Тень Иллюзии - DarkGoodWIN

Подъезд как обычно встретил полумраком. Привычно вызвала лифт, поехала, задерживаться в подъезде не хотелось. Это в жарким летом бывает приятно подольше задержаться в прохладном подъезде, зная, что и на улице, и дома температура куда выше. Да и зимой, когда не торопишься выходить из тепла на мороз иногда нет нет, да задержишься лишний раз проверить почту, объявление прочитать, с соседкой парой слов перекинуться.

Она уже даже не помнила когда у нее появилась привычка гулять одной. Это было не часто, может раз в месяц — два, но возникала потребность выйти на улицу, не для того чтобы встретиться с кем–то, не для того, чтобы посмотреть что–то, а чтобы побыть одной. Это может показаться странным, первое время ей и самой было странно, что на улице, в городе, где кругом люди можно лучше удовлетворить свою тягу к одиночеству, чем дома. Но, если задуматься — это как раз вполне логично. Когда ты сидишь дома, ты знаешь, что ты одна, но ты знаешь, что у тебя есть знакомые, что ты в любой момент можешь снять трубку телефона, позвонить подруге, поговорить с ней, пригласить к себе. Ты знаешь, что можешь включить телевизор и он будет рассказывать тебе какие–то истории, пусть не очень интересные, но именно тебе. В конце концов ты знаешь, что ты всегда можешь выйти на улицу, а там люди. А что происходит когда выходишь? Там люди, идущие по своим делам, люди которые смотрят сквозь тебя, которые видят тебя и не замечают. Ты находишься в этот момент как будто в другом мире, чувствуешь себя как гость в этом городе. Обилие людей только подчеркивает ту бездну, которая между тобой и ними. Когда ты тоже идешь по своим делам — не обращаешь на это внимание, а когда у тебя есть время оглянуться вокруг, подумать, понаблюдать — именно тогда это становится заметно.

Трудно идти совсем без цели. Странно, но когда человек идет, у него непременно должно быть припрятано некое «куда», это собственно то, что он ответит на вопрос: «Куда ты идешь?». Так и у нашей героини на самом деле была цель прогулки, она шла в парк. Разумеется не потому, что у нее там было какое–то дело, не потому что она хотела именно в парк, дело было именно в потребности в каждый момент осознавать что ты делаешь. Не знаю, зачем это человеку нужно, возможно чтобы в любой момент, если он спросит себя: «Ты живой?», можно было ответить: «Да, ведь я иду в парк».

В парке оказалось не слишком много народу. Даже удалось занять лавочку напротив озера. Пожалела, что не взяла хлеба покормить уток. Огляделась по сторонам. Справа, через лавочку, сидели подростки, что–то пили, разговаривали громко. Люди, проходя, оглядывались, ничего тем не менее не говорили, шли дальше. Слева на скамейке сидела парочка, девушка что–то эмоционально рассказывала, молодой человек внимательно слушал, кивал, время от времени отвечал короткими фразами. Прямо рядом с озером склонился маленький мальчик лет пяти, кормил уток, рядом стояла озабоченная мамаша, как бы не упал, как бы не промочил ноги. Параллельно с наблюдением за происходящим неторопливо текли мысли, о чем–то своем, далеком, сейчас не важном и не нужном. Встряхнулась, подставила лицо солнцу, зажмурилась, ловя каждый лучик. Природа постепенно просыпалась после зимы.

Она посидела так еще минут пятнадцать — двадцать и пошла домой. Торопиться было некуда, погода была приятная, солнечная, настроение тоже. Внезапно в нее практически врезался какой–то взъерошенный молодой человек. Вид у него был озабоченный, он сильно торопился и постоянно озирался по сторонам. Это происшествие столь бесцеремонно вырвавшее ее из уединения возмутило девушку. Какое–то время она ошалело смотрела на побеспокоившую её личность, личность отвечала ей взаимностью.

— Ты что, с ума сошел? — почти прокричала она.

— У тебя паспорт с собой? — будто и не думая отвечать на ее справедливый гнев выпалил он.

— Да с собой, — опешив проговорила она, буквально через секунду она разозлилась на себя, с какой стати отвечать незнакомому на такие вопросы, да еще и при таких обстоятельствах, этот негодяй похоже даже не думает извиняться.

— Слушай, если сейчас подойдут люди, ты, ну в общем скажи, что меня знаешь, — произнес этот странный человек, все еще оглядываясь по сторонам.

Она молча на него смотрела опешив от его наглости. У нее, разумеется не было ни малейшего желания помогать этому человеку чем–либо. Скорее хотелось заехать ему по голове сумочкой или что–то в этом духе. Сумочки с собой к сожалению не оказалось, мозг бешено работал, пытаясь придумать, чтобы такого ответить по язвительней, чтобы надолго желание отбить так себя вести. Как назло, ничего не приходило в голову, время шло, он выжидательно и как–то даже с надеждой смотрел на неё. Друзья считали её острой на язык. Она всегда могла ответить так, чтобы больше спрашивать ничего не хотелось. Сейчас же, когда это было нужно — ничего не шло на ум, нет вдохновения, пошутила она про себя и даже как будто улыбнулась. Улыбка правда исчезла с лица не успев появиться, странный незнакомец мог истолковать её по–своему, в такой ситуации любое проявление дружелюбия было недопустимо.

Ответить она так и не успела. К ним торопливо подошли два человека в форме. Милиция, подумала она, только этого не хватало, ну за что мне это, не хочу никаких приключений, сейчас еще в отделение потащат, показания давать. Стражи порядка теперь медленно приближались, не сводя взгляд с молодого человека. Молодой человек заметно нервничал.

— Молодой человек, что убегаем? Сопротивление оказываете правоохранительным органам. Знаете что за это бывает? — протянул один из стражей порядка, было видно, что если бы не девушка рядом, говорил бы он совсем другим тоном и другими словами.

— Да я ничего, я не знаю, просто испугался, понимаете, я паспорт дома забыл, а тут вы, обычно беру, а тут… — промямлил потенциальный клиент ближайшего отделения милиции, запинаясь через слово. — Хорошо знакомую встретил, подтвердить может, что я — это я, а не кто–то другой.

— Вы знаете этого молодого человека? — Милиционер повернулся к девушке.

Она уже почти ответила нет, я его первый раз вижу, почти была готова добавить, что он чуть–ли не приставал к ней, спасибо мол пришли вовремя, славься наша доблестная милиция, что мол, если бы не они — на улицу бы страшно выйти было. Но то–ли какое–то природное стремление защищать слабых и любой ценой прятать их от сильных, процветающее в наших широтах, то–ли какая–то зарождающаяся симпатия к стоящему перед ней человеку, то–ли желание сначала разобраться, прежде чем отдавать возможно невинного человека милиции. Они там, конечно разберутся, но все знают, что система не совершенна, бывают иногда ошибки, злоупотребления, выдавания желаемого за действительное. Например, преступление по сути ещё не раскрыли, улик мало, а человек уже за решеткой, письма домой пишет. Она знала, что это возможно, хотя и никогда серьезно об этом не задумывалась. Да, конечно, идеальных людей нет, да и людей идеально выполняющих свою работу тоже найти не просто.

Так или иначе, одна из этих причин, а может и какая–то другая, заставили ее соврать:

— Да, это сосед мой, я его часто вижу, насчет знакомой он погорячился, конечно, но знать знаю.

— Так, хорошо, документы можете показать или тоже забыли?

— Вот, держите, — протянула паспорт.

— Ладно, не буду вас больше задерживать, и без вас дел полно, а вы, — он повернулся к странному незнакомцу, — не бегайте если скрывать нечего, сами чуть проблем себе не нажили и нам попотеть пришлось на ровном месте. Скажите спасибо знакомой вашей, или соседке, тут уж сами разберетесь, — он слегка улыбнулся и как будто подмигнул, — если бы не она, так легко не отделался бы.

Милиционеры ушли, а они так и остались стоять посреди дороги. Она думала о том, что она все–таки дура и зачем ей это нужно, он тоже думал о чем–то своем, друг на друга не смотрели и вообще всячески делали вид, что рядом никого.

— Спасибо, — после долгого молчания сказал он, — выручила ты меня.

— Не за что, — высокомерно ответила она, и уже хотела уходить, но врожденное любопытство не пускало, — с чего вдруг они гнались–то за тобой?

— Документы проверяли, я паспорт не взял, решил убежать.

— Зачем?

— Ну мало–ли что, в отделение поведут для выяснения личности, не хочу.

— Понятно, — сказала она, но что–то ей не очень верилось что все так просто. Выяснять тоже желания не было, в конце концов не пытать же его. В принципе ничего ее тут не держало, и вроде бы как надо продолжать путь домой, надо как–то попытаться вернуть себе хорошее расположение духа. Но что–то заставило остаться, смотреть как он переменяется с ноги на ногу, видно, думает что сказать дальше. Может мешала уйти ответственность, которую часто испытывают по отношению к тому, кому помогли, а может ей просто доставляло удовольствие смотреть как он мучается выбирая слова. Она решила слегка улыбнуться, чтобы снять напряжение. Получилось.