Lifetime - Елена Чара Янова

– А как вы познакомились? – задал вопрос один из студентов с галерки.

Иван Ефремович улыбнулся, оперся на трость и коротко ответил:

– Я тогда был старшим лейтенантом Объединенного астродесанта, вторая астродесантная дивизия, отдельная первая разведрота спецназначения «Альфа». Мы контрабандистов с Первого и Второго гоняли. На Первом богатеи обожали себе мегафауну заказывать. Подумаешь, гомотерии, кошечки с зубами длиной с мой локоть, экзотика же. На Втором особенной такой экзотики не было, но ресурсы воровали почем зря, тоже наша зона ответственности. И вот зовут меня в Центр управления полетами Восточного космодрома, мол, консультация нужна. Я ранение лечил, – Иван Ефремович выразительно постучал тростью по левой ноге, а Ольга, широко распахнув выразительные карие глаза, вытянулась в струнку, неотрывно слушая лектора. – А мои сослуживцы на задании были, вот и выходило так, что я один мог степень опасности оценить. Вломятся ли контрабандисты в новый мир, как им помешать, не саботируют ли проект. Так и познакомился. Она мне под ноги попалась, я-то не в курсе был, кто это, решил попросту у рыженькой дорогу к начальству спросить…

Лектор на минутку застыл, задумавшись. Студенты молчали, не смея перебивать.

***

Когда тебе поперек левого бедра прилетает струя жидкого никеля, выпущенного из магнитной гидродинамической снайперки, приятного мало. Еще менее приятно, сцепив зубы, экономить каждый вдох, потому что пока бой не закончился, ты – априори балласт. Это не планетарная поверхность, где раненого можно оттащить в сторону: если здесь, в космосе, из лучших побуждений пнуть человека прочь с траектории огня, то потом ты его никогда больше не увидишь.

Свой запас расплава никеля Иван израсходовал на противника, а, пока тяжелая экзоброня заращивала пробой анаэробным адгезивом, воздуха утекло порядком. И единственное, что он мог сделать – тихо шипеть в шлем, не отвлекая соратников, стараясь сохранить призрачный шанс не задохнуться до конца битвы, да регулировать свое положение маневровым ранцем, чтоб не зацепило еще раз.

Повезло. Не так уж многим в его разведотряде так фартило. Да вот к добру ли оказалась такая удача? Иван месяц лежал в закрытом военном госпитале Первого мира, пока врачи не сочли, что его можно отправить на Землю. Все-таки ожоговый шок, локальный некроз мышечных тканей, хорошо, что ногу удалось сохранить… и плохо. С бионическим протезом нового поколения можно было бы на службе восстановиться, а вот с хромотой сохранной ноги – нет. Но не отпиливать же конечность ради работы!

Астродесантник оказался крепким, физически и психически. Он беспрекословно принял вердикт медиков, а вместе с ним – трость. Пряча глаза, на ней выжгли свои отпечатки все его сослуживцы, а Иван попросил у командира только одного: куда угодно, когда угодно, как угодно, но только не в резерв.

Командир не обманул. И вскоре Иван со всех сторон разглядывал повисшую в середине его небольшой квартирки на пятьдесят пятом уровне Московского мегалополиса голограмму приглашения на работу. Специальный консультант по вопросам безопасности проекта «Андромеда». Явиться в Центр управления полетами космодрома «Восточный» через двое суток.

Спустя два дня Иван медленно хромал, опираясь на трость, по длинному светлому коридору без дверей. Он надеялся, что охранник, указавший направление, куда следует идти, хотя бы призрачно знаком с устройством собственного режимного объекта, и в итоге Иван идет в нужную сторону.

Сосредоточившись на больной ноге и невеселых мыслях о будущем, он перестал контролировать обстановку. И спустя пару секунд поплатился: некий субтильный человеческий организм с размаху налетел на него, что-то бормоча под нос.

– Уй! – сдавленно прошипела мелкая девчушка, ткнувшись военному носом в грудь, а ногой ударившись о его трость. Куда она идет, рыжая пигалица, судя по всему, не видела, как не видела никого, кто попадался ей на пути: слишком занята была своими мыслями. Окружающие привычно уворачивались, а Иван не успел.

Он хотел было сказать что-то более предметное и детальное, потому что трость это недоразумение у него из руки выбило, а на больной ноге стоять было крайне неприятно. Но сдержался. Не при даме, даже если она дворового драного котенка напоминает, а не астронавта. Цепкий натренированный взгляд сразу отметил темно-синий комбинезон инженера-астронавигатора и быстроту бега по коридорам: посторонние так в пространстве закрытого для лишних глаз учреждения не ориентируются.

– Если вам не очень сложно, подайте, пожалуйста, трость, – контролируя боль, попросил Иван. – И подскажите, в какую сторону здесь идти, чтобы найти Центр управления полетами?

– Вам туда. А зачем вам эта палка? – махнула рукой и бесцеремонно поинтересовалась рыжая, нагибаясь, поднимая трость и внимательно ее разглядывая.

– Вы не поверите, – неожиданно для себя разозлился Иван, – жить нормально без нее не могу. Так отдадите, или как?

Девица промолчала, испытующе глядя на военного. Иван вспыхнул, дал мысленно сам себе пощечину: вот еще, перед первой встречной унижаться! Выпрямился, отвернулся и, сделав три шага в предполагаемую сторону ЦУПа – два здоровой ногой, один больной – оперся о стену. Может, бросит трость и уйдет? А он как-нибудь сам справится.

– Что ж ты сразу не сказал, – подхватила его за локоть пигалица и вручила трость. – Я думала, тебе просто пофорсить приспичило… Форма, погоны, в спину черенок от лопаты воткнули, кто вас знает, военных, может, у вас это часть образа, и у тебя там клинок спрятан.

– Я сказал, – перевел дыхание Иван. – А тебе надо поменьше глупостей слушать и смотреть. Думаешь, раз я в форме, то мне мозг автоматом отключили?

– Ты… Ты прости, – смутилась рыжая. – Я порой себя веду, как козодой: глаза выпучила, пасть раскрыла и лечу, куда глаза глядят. Давай я тебя провожу?

– Давай, – оттаивая, согласился военный. – Меня Иван зовут.

– А я Лилия. Лилия Страйз. Может, слышал?

***

– Так вот, я спросил, она и показала, – после минутной паузы встрепенулся Иван Ефремович. – Я потом долго за ней наблюдал. Делом она была увлечена целиком и полностью. Делом, что полагала важнейшим для всего человечества. Каждые три дня, почитай, на орбиту Земли летала, все новостные каналы за ней следили, потому что всем интересно было, что из «Андромеды» выйдет, а она стала, как это в маркетинге принято говорить, лицом проекта. Согласитесь, всегда интереснее за человеком наблюдать, а не за стройкой или цифрами.

Студенты одобрительно загудели, и кто-то со средних рядов, осмелев, спросил:

– А вы и Майских знали?

– Сегуна-то? Конечно, – с озорством и вызовом усмехнулся в усы лектор.

Малая лекционная аудитория обратилась в слух. Иван Ефремович негромко рассмеялся.

– Этого вам ни в какой документалке не расскажут. Сергей Николаевич Майских, руководитель проекта, был человеком ответственным,