Супернейтрон - Айзек Азимов

— Я знаю, — холодно заметил Хейс. — Вернусь к логике. Мир атомов наделен когезионной силой, заключенной в электромагнитном заряде электронов и протонов. Мир звезд обладает когезионной силой, заключенной в гравитации. Эти две силы аналогичны только в обшем аспекте. Например, существуют два вида электрических зарядов — положительный и отрицательный, но только один вид гравитации, не считая незначительных отличий. Тем не менее аналогия пока кажется мне допустимой. Нейтрон, в атомном масштабе, является материей без атомной когезионной силы — электрического заряда. Супернейтрон, в межзвездном масштабе, должен быть материей без звездной когезионной силы — гравитации. Таким образом, обнаружив тело без гравитации, я сделал вполне разумный вывод, что это супернейтрон.

— Вы считаете сие строго научным доказательством? — насмешливым тоном спросил Себастиан.

— Нет, — сказал Хейс, — я считаю его логичным, не противоречащим ни единому известному мне научному факту. Кроме того, он является вполне последовательным объяснением образования новой звезды. В данный момент этого вполне достаточно для обсуждаемого нами вопроса.

Мерфри внимательно рассматривал свои ногти.

— И куда же направляется этот ваш супернейтрон?

— Вижу, вы сами поняли, — мрачным тоном произнес Хейс. — Как и я в свое время. Сегодня в два часа девять с половиной минут он попадет в Солнце, и через восемь минут возникшее в результате взрыва излечение уничтожит Землю.

— Почему вы не сообщили об этом? — пролаял Себастиан.

— Какой смысл? Ничего нельзя сделать. Мы не способны манипулировать астрономическими телами. Всей существующей на Земле энергии не достаточно, чтобы изменить траекторию огромного тела. Внутри Солнечной системы бежать некуда, потому что Нептун и Плутон превратятся в газообразные облака вместе с другими планетами, а межзвездные полеты для нас по-прежнему невозможны. Человек не способен независимо существовать в пространстве и, следовательно, обречен.

К чему говорить об этом? Что произошло бы, если б я убедил всех, что Земле уже подписан смертный приговор? Волна самоубийств, преступлений, оргий, появление огромного количества спасителей, проповедников и также совершенно ничтожные и тщетные попытки спастись. В конце концов, чем плоха смерть от новой звезды? Мгновенная и безболезненная. В два семнадцать вы еще здесь, а в два восемнадцать превратились в массу слаборадиоактивного газа. Смерть настолько быстра и проста, что ее даже трудно назвать смертью.

Мы долго молчали. Я чувствовал себя как-то странно. Лгать можно по-разному, а его рассказ казался правдивым. Хейс не посмеивался, у него не блестели глаза, что могло бы выдать его торжество. Он оставался убийственно, убийственно серьезен. Я чувствовал, что у других сложилось такое же впечатление. Левин огромными глотками пил вино, у него дрожали руки.

Себастиан громко откашлялся.

— Когда вы обнаружили этот супернейтрон и где именно?  — спросил он.

— Пятнадцать лет тому назад, в миллиарде миль, или чуть больше, от Солнца.

— И все это время он приближался к Солнцу?

— Да, с постоянной скоростью две мили в секунду.

— Отлично, вот вы и попались! — Себастиан засмеялся с облегчением. — Почему астрономы его не заметили?

— Мой бог, — несколько раздраженно произнес Хейс, — сразу видно, что вы не астроном. Какой дурак будет искать планету рядом с Южным полюсом мира, если они существуют исключительно в эклиптике?

— Но эта область тем не менее изучается, — не сдавался Себастиан. — Фотографируется.

— Конечно! Насколько мне известно, супернейтрон сфотографировали сотни раз, тысячи раз, если угодно, несмотря на то что область Южного полюса, вероятно, является самым плохо изучаемым участком неба. Но как можно отличить его от звезды? Из-за низкой отражательной способности он недотягивает даже до одиннадцатой звездной величины по яркости. В конце концов, обнаружить планету достаточно сложно. Уран видели много раз, прежде чем Хершель понял, что это планета. Плутон открыли в результате многолетних наблюдений, хотя искали его целенаправленно. Не забывайте, что из-за отсутствия гравитационного поля не возникало планетарного возмущающего влияния, и совокупность всех этих признаков приводила к полному отсутствию очевидных свидетельств существования.

— Но, — в отчаянии продолжал настаивать Себастиан, — по мере приближения к Солнцу истинные размеры должны увеличиваться и диск должен становиться различимым через телескоп. Даже в случае слабого отражения света диск не мог не заслонять находящиеся за ним звезды.

— Верно, — согласился Хейс. — Не хочу сказать, что тщательное картографирование полярной области не обнаружило бы его, но оно производилось очень давно, а сегодняшние беглые поиски новых звезд особого спектрального типа вряд ли можно назвать тщательными. Кроме того, по мере приближения к Солнцу супернейтрон становился видимым только на рассвете и закате, как вечерняя и утренняя звезда, что еще больше затрудняло наблюдения. Таким образом, он не был обнаружен, как и следовало ожидать.

Снова молчание, и я почувствовал, как бешено стучит сердце в груди. Два часа, и мы не смогли уличить Хейса во лжи. Следовало либо быстро доказать лживость его утверждений, либо умереть от ожидания. Все не спускали глаз с часов.

В борьбу вступил Левин.

— Вы не считаете исключительно странным совпадением тог факт, что этот супернейтрон направляется строго на Солнце? Каковы шансы того, что ничего не произойдет? Не забывайте, что, отвечая, вы определяете шансы признания вашей истории правдивой.

Я решил вмешаться.

— Считаю протест неправомерным, мистер Левин. Недостаточно назвать историю неправдоподобной, какой бы невероятной она ни казалась. Только полная невозможность или противоречие может стать причиной дисквалификации.

Но Хейс махнул рукой.

— Все в порядке. Я отвечу. Если рассматривать отдельный супернейтрон и отдельную звезду, вероятность лобового столкновения ничтожно мала. Но с точки зрения статистики, если вывести во Вселенную достаточное количество супернейтронов, со временем произойдет столкновение с каждой звездой. Пространство, вероятно, заполнено супернейтронами, плотность составляет, скажем, один на каждый кубический парсек, поэтому, несмотря на огромные расстояния между звездами и относительную незначительность размеров целей, каждый год в одной галактике возникает порядка двадцати новых звезд, то есть ежегодно происходит порядка двадцати столкновений супернейтронов со звездами.

В действительности ситу ация отличается от бомбардировки урана обычными нейтронами. Только один нейтрон из ста миллионов попадает в цель, но со временем взрывается каждый атом. Если такой бомбардировкой руководит находящийся вне Вселенной разум — всего лишь гипотеза, никак не относящаяся к приводимым мной доводам, — наш год является для них лишь бесконечно малой долей секунды. Для них частота ударов, вероятно, составляет несколько миллиардов в секунду, их секунду. Энергия вырабатывается, скорее всего, до точки, где материал, из которого состоит Вселенная, нагревается до газообразного состояния или состояния, которое считается там газообразным. Вселенная расширяется как газ.