Попутные песни - Роман Евстифеев

Сатурн

Я уйду рано утром,Ускользну в полумраке,Ты останешься веритьВ наступление дня,Ветер нарисовал мнеДолгожданные знаки,Это звуки СатурнаПризывают меня!

Заколачивай окна,Заколачивай двери,Запирай меня домаНа железный засов,Я уйду дымоходом,Просочусь через щели,Растворюсь и исчезну,Откликаясь на зов…

Я уйду рано утром,Улечу незаметно,Ты останешься веритьИ смотреть в высоту,Но если ты угадаешьНаправление ветра —Ты увидишь мой вечныйИ великий Сатурн…

Происшествие в поезде

Анапест, хореи, ямбы —Лишь усиливают грусть,Надоело — выйду в тамбур,Никотину надышусь.

Я наполню этим ядомСвой могучий организм,Беспокоится не надо,Что короче станет жизнь,

Я вдохну широкой грудью,Выдыхать не торопясь,Пусть во мне подольше будетНикотиновая грязь.

Это грязью наполняясь,Забываю про людей,Постепенно растворяюсьВ окружающей среде.

За окном бегут деревниОт железного коня…Мир таинственный и древнийВходит медленно в меня…

Или мы попеременноПревращаемся в одно,То ли я окно Вселенной,То ли я смотрю в окно,

И почуяв каждый атом,Что во мне есть и во вне —Я осяду конденсатомНа заплеванном окне.

Мужики окно откроютЯ воспряну с ветерком,И воздушною струеюУлечу со сквозняком,

Я развеюсь над полями,Снова в облако вернусь,И негромкими словамиВместе с дождиком прольюсь…

Анапест, хореи, ямбы,Мне не смогут помешать,Дайте только выйти в тамбур,И свободой подышать.

Часть 2. Новые циничные песни

И не ясно прохожим…

На меня недобрым смотрит взглядомФонарями тусклыми Москва,Вот пришел и сел со мною рядомДень рожденья номер сорок два.Невеселый, трезвый и серьезный,Прям как я. Ну что же ты, давай,День рожденья номер сорок два,Начинай мне говорить про возраст,Про триумфы, званья и парады,Что меня коснулись лишь едва…День рожденья номер сорок два,Ты — один из лучших результатов.И не надо больше про награды,Про призванье веские слова,День рожденья номер сорок два,Проходи — мне ничего не надо.Извини, что как-то все не кстати,И тому причина не нова —Дети спят, они устали за день,Проходи негромко, бога ради,День рожденья номер сорок два.

Быль

Вы танцевали на столеПочти что в полуголом виде,Такого я еще не видел,Хотя и пожил на земле.

Вы обнажали организмПод ритмы западного джаза,Так буржуазная заразаПорою украшает жизнь.

Вы, оставаясь без белья,Казались мне еще прекрасней…Такой вот был однажды праздникВ воображеньи у меня.

Мы, жившие и живущие

Нас было немного, нас мучило время,Безумное племя назойливых стрел,Мы жили недолго, намного быстрее,Чем тлели коренья и сучья в костре.

Мы чуяли вечность, и тем отличалисьОт прочих случайно родившихся здесь,Теряя беспечность, мы вечер встречали,И выли отчаянно в мокрую взвесь,

Солнце спускалось, когда мы устало,Нестройною стаей сбивались к костру,И совокупляясь, стучали костями,Сгребая горстями сырую листву.

Как хороши как свежи были водки…

Мне хвастался пожилой инвалид,скрюченный после инсульта,с недвигающимися ногами,и, видимо, неизлечимый,что когда он был здоровым и сильным,когда он был здоровым и сильным,работал шофером на МАЗе,то выпивал на спор из горлабутылку водки,вот так вот, подносил ко рту, и вливал в себя всю бутылку,и бросал ее назад, бутылка разбивалась со звоном,и все друзья в гараже удивлялись, и рассказывали знакомым,и просили повторить,и ничего ему не было, вот такой он был здоровый,и когда он это говорил, то лицо его светилось,скрюченные руки дрожали, глаза становились моложе,и лицо казалось счастливым,вспоминая какой он был здоровый и сильный,здоровый и сильный, молодой и глупый,и как хороша была водка в тех выпитых залпом бутылках.

К вопросу о репрессивных интенциях логицирующих структур

Любая мысль авторитарна.Она пленяет и ведет,И что Свободу нам несетЛишь притворяется коварно.

А вот бессмылица — свободна,Но ей служить не торопись:Пусть даже несвободна мысль —Но не бессмысленна Свобода.

О смирении и смерти

На поезде в Питер,На восьмилетие в клуб,В лифт без страховки,В люк незакрытого колодца,Из окна восьмиэтажного дома,В Дом ветеранов, на праздник,В маршрутку, до аэропорта,В междугородний автобус,По переходу, на зеленый сигнал светофора,Под крышей торгового центра,Под стенами рухнувшей школы,На месте сгоревшей больницы,В пяти километрах от электростанции,Тепловой, атомной или гидро (нужное зачеркнуть)Под вечным недремлющим оком,С заботой о нефти, о газе, о пиве, и даже о людях,С мечтой о великой России…В конце концов, какая тебе разница?Так или иначе, молча ожидать свою нелепую смерть,Не это ли достойный финалнелепой и маленькой жизни?

Неисправимость бытия

Он не любил, когда она начинала плакать.Он чувствовал себя виноватым, он ведь и был причиной.А это случалось все чаще.Она замолкала, смотрела на него зелеными глазами, и начинала плакать.Близкая, любящая его женщина.Плакала, потому что знала, что счастье, ее маленькое счастье, которого она так хотела — уже невозможно.Его никогда не будет.В этот момент она точно знала. В этот момент она видела все, как есть.И начинала плакать.И это случалось все чаще.Она говорила сквозь слезы, ну ты меня хоть немного-то любишь?И он отвечал, ему приходилось, надо было стараться.Нельзя же все время уходить от ответа.Он отвечал, он говорил неправду, и ему было стыдно.Он обнимал ее и торопился что-то рассказать, вспомнить, отвлечь.Он умел это делать, говорить какую-то чушь, а она так хотела, очень хотела слушать его и слушать.Только его.Он пытался ее рассмешить, обещал, что будут они скоро вместе, что больше ни с кем он не будет.Что скоро они поедут туда, где никто их не знает, и будет им там хорошо и спокойно.Хотя бы на несколько дней.Она улыбалась. Она уходила оттуда, где все было ясно, где все было правдой.И возвращалась в тот мир, где счастье, ее ненастоящее счастье было возможно.Он веселил ее, рассказывал что-то смешное. И слезы почти высыхали, и все становилось как раньше.Они тихо смеялись вместе, почти искренне и почти всерьез. Особенно она.И не было ничего страшней, безысходней и лживее этого смеха.Но понял он это гораздо позднее. Когда ничего,то есть совсем ничего нельзя уже было исправить.

Мой Живой Журнал

Сначала выбираю ник,Свой аватар, ну то есть лик,И регистрирую дневник,И горд я этим.И вот — из ничего возникМой альтер эго, мой двойник,Так незаметно в этот мигПопал я в Сети.

Сначала — нету длинных лент,За восемь дней один коммент,И сам себе я лучший френдДовольно долго,Я выбираю, что писать,Чтоб не впустую словесаПо интернетам разбросать,А чтобы с толком.

Но всходов нет, поля пусты,Мой гениальный зуд остыл,Но я строчу, строчу посты,Ему так надо,Чтоб возрастали номера,Чтоб было больше, чем вчера,Чтоб Франкештейн не умирал,И я с ним рядом.

Я возбужден, ввожу логинДвиженьем резким и тугим,Ко мне с дрожанием вагинЛетят флюиды,И в ожидании постаСулят какие-то места,Но там — одна лишь пустота,Одни обиды.

Не ново это ремесло —Грести веслом в потоке слов,Кого-то быстро занеслоК деньгам и славе,А кто попал в водоворот —Под кат судьбина уберет,И я гребу, гребу вперед,Стуча по «клаве».

Но много, много раз на дню,Я захожу в одно меню,Когда-нибудь я применюТакую кнопку —Чтоб пустотой наполнить дни,Чтоб вырваться из западни,И все нажатием однимОтправить в топку…

Гуляя по Мосту