Дотянуться до солнца - Анна Никки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Забыв обо всем, Максим уставился на нее, не в силах оторваться. Ему показалось, что прошла целая вечность прежде, чем этот огонек погас. Такое случилось впервые. Как только она стала прежней, к его еще большему удивлению, она направилась в сторону их класса. Спокойно прошла мимо него и, встав у доски, повернулась лицом к классу.
Парень усмехнулся, пробежав взглядом по удивленным лицам одноклассников.
— Эй, ты классы перепутала?
— Кать, что скажешь?
— Вот, позорище!
В классе нарастал гул. Насколько он знал, Попугай училась в корректирующем классе, поэтому не очень понимал, что она здесь забыла. Их класс считался лучшим в параллели.
— Может, замолчите? Бесит! Тем более Торт идет.
Катя захлопнула учебник и зло посмотрела на него, надув губы. Он подмигнул ей и направился к своей парте, чтобы продолжить наблюдение за новенькой.
Девушка стояла возле двери, сжимая сумку в руках. Сейчас на ее лице мелькало множество эмоций — растерянность, беспомощность, обида, надежда — они пробегали волнами по ее лицу. Максим поспорил бы сейчас, на что угодно, что она готова была провалиться сквозь землю в эти долгие минуты, пока стояла перед классом. Но вместо того, чтобы сбежать, все равно стояла и ждала.
«Чего? Кого? Снисхождения? Учителя? Чуда?»
Это показалось ему забавным. Другой человек дождался бы учителя в коридоре, а потом под его крылом спокойно вошел в класс. Так сделал бы любой. Но разве она была любым?
Он решил, что еще более забавной будет реакция этой толпы, если…
— Садись со мной, — он положил руку соседний стул и улыбнулся, — не стесняйся.
В классе воцарилась тишина. Все удивленно повернули головы в сторону одноклассника.
«Это и правда забавно…»
Реакция именно та, что и ожидалась. Максим еле сдержал улыбку, так как ее реакция оказалась не менее интересной. Она удивилась и…
«… покраснела?»
Да, такая реакция на предложение сесть рядом могла только забавлять. Он не ожидал от человека, никогда не показывающего свои чувства, столь бурной реакции, даже не знал, как это охарактеризовать.
Неужели, он ей нравится?
В классе же слышалось только дыхание двадцати пяти человек, ожидающих развязки.
«Чего ждете? Спектакля не будет…»
Катя метала молнии, хотя прекрасно понимала, что это всего лишь шутка. Не мог он сидеть с кем-то. Он всегда сидел один, никому не позволяя садиться на соседний стул. Никому и никогда! Но шутка все же была жестокой, даже для него.
— Здравствуйте, класс!
Учитель истории, которого Максим назвал Тортом, пролез боком в проем двери, и, остановившись у входа, удивленно, как и все его ученики, воззрился на новую ученицу.
— Все-таки перевели… Ммм… Что ж.
Подойдя к ней, он наклонился и пристально посмотрел на нее из-под толстых оправ очков. Под его взглядом девочка покраснела еще больше.
Максим улыбнулся. Ее щеки пылали.
«…такая странная…»
Его интерес возрастал. Он уже предчувствовал, что она доставит ему массу веселья.
«…в последнее время в этой школе стало как-то скучновато…»
— Ребятки, — учитель называл их так, считая, что между пятым и одиннадцатым классами дети почти не меняются, оставаясь милыми и невинными до окончания школы, — позвольте представить вам новую ученицу… ммм… ну, не совсем новую. В смысле… она учится в нашей школе недавно, а в нашем классе только начинает… учиться… Ммм…
Было видно, что он смущается. Несмотря на то, что, по его мнению, они до сих пор оставались детьми и были лучшими в параллели, он прекрасно знал, каким его класс мог быть неуправляемым. И поэтому в силу своего характера все же не хотел, чтобы над этой девочкой издевались, как над всеми вновь прибывшими. А уж о повадках своих "ребяток" учитель был осведомлен, как никто. Но в то же самое время он даже дотронуться до нее не смел, испытывая отвращение от того, что ученица из неблагополучной семьи прикреплена именно к нему, учителю лучшего класса.
Молчание затягивалось.
Торт даже не представлял, как ей удалось сдать все контрольные тесты на высшие баллы. Две недели назад их обязали перевести ее в этот класс. Оценки девушки оставляли желать лучшего, поэтому в Министерстве им посоветовали перевести ее по итогам сдачи экзаменов по всем предметам. На сдаче присутствовали пять преподавателей, списать не представлялось возможным, но она сдала все предметы. И после долгих дебатов, им ничего не оставалось, как смириться с этим фактом. Почти неделю все ломали голову, как двоечница превратилась вдруг в отличницу, и, кроме слова "чудо", так ни к чему и не пришли.
Он снова пристально посмотрел на нее и, вздохнув, тем самым смиряясь с ее существованием, представил классу:
— Послушайте внимательно, это Алиса Черниченко, и теперь она учится вместе с вами в 11А классе.
— Круто сказал, ха-ха… — Максим подмигнул Алисе и показал большой палец Славику.
Все дружно засмеялись.
— Все-все, Денисов, хватит веселиться. Максим, ты тоже не так громко, урок уже в самом разгаре. А ты, Алиса, садись на свободное место.
Девушка направилась в сторону последней парты, а Николай Семенович, именно так звали учителя, принялся за долгий и нудный рассказ о каком-то восстании какого-то века. Максима не очень беспокоило, что он что-то пропустит и завалит экзамены. Нужно будет только прочитать. Сейчас все его внимание было приковано к ней. Она медленно шла между рядами, нервно оглядываясь по сторонам. В ее глазах парень видел страх. Видимо, она боялась, что мальчик за последней партой передумает. Но, видя на его лице дружелюбную улыбку, все же шла. Подойдя к парте, ее глаза округлились от удивления. На стуле, стоящем рядом, лежали ноги Максима, а он все также дружелюбно улыбался.
Алиса подняла глаза, услышав его шепот:
— Я пошутил… со мной нельзя сидеть.
— Но… — ее голос немного дрожал, а на глазах вот-вот должны были выступить слезы, — …куда же мне сесть?
— Ты можешь просто сесть в соседнем классе, там есть свободные места.
Он сморщил нос и помахал перед лицом рукой, будто отмахиваясь от дурного запаха.
— Что там за возня? Черниченко, в чем дело? Садитесь уже.
Максим помотал головой, давая понять, что не стоит этого делать. Секунды тянулись бесконечно. Они смотрели друг другу в глаза и не двигались — он со сложенными на стуле ногами и кривой ухмылкой на губах, а она с каменным лицом и подкатывающими слезами.
— Максим, в чем дело?
— Не знаю,
