Санаторий смерти - Эллери Куин

Глава 3

Барбара Браун стояла у окна на втором этаже красного кирпичного дома и глядела на улицу, где резвились трое мальчишек. Неподалеку от них поставил свою тележку продавец фруктов и громко расхваливал свои до блеска отполированные яблоки. Из окна напротив высунулась женщина и сердито закричала: - Фрэнки! Фрэнки! Один из мальчишек поднял голову. - Мам, можно я еще погуляю? За спиной у Барбары раздался оглушительный треск пишущей машинки. Она оглянулась, посмотрела на свою подругу Никки Портер и снова стала созерцать жизнь улицы. Она любила Никки, восхищалась ею и была ей очень благодарна. Она просто не знала, что и делала бы без Никки. Девушки были очень похожи, даже внешне. Ровесницы, одинакового роста, стройные, одинакового цвета глаза и волосы. Может, Никки будет посимпатичнее, мужественно призналась себе Барбара. К тому же она более энергична и импульсивна. Никогда не знаешь, что Никки выкинет в следующую минуту. Вот она, Барбара, натура совершенно не импульсивная. Более терпеливая, но зато и более решительная, настойчивая. Решение уйти из дома было, например, не плодом минутного настроения, а итогом долгих раздумий. Она не могла оставаться дома, отец сделал бы ее жизнь адом. И все только потому, что она полюбила. Полюбила Джима Роджерса. И Джим полюбил ее тоже, она знала это. Вот только мама-Бедная мама! Барбара вздохнула. А Никки - умница. Когда она, Барбара, заболела, сначала простудилась, а потом схватила желтуху - надо же, именно желтуху! - что бы с ней сталось, если бы не Никки? Ведь с постели встать она не могла! С Никки они тогда были едва знакомы. Но она не оставила в беде. Она способна сделать для человека все. Никки - смелая. Она не позволяет себе падать духом и начинает все сначала в который раз, хотя никто так и не хочет покупать ее рассказы. Никки во что бы то ни стало хочет стать писательницей. Бедняжка Никки. Храбрая Никки. Шум за спиной заставил ее обернуться. Никки выдернула страничку из машинки и разорвала ее на мелкие клочки, которые отправила в стоящую рядом с ней корзину для бумаг. - Никки? В чем дело? Никки со сверкающим взором поднялась из-за машинки. - Никак не могу отвязаться от этого наглеца. - Какого еще наглеца? - От этого надутого щелкопера - от Эллери Квина! Знаешь, что сказал мне сегодня утром издатель? - Что же? - Он сказал, что я заимствую свои идеи из книг Эллери Квина. Что я занимаюсь плагиатом! Он сказал, что мне надо хотя бы разок написать о чем-то, что я пережила сама. И этот ничтожный карлик осмеливается говорить мне такие слова прямо в лицо! - - Может, ты и в самом деле неосознанно испытываешь какое-то влияние Эллери Квина, - сказала Барбара, пытаясь успокоить подругу. - В конце концов, ты ведь все время читала его книги. - Теперь еще и ты туда же! - Никки гневно отбросила локоны со лба. Неужели я могу отвечать за ошибки молодости? Сейчас я уже взрослая и могу понять, что за дрянь он написал. Пожалуйста, я готова признать, что этот человек какое-то время действительно отравлял мою душу. Но за последние два года я сумела выйти из-под его влияния. Сейчас он просто отвратителен мне. - Но если ты выбрасываешь в корзину плоды своего творчества, то при чем здесь мистер Квин? - осведомилась Барбара. Темные глаза Никки стали еще темней. - Я как раз собиралась написать новый детективный рассказ, который хотела назвать "Дом на дороге". Место действия - наполовину развалившаяся хижина на краю трентонских болот. Но тут мне пришло в голову, что этот Квин уже успел состряпать что-то в этом духе - под названием "Дом на полдороге". Мне следовало бы помнить об этом: если уж используешь атмосферу болота, спорить не приходится - Эллери Квин сделал это раньше. Барбаре удалось спрятать улыбку. - Наверное, это я тебе мешаю. Пойду полежу, врач мне все равно прописал постельный режим. - Ты мне вообще не мешаешь, - возразила Никки. - Это только... А, все едино! Как ты себя чувствуешь, Барби? Она окинула подругу испытующим взглядом. - Просто прекрасно. Могу рвать с корнем деревья. Джим так заботится обо мне. Он просто золото. - И нормальный цвет лица к тебе возвращается наконец, констатировала Никки. - Но Джим прав - надо долечиться, не торопись вставать. Я открою ему дверь, когда он придет. Вот, а теперь пойди, ляг. Когда Барбара закрыла за собой дверь, Никки вставила новый лист в машинку. Затем какое-то время сидела неподвижно, уставившись на клавиши. Только игра ее лица выдавала, насколько напряженно она раздумывает. Наконец, ее, кажется, посетило вдохновение. Она выпрямила спину и напечатала сверху на листе: НИККИ ПОРТЕР "ТАИНА ВОСТОЧНОГО КОВРА" Не успела она закончить заголовок, как в дверь постучали. Она встала, отодвинула щеколду и распахнула дверь. - А, это вы, Джим. Барбара все глаза проглядела, высматривая вас в окно. - Как у вас дела, Никки, сокровище мое? И Барбара тоже уже в полном здравии? Доктор Роджерс вошел, и Никки закрыла за ним дверь. - Барбара свежа как фиалка. Она ждет вас. И Никки указала на дверь спальни. После этого она вернулась за машинку. Не успела она снова уставиться на страницу, на которой не было ничего, кроме заголовка, как Джим в поразительно короткое время появился снова и тщательно затворил за собой дверь. - Никки, - сказал он тихо и подавленно. - Я... Я просто не смог сказать ей об этом. Может, скажу завтра или послезавтра, когда она немного соберется с силами. Да это, впрочем, и не так спешно. У меня плохая новость для нее. Ее отец болен. У него рак. Ему осталось жить всего несколько недель. - Какой ужас! Никки прижала ладошку ко рту и в растерянности поглядела на него. - Я должен убедить Барбару вернуться домой. Правда, ее отец не изменил своего мнения - даже сейчас, когда оказался на краю могилы. Даже не верится, что человек может быть таким.., таким черствым. - Тогда ей нельзя возвращаться, - прошептала Никки. - Представьте себе только - он в гневе, да еще на смертном одре... Нет, это было бы слишком жестоко. - Я, собственно, думаю так же. Но вы должны понять и меня. Я не могу взять на себя ответственность и не сказать ей ничего. Мой долг - убедить ее вернуться, но я очень надеюсь, что она не сделает этого. Отец ее самый твердолобый тип из всех, которых мне доводилось встречать. - Она и не поедет домой, - твердо сказала Никки. - Будем надеяться. Я приду завтра, как только освобожусь. И снова Никки села за свою печатную машинку, однако мысли ее были весьма далеки от нового детективного рассказа. Она знала, что подруга страдает - из-за своей любви к Джиму. Она страдает молча, пытаясь не подавать вида. Нельзя подвергать ее дополнительным мучениям. А если Джим скажет миссис Браун, где Барбара... Никки сама не знала, сколько она просидела так, погрузившись в раздумья. Стук в дверь вывел ее из этого состояния. Она вдруг испугалась. Кто бы это мог быть? Стук повторился. Она подбежала к спальне и шепнула: - Барби, там кто-то пришел. Лежи тихо и не шевелись. По испуганному взгляду подруги Никки догадалась, что та поняла все. Тогда она на цыпочках подошла к двери и спросила: - Кто там? - Из газовой компании. Мне хотелось бы снять показания счетчика, раздался бодрый голос. Она приоткрыла дверь, но из предосторожности поставила ногу так, чтобы оставалась только маленькая щель. Молодой человек, который был виден в эту щель, мало походил на газовщика. Во всяком случае, ей еще не доводилось видеть газовщика в серых фланелевых брюках и твидовой куртке. Когда она захотела закрыть дверь, та не подалась, и Никки поняла, почему: мешал начищенный до блеска носок ботинка, засунутый в щель. Навалившись на дверь всем телом, она попыталась придавить ногу пришельцу. Сейчас она покажет наглецу! Тут она почувствовала, что медленно, однако неумолимо движется вместе с дверью внутрь квартиры. Когда мужчина вошел, он ухмыльнулся ей с высоты своего роста. Ухмылка вышла не то чтобы угрожающей или дерзкой, а как бы даже шаловливой, и это разъярило ее еще больше. - Ну вот что, - пискнула она, переводя дыхание, и отступила на шаг. Если вы не уберетесь сейчас же, я расцарапаю вам физиономию! - Этакая маленькая дикая кошка, да? Он снова усмехнулся. Несмотря на весь свой гнев, она вынуждена была признать, что у незнакомца на редкость внимательные серые глаза, красивое открытое лицо, каштановые волнистые волосы, широкие плечи, хорошие зубы, да и улыбается он довольно мило... Ну ничего, это у него как рукой снимет, стоит ему познакомиться с ее ногтями! - Ну что, уходите или нет? - угрожающе спросила она и продемонстрировала свои коготки. - Нет, - ответил он и двинулся дальше в комнату. Никки не сдвинулась ни на пядь. Она грозно подняла руки. При виде ее красных наманикюренных ногтей он снова широко улыбнулся. - Кто вы такой, собственно? - возмутилась она. - Я - частный детектив, - сказал Эллери Квин, не моргнув глазом. Хватит играть в прятки, мисс Браун. Я вас застукал.

Глава 4

Как только лимузин миссис Браун отъехал от полицейского управления, Эллери Квин связался с таксистом Пинки, который, кроме своего исключительного шоферского дарования, обладал способностью следовать за людьми незаметно для них. Дав Пинки инструкции, Эллери вернулся в квартиру на Западной 76 улице, которую занимал с отцом. В третьем часу зазвонил телефон. Пинки сообщил, что ему повезло. Он проследил доктора Роджерса от "Храма здоровья" до Форт-Стрит, где тот припарковал свою машину. Затем Роджерс пешком дошел до Уэйверли Плейс и при этом все время оглядывался, не следят ли за ним. Пинки дал Эллери точный адрес дома. Эллери попросил его подождать там и пулей вылетел из дому. Когда он некоторое время спустя приехал на Форт-стрит, Роджерс уже выходил из подъезда. Но Пинки смог установить, что Роджерс звонил на втором этаже в дверь некоей мисс Никки Портер. Довольно усмехнувшись, Эллери вручил ему десятидолларовую банкноту и поднялся по лестнице. И вот сейчас, проникнув в квартиру несмотря на выставленный заслон, он с удовольствием созерцал стоящую перед ним девушку. Каштановые, вьющиеся волосы. Темные глаза, темные густые ресницы. Размер ноги небольшой. И симпатичная - безусловно симпатичная! Здоровый цвет лица... Раз доктор Роджерс не имел практики в городе, значит ходил не к больной, а по личному делу. Кроме того, Пинки заметил, что он постоянно озирался. Значит, хотел скрыть, куда идет. - Вы частный детектив! - жалобно воскликнула Никки. - Если можно так выразиться, - милостиво сказал Эллери. - Мисс Браун, ваша мать поручила мне отыскать вас и доставить домой. Мысли у Никки смешались. Вот как! Значит, он принял ее за Барбару. Во всяком случае, они теперь знают, где скрывается Барбара. - А как вы нашли Бар... Как вы нашли меня? - спросила она. Черт, чуть было не проговорилась. - Это я расскажу вам позднее, мисс Браун. Как насчет того, чтобы вам побыстрей собраться? - А к чему такая спешка? Никки подумала, что Барбару нужно спасать во что бы то ни стало. Разве она сможет сама отделаться от такого настырного тона?! - Нам надо покинуть этот дом до того, как сюда придет полиция. - Полиция? - Никки совсем упала духом. - Она может явиться сюда с минуты на минуту. Вам будет определенно приятнее уехать отсюда со мной, чем а сопровождении целой толпы полицейских. Только подумайте, какой поднимется шум - набегут газетные репортеры, фотографы! Их хлебом не кормя - подай что-нибудь в скандальном духе. Словом, собирайте вещи, да поторопитесь. - Как это ужасно! Казалось, последний аргумент окончательно сломил сопротивление девушки, и она, наконец, дала себя убедить. - Что ж, если все действительно обстоит так... Но прошу вас присядьте. Я... Я сейчас вернусь. Никки а полном замешательстве указала ему на кресло и исчезла в спальне, закрыв за собой дверь. - Барби, - шепнула она подруге, - они разнюхали, где ты прячешься. Сейчас появится полиция. - О, Никки, что же мне делать? Я не пойду с ними. - Губы Барбары затряслись. - Т-с, не так громко. Человек, который там пришел, считает, что я это ты. Я пойду с ним, а как только мы уйдем, ты позвони Джиму - пусть заберет тебя отсюда. Но тебе придется поторопиться я успеть, пока я его отвлекаю. Сиди и не шевелись, пока мы не уйдем. Когда уйдем, собирай все свои вещи. Говоря все это шепотом, Никки не переставала укладывать чемодан. Эллери Квин, несмотря на предложение Никки, так и не присел, а стал с любопытством разглядывать комнату, разгуливая по ней. На книжной полке он обнаружил энциклопедический словарь, несколько справочников, учебник английского языка, "Маленькие эссе" Джорджа Сантаяны, затем, к своему необычайному удивлению, огромный том "Анатомии человека" и в дополнение ко всему дюжину томов Эллери Квина. На листе, вставленном в машинку, он прочел: "Никки Портер. Тайна восточного ковра". Рядом со столом лежала целая стопа начисто перепечатанных рукописей. На каждой из них красовалась резолюция - "Не подойдет". Наложены эти резолюции были самыми разными издателями. Эллери взял верхнюю и прочел: "Тайна шляпы с пером". Раскрыл рукопись на середине. Первое же предложение, попавшее ему на глаза, гласило: "Поистине, это был Гарри Мактавиш, кто все хорошо знал". Эллери машинально зачеркнул "поистине" и написал сверху "действительно". Дочитав страницу до конца, он стал тихо хихикать, и продолжал хихикать до самого возвращения Никки с чемоданом в руках. - Что это тут вас так рассмешило? - осведомилась она, быстро закрывая за собой дверь спальни. Эллери положил рукопись на место. - Мисс Браун, - сказал он торжественно, - я хотел бы дать вам один добрый совет: вы богаты, вот и развлекайтесь со своими миллионами, но предоставьте писать детективные романы людям, которые знают толк в этом деле. - О, да вы, выходит, крупный знаток литературы! - издевательским тоном произнесла Никки. Эллери с огорчением посмотрел на нее. - Прошу прощения, если обидел вас. Впрочем, нам пора. На "кадиллаке" Эллери Квина они поехали в северном направлении. Эллери несколько раз пытался завязать разговор, но Никки упорно отмалчивалась, пока они не доехали до Двадцать первой улицы. Здесь любопытство взяло верх, и она спросила, правда, еще продолжая дуться: - Вот вы там сунули свой нос в мою работу. И чем же вам так не понравились мои детективные рассказы? - Не могу сказать, чтобы они были уж очень плохи. Просто меня всегда забавляет, когда я вижу людей, которые пишут такие вещи. Я ведь тоже из их числа. - В самом деле? - На сей раз Никки была заинтригована не на шутку. И что же, удается что-нибудь продать? - Все, что ни напишу.. Она поглядела на него почти благоговейно. - На самом деле я больше писатель, чем детектив, - признался Эллери. - Главным образом по этой причине я и поднял вас из вашей берлоги. - Это мне непонятно, - сказала она удивленно. - Я хотел познакомиться с вами, а также с вашим отцом. - А почему? - Если говорить честно, с меня не слазит издатель. Он хочет получить от меня новую книгу. И я сейчас пытаюсь поймать вдохновение, найти замысел, идею книги. А лучшие идеи для своих книг я черпаю прямо из жизни. Это делает их гораздо более реалистичными. Никки хмыкнула. - Именно на эту тему мне сегодня утром прочитал проповедь и высокочтимый издатель. Он мне прямо в лицо заявил, что свои идеи я краду у Эллери Квина. Что за надутый писака, ты скажи! - Не понимаю, почему вы называете его надутым писакой. Я считаю, он прав. Рассказы надо писать на основе собственного жизненного опыта. - Я имела в виду вовсе не редактора, а этого Эллери Квина. Эллери взглянул на нее. - А его-то за что вы так? - спросил он с усмешкой, а затем снова стал смотреть вперед на дорогу, - Потому что он придумал такую чушь! Его даже бросило в жар от этой оценки. - Судя по количеству его книг у вас на полке, эту чушь вы читаете не без удовольствия! - Этот Эллери Квин уже преследует меня во сне, - с горечью сказала она. - Давайте лучше не будем больше говорить о нем. Она помолчала несколько секунд, а затем спросила: - И что же, вы считаете, что это потянет на сюжет для романа - то, что Бар.., что я ушла из дому? - Разумеется. Признание о том, что он преследует кого-то даже во сне, позабавило Эллери. - Кабы не так, я не стал бы городить весь этот огород. Сбежавшая наследница, непримиримый отец, отчаявшаяся мать и жених, который разрывается между долгом и чувством - чем вам не начало для романа? - Мне кажется, вы не сознаете, насколько это бестактно с вашей стороны. - Будете смотреть на все со своей колокольни - никогда не напишете ничего стоящего. Нужно сохранять полнейшую объективность и отбрасывать прочь все личное. Уж не думаете ли вы, что я прямо возьму и вставлю в свою книгу что-то про вас и про вашего отца? Такие приемы к лицу газетным репортерам, а я как-никак романист. Что меня интересует - так это причины и следствия, человеческие реакции и слабости, ключевые черты характера. А как люди подают себя, меня не интересует - все это только маска, чисто внешняя сторона дела. Больше ни один из них не сказал ни слова. "Кадиллак" пересек по мосту Гудзон, свернул с автострады и поднялся по крутому въезду в Спьютен Дайвил. Только тут Никки нарушила молчание и хмуро заявила: - Я это сделаю, пожалуй. - Что именно? - То, что вы предлагаете. Напишу историю Барбары Браун. Эллери усмехнулся. Они тем временем въезжали под широкую арку "Храма здоровья". Эллери поехал по дорожке, которая перед домом описывала эллипс. Тут он увидел, что в доме два подъезда, разделенные двумя или тремя окнами. Кроме того, ему бросилось в глаза, что два окна на втором этаже забраны стальными решетками. - К какому подъезду, мисс Браун? - спросил он. Никки ответила без колебаний, поскольку Барбара все подробно описала ей. - Справа - общий вход в санаторий, там должно быть открыто. Я не взяла свой ключ от левого подъезда, когда уходила. Этим левым входом обычно пользуется только наша семья. Эллери остановил машину, вышел, взял багаж Никки с заднего сиденья и открыл ей дверцу. - Большое спасибо, - сказала она, выходя и берясь за ручку своего чемодана. Но он не отпускал чемодан. - Вы не хотите представить меня своему отцу? - Наверное, сейчас не самый лучший момент для этого. - Я тоже подумал, что это лучше было бы сделать сегодня вечером. И пусть вас не беспокоят проблемы с полицией. Я позвоню своему отцу и сообщу, что вы уже вернулись домой. - Вашему отцу? - Да, инспектору Квину. Она в полной растерянности уставилась на него. - Вы хотите сказать, что... Что вы - Эллери Квин? - Вот именно. Он снова усмехнулся. - Но я прощаю вам все сказанное обо мне. Можно мне заехать еще раз сегодня вечером? Еще несколько секунд она не могла произнести ни слова. Только молча смотрела на него, сверкая глазами. - Я никогда в жизни не желаю видеть вас больше, слышите, вы, аферист и обманщик! Она вырвала у него свой чемодан, бросилась бежать через сквер и исчезла в доме - в "Храме здоровья" Джона Брауна, где уже начала разыгрываться трагедия.