Пожарный кран No 1 - Наталья Соломко

- Романтик ты, дед, - неодобрительно покачал головой Кузя. - Но, если хочешь, можно и деревья...

Анька перестала раскачиваться, уставилась на изобретателя темными настороженными глазами:

- А человека можно?

- Проще пареной репы! Особенно такого примитивного, как ты, Елькина.

Анька не обратила на обидные слова внимания, она долго думала, а потом спросила удивленно:

- А душа?

- Ну и ну! - возмутился Кузя. - Ты, может, и в бога веришь? Нет никакой души. Чему вас в школе учат!

- Есть! - упрямо сказала Анька. - А ты просто дурак!

- Шла бы ты спать, - хмуро посоветовал Кузя, - вместе со своей душой! - И больше не обращал на Аньку внимания. В конце концов, он не с ней разговаривал, он хотел, чтоб дед его понял.

- Пойми ты, - втолковывал он деду, - жизнь сейчас совсем не такая, какая была в твоей молодости!

- Жизнь - она всегда жизнь, - покачал головой Еремушкин.

- Ты хоть бы телевизор глядел изредка! - рассердился Кузя. - Неужели ты не понимаешь, что от человека уже ничего не зависит, все решают машины! Человек без них - ничто! И надо учиться у машин, понимаешь? Надо изжить чувства, они лишние, мешают! Понимаешь?

Еремушкин не понимал. И Кузя ему объяснил на простом примере:

- Вот сейчас изо всех сил охраняют природу, слыхал? Ну, по радио об этом все время говорят и по телевизору, и в газетах пишут. Допустим, с человеческой точки зрения это правильно. Ну, рыба там дохнет, потому что вода в речках грязная, деревья погибают, в городе дышать нечем. Очень людям жалко, просто рыдать готовы из-за природы... А чего жалеть, дед? Лучше взять да сосчитать спокойно, что выгодней. Человек этого не может, у него - чувства! А моя Машина запросто бы сосчитала и выдала бы разумный совет: "Да бросьте вы этот мартышкин труд! Не жалейте ничего, в сто тридцать семь раз выгоднее использовать тут все до конца, а потом быстренько переселиться на другую планету!" И при этом еще и точный прогноз выдаст: планету, годную к переселению, откроют в таком-то году, ракетная техника для осуществления переселения разовьется тогда-то. Вот и все дела, дед!

- А если она не разовьется, тогда что делать будем? - спросил Михаил Павлович и посмотрел на Кузю не сердито, а как-то печально.

- Раз Машина сосчитала - значит, разовьется, не бойся! Машина не ошибается. Она ведь не человек!

- Тьфу на тебя! - сказал тут Михаил Павлович. - Пропади ты пропадом со своей Машиной! А Землю-то нашу тебе не жалко?

Он ушел, даже не пожелав Кузе спокойной ночи, и Анька, конечно, тоже поднялась, глянула на Кузю исподлобья, покрутила пальцем у виска: мол, и дурак же ты! И Кузя обиделся. Не на Аньку, само собой. На деда. И закричал, так, чтобы дед и там, в своей комнате, слышал:

- Ты живешь с закрытыми глазами, дед! Выдумали какую-то душу, которой нет и никогда не было, а вокруг всё из железа! Где она, эта ваша душа? Кому она нужна?!

Тут дверь распахнулась, и Анька запустила в Кузю тапком. А дед не отозвался. И сегодня с утра молчал, делал вид, что вообще не знаком с Кузей...

Ну и ладно. Ну и пожалуйста! Кузя переживет!

Вот они шагают по темным заснеженным улочкам, и Кузя независимо посвистывает... Вообще-то ему обидно, но он старательно прогоняет это ненужное чувство: он еще полгода назад решил, что от чувств надо избавляться. Правда, пока не очень получается...

А Михаил Павлович идет и горюет: ему кажется, что внук и сам скоро станет похож на робота.

ДИРЕКТОР СЕРГЕЙ БОРИСОВИЧ

Во всех странных и удивительных (а также не очень странных и не очень удивительных) событиях этого дня пришлось принять участие и директору Дома пионеров...

Честно говоря, участвовать в них Сергею Борисовичу вовсе не хотелось. И еще меньше хотелось, чтоб он в них участвовал, всем остальным героям нашей повести.

Дело тут вот в чем. Сергей Борисович был пристрастен к тишине и дисциплине, а многочисленные обитатели Дома пионеров были как раз склонны к нарушению и того, и другого.

Директор делал им замечания, а они не слушались и продолжали нарушать... В общем, отношения не складывались, и Сергей Борисович, пожалуй, уже отчаялся и не верил, что они сложатся когда-нибудь. Весь Дом пионеров знал его любимую поговорку (за день Сергей Борисович произносил ее раз пять, а то и шесть): "Педагогика здесь бессильна - нужно вызывать милицию!"

К милиции Сергей Борисович относился с большим уважением, и это вполне понятно: все прекрасно знали, что в детстве он мечтал стать следователем. Но ему не разрешила мама.

О, это очень, очень печальная история...

- Что за дурацкие мечты? - удивилась мама. - Неужели ты всю жизнь хочешь возиться с бандитами? Они тебя еще зарежут!

- А может, и не зарежут... - возразил Сергей Борисович.

- Немедленно замолчи и не смей спорить с матерью! - рассердилась мама. - Либо ты будешь меня слушаться, либо я сейчас немедленно умру!

И она легла на диван и закрыла глаза. А Сергей Борисович вздохнул и послушно поступил в педагогический институт. Он любил маму и все делал, как она скажет.

Учиться в институте, выбранном мамой, сидеть на лекциях и слушать, что такое дети и как их надо воспитывать, было скучно и тошно, а как раз напротив института находился маленький кинотеатрик, в котором все время показывали детективные фильмы, которые Сергей Борисович очень любил. Но ни разу - вы можете себе такое представить, ни единого разику! - он не сбежал с лекций в кино, вот какая у него была сила воли! Даже странно, что, несмотря на такую силу воли, он боялся детей. Да-да, именно: боялся. Бывает же такое: бандитов не боялся, а вот дети просто в ужас его приводили.

И знаете, хотя Сергей Борисович давным-давно стал взрослым, по ночам ему до сих пор снилось, будто бежит он, твердо сжимая в руке пистолет, по ночным улицам, преследуя очень опасного преступника. "Стой! Стрелять буду!" - командует он, почти его настигнув. Преступник оглядывается, встречается с Сергеем Борисовичем взглядом и сразу понимает: сопротивление бесполезно! "Сереженька, что с тобой?" - встревоженно спрашивает он...

И тут Сергей Борисович вздрагивал и просыпался. Над ним стояла мама.

- Тебе, наверно, страшное снилось, сынок, - говорила она, - ты кричал во сне...

- Ничего, мамочка, - бормотал Сергей Борисович. - Все в порядке, ложись спать.

А сам уснуть уже не мог. Лежал во тьме и думал, почему он такой несчастный. Не повезло ему в жизни. И вот уж скоро утро и опять придется идти на работу...

Не любил Сергей Борисович свою работу. Скучно ему там было. Тяжело.

Вот и этот день начался не очень удачно: идя по коридору Дома пионеров, он услышал за дверью пионерского театра "Глобус" странное шипение, переходящее в гул и свист.

Не приходилось сомневаться, что там, за дверью, происходит очередное безобразие!

ЯША АЙРАПЕТЯН И СКВЕРНАЯ К°

Заглянув в репетиционную комнату, директор увидел ужасное! Сохраним пока в тайне, что именно. Потому что опять же необходимо кое-что разъяснить.

В репетиционной обнаружены были Сергеем Борисовичем Аня Елькина и Вася Балабанов, известные безобразники. Удивляло отсутствие Вовы Гусева эта троица всегда держалась вместе. Со скорбным недоумением директор отметил присутствие в скверной компании примерного мальчика Айрапетяна.

- Впрочем, этого следовало ожидать, - с горечью пробормотал он. Сразу надо было догадаться, чем это кончится...

Дело в том, что раньше примерный Яша Айрапетян занимался в кружке ракетостроения и, между прочим, был там самым способным. Ах, какие замечательные космические корабли он строил! Но месяц назад способный Айрапетян вдруг забросил ракетостроение и перешел в пионерский театр "Глобус". Ни с того ни с сего...

Сергей Борисович тогда долго с ним беседовал, пытаясь вразумить. "Что за странная прихоть! - говорил. - Таким интересным делом ты занят, Айрапетян! И ведь так прекрасно у тебя получается, на ВДНХ собираемся отправить твою последнюю модель! Ну зачем тебе переходить в театр?.." "Надо!" - тихим, но упрямым голосом отвечал Айрапетян.

Вот теперь, пожалуй, пора сказать, что увидел директор, распахнув дверь репетиционной...

Он увидел, как космический корабль Айрапетяна (тот самый, который в ближайшее время собирались отправить на ВДНХ) с гулом и свистом вылетел в настежь распахнутое окно и унесся к звездам...

- Безобразие! - охнул Сергей Борисович. - Вы соображаете, что вы натворили?!

В общем, для Аньки, Балабанчика и Айрапетяна это утро тоже не медом было мазано!

ДОМ НА БЕРЕГУ МОРЯ

Пока возмущенный до глубины души директор влечет безобразников под грозные очи Михаила Павловича, познакомимся поближе со скверной компанией.

Балабанчик, Анька и Вовка дружат с первого класса.

Уже тогда, четыре года назад, они твердо решили, что никогда ни в кого не влюбятся: им и так хорошо!

"А то что ж будет? - волновалась Анька. - Перевлюбляемся, еще и жениться придется... Какие-то ваши жены, какой-то мой муж, да еще и дети потом появятся! Чего хорошего?"