След обрывается у моря... - Анатолий Ромов

Во время этих споров я узнавал множество интересных вещей. Больше всего мне запомнилось то удивительно изощренное разнообразие средств, к которым прибегают нарушители. Рассказывая о них, Алексей Дмитриевич перечислял самые удивительные случаи.

Однажды, идя полным ходом вдоль госграницы, корабль нашей пограничной части заметил проплывший прямо у борта ящик из-под консервов. На корабле не обратили на него особого внимания – мало ли может быть в прибрежной полосе плавающих отбросов. Возвращаясь через несколько часов этим же курсом, корабль снова нагнал пресловутый ящик. Полагаясь только на свое чутье, вахтенный офицер приказал вынуть ящик багром из воды. Матросы, подцепившие ящик, увидели под ним торчавшую из воды дыхательную трубку...

Это произошло всего за несколько месяцев до моего прихода. А вот другой случай.

Один из кораблей части задержал иностранную шхуну, занимавшуюся хищническим ловом рыбы в наших водах. Она была доставлена в порт, улов изъят, а капитан шхуны, долго извинявшийся и ссылавшийся на плохую навигационную аппаратуру, из-за которой он сбился с курса, полностью признавал свою вину и с радостью обещал заплатить штраф. Он даже сказал, что сочувствует коммунистам и собирается у себя на родине вступить в марксистскую партию. Однако при повторном осмотре в носовой части шхуны было обнаружено тщательно замаскированное ультрасовременное устройство для фотографирования береговых объектов...

Помню, это сообщение произвело на меня какое-то особенное впечатление. Через несколько минут я вышел на мостик и долго с ненавистью оглядывал в бинокль хмурый балтийский горизонт, выискивая там силуэт шхуны и шепча сквозь зубы ругательства. Полчаса потребовалось мне на то, чтобы увидеть вдали злополучное суденышко, болтающееся в дрейфе. И тут я с какой-то злобной решимостью, убежденный, что это нарушитель, сыграл боевую тревогу.

Когда же мы подошли к судну, оно оказалось обычным небольшим тральщиком из соседнего рыболовецкого колхоза...

Да, постепенно я учился волноваться. А однажды, через несколько недель после прибытия в часть, я наконец впервые узнал, что враг где-то рядом. Неуловимый, неуязвимый, он ходит вокруг да около, пытаясь уйти. Может быть, он так и уйдет. Может быть, уже ушел..

Сказал мне об этом старый друг моего отца подполковник Михаил Борисович Марьянчик. встретил я его совершенно случайно...

Враг

С моря дул свежий зимний ветер. Шумели сосны. Он сидел на скамейке в пустом парке на взморье и курил, разглядывая буро-зеленую поверхность моря с белыми пятнами пены. Три свитера, надетые один на другой, и добротная зимняя куртка делали этот прозрачный от холода день теплым, приятным, даже уютным. Здесь, в огромном, заросшем соснами и кустарником парке, не было сейчас ни души. Только он один.

Вот и все. Его дела в этой стране окончены. Можно уходить. С него хватит. Ему уже тридцать семь. Быстро, удивительно быстро прошло время!

Когда ему было восемнадцать, здесь были немцы – на этом взморье, в городе, даже на этих пограничных постах. Везде. Какое это было время!.. Какое время!..

Он выполнял задания по укреплению порядка. За это хорошо платили. Это была настоящая жизнь. Он так до сих пор и не может поверить, что все рухнуло...

Он не ушел с фашистами – остался. Но, боясь расплаты, он сменил имя и переехал в соседний город. Он стал жить здесь, в Н.

Сначала он устроился на завод, в отдел снабжения. Первое время боялся, что его выдадут. Потом успокоился и жил, затаив ненависть.

После завода работал на железной дороге, в порту, в магазине. Нет, он не зря пробыл здесь эти семнадцать лет. Он ждал своего часа. И дождался...

В профкоме предлагали туристские путевки за границу.

– Есть желающие? – громко спросила председатель профкома. – Осталось еще три путевки...

Случайно или не случайно, но он был в это время в комнате.

– Есть, – сказал он и удивился, как легко и охотно ему дали путевку. Ему казалось, каждый догадался, что у него на уме. Но никто ничего не сказал.

Вернувшись из туристской поездки, он холодно и расчетливо взялся за дело. Один раз за всю жизнь ему представилась такая блестящая возможность отомстить и одновременно заработать большие деньги. Он стал ездить по побережью, в соседние города. Кто ему мог помешать? Те, кто знал его со времени войны, давно уже или умерли, или забыли о нем, да и сам он сильно изменился. Он ездил, записывал, запоминал. Прислушивался к разговорам.

За эти семнадцать лет он изучил побережье, каждый изгиб берега, каждый причал в Н. Годы не прошли даром. Теперь осталось одно – перейти границу, и тогда... Он недобро улыбнулся.

Нет, конечно, миллионером он не станет. Но за те сведения, которые ему удалось собрать, он получит солидный куш. Сумму, о которой он не мог мечтать даже во время войны.

Он снова посмотрел на потемневшее море. Сейчас все его мысли сосредоточились, сконцентрировались на одном – уйти, уйти. Во что бы то ни стало и как можно скорее. И путь есть один. Морем. Только морем...

Он передернул плечами. Декабрь все-таки давал себя знать: холод пробил три свитера и куртку. Но теперь можно уходить из парка. Он не зря просидел здесь несколько часов. Теперь ему ясно, как перейти границу. Путь его будет начинаться здесь, у этого песчаного берега. Хорошая смоленая лодка. Подвесной мотор. Он у него заготовлен давно, мощный, безотказный.

Но главное – он решил, когда нужно уходить. Это будет в праздник. В большой праздник, когда все будут дома, когда даже черт не захочет высунуть нос на улицу, а тем более на море. Это будет в ночь под Новый год.

Недаром его считают счастливчиком. Ночь под Новый год, мощный мотор и немного удачи – вот все, что требуется. Отсюда рукой подать до того, другого берега, где его с радостью примут.

Впрочем, зачем ему берег? Отсюда несколько минут ходу до международной трассы торговых судов. Только выйти из зоны, мигнуть фонарем – и тебя возьмут на борт. Несколько минут – и все.

Человек, сгорбившись, медленно шел из парка, держа руки в карманах. Все-таки было очень холодно...

В дозоре

О том, что враг рядом, мне рассказал Михаил Борисович Марьянчик. Встретились мы случайно...

Кончался короткий зимний день. Я стоял на мостике и вглядывался в знакомые очертания берега, встающего на горизонте. Мы возвращались на базу.

– Прошу разрешения закрыть радиометрическую вахту, – говорит мне старшина второй статьи Баландин, худощавый, смуглый парень.

– Закрывайте.

Баландин скрывается в штурманской рубке.

Старшина Баландин – мой земляк. Он радиометрист-виртуоз и в то же время... мечтает о карьере филолога. Штурманский электрик, одессит Гнатенко – талантливый художник. Я видел его картины, написанные на корабле. Но по призванию он актер, и все уже решено. После службы он поступает в ГИТИС, а пока занимается в драматической студии Дома флота. Я присматриваюсь к ним, к этим ребятам. Трудно разглядеть человека сразу... Правда, в море это легче. Море – как лакмусовая бумажка.

Мне кажется, это настоящие парни. Может быть, иногда горячие, иногда упрямые. Но надежные.

Старшина Владимир Иванов – акустик. Старшина Вячеслав Соловьев – радист. Старшина Виктор Пантюхин – рулевой. На них можно положиться.

Однажды во время утомительного, напряженного дозора вышел из строя локатор. Наш корабль сразу стал слепым...

Прошло три часа, а Баландин и матрос Кариков, его помощник, все еще возились у локатора. По инструкции они не были обязаны это делать. Серьезные поломки исправляются специалистами на берегу. Но Баландин и Кариков понимали, что мы в дозоре...

Я знал, что оба отстояли шестичасовую вахту, и предложил им пойти отдохнуть. Они попросили разрешения остаться.

Еще через десять часов Баландин и Кариков все так же, согнувшись, в который уж раз перебирали, запаивали, заменяли детали локатора, проверяли узлы. И снова – на этот раз уже командиром – им было предложено оставить ремонт и отдохнуть. Они снова попросили разрешить им остаться.

Был сильный шторм, корабль клало с боку на бок. И все-таки они добились своего. К ночи следующего дня локатор заработал. Двадцать семь часов – ни минуты отдыха. Упрямые ребята. До чего упрямые!..

А несколько часов спустя, когда мы пришвартовались и хотели идти на берег, Алексей Дмитриевич, вернувшись из штаба, предложил офицерам собраться у него в каюте. Мы поняли: случилось что-то серьезное.

– Только что получено сообщение. – Командир внимательно оглядел нас. – С этого дня надо усилить наблюдение за надводными целями. Особенно мелкими. Придется осматривать каждую подозрительную фелюгу, или лодку, или моторку. В нашем районе готовится переход границы. Значит, товарищи, особенно мелкие цели...