, укрепилось, и многочисленные потомки продолжали жить тут, и расходиться на все четыре стороны белого света, искать свое место, своей лучшей доли. И многие. многие сильные и славные народы вышли из этого места.

И никто не нарушал табу Старца. Да и мало ли хорошего доброго леса кругом, чтобы лезть, рискуя, в эту западню?

В разные века это нехорошее место называли по разному. Нехорошее, гиблое, заколдованное, проклятое, страшное – как угодно. И молва о нем передавалась из уст в уста. А нехорошая слава укреплялась тем, что случайно или по безрассудной смелости зашедшие туда просто пропадали. Или возвращались, долго приходили в себя, путано рассказывая о том, о чем рассказать в самом деле трудно. То, что там происходило, не поддавалось объяснению, как трудно объяснить беспричинный страх, панику, злость и многое другое, внезапное и непонятное.

Но появилась письменность, и Старцы, хранители устной информации стали не так сильно нужны, как раньше. Линия передачи информации из уст в уста, от поколения к поколению, ушла в сторону. Знания стали храниться в письменном виде. И значение устных преданий стало теряться.

Последние предания стали обрастать фантазиями пересказчиков, искажаться, к ним стали относиться с недоверием, потом вообще многое превратилось в сказки.

Однако дурная слава о нехорошем месте неподалеку от Копыла сохранилась в тысячелетней памяти коренных жителей. Чертово колесо – так они называли это место. И по прежнему избегали заходить туда.

Крановщик вспоминал грубые лица и одежды этих странных людей, их примитивное оружие и прекрасно понимал, что видел людей из очень далекого прошлого. Он запомнил и пейзаж того места. И сейчас, в пивной, он говорил Котову:

– Память зрительная у меня хорошая. Я же шофер, а только по совместительству крановщик. Я если разу увидел место, то уже не забуду… Сейчас поедь мы туда – и я узнаю место! Но тех дикарей там уже не будет. не-ет… Место то самое, да время не то…

И однажды Котов уговорил его поехать туда снова, чтобы посмотреть на это место сейчас. И может быть, хоть что-то понять… Куда он попал вместе с краном? Как он попал? Как вернулся назад? На месте могло что-то выясниться.

Они ехали на новых «Жигулях» Котова и вглядывались в окрестности. Дорога шла между небольших сопок, а местами по дикому и вольному лесу, в просеке. Камень шуршал под колесами.