Похищение норки - Мишель Дедина

— Еще рано, папаша Саччини. Я не хочу, чтобы управляющий заметил, что я ушел с работы прежде времени.

— А он и не узнает, он никогда не показывается здесь в пятницу вечером. Мне-то уж это известно, не первый год тут служу.

— Спасибо, но я боюсь рисковать местом.

— Что ж, ладно, тогда я пойду переоденусь.

Старый Саччини направился в подвал. Оставшись один, Гризи мысленно проверил свой план: лифт, сигнализация в мастерской братьев Леви, тележка, папаша Саччини… Придется им заняться отдельно, хотя он не думал, что сторож помешает ему. Добрый старый папаша Саччини, он так любит чинить моторы… Раздался звонок, и на доске зажглась красная лампочка. Гризи закрыл дверцу лифта и поднял кабину на шестой этаж. Там ждал мистер Леви-старший. Гризи спустил его вниз.

Потом лифт вызывали на пятый этаж. Проводив до двери последнего пассажира, Гризи поднял кабину на самый верх и оттуда принялся проверять этаж за этажом — не остался ли кто-нибудь в Варвик-билдинге. Нигде ни души. Здание было пусто, если не считать самого Гризи и папашу Саччини.

Оставив дверцу лифта открытой, Гризи направился в конец коридора, чтобы отключить сигнализацию на двери, ведущей в переулок. Система сигнализации была не сложной, да ей и незачем было быть сложной, ведь в соседнем доме располагался полицейский участок. Сработай хоть один из сигналов тревоги, и не пройдет и минуты, как Варвик-билдинг будет окружен со всех сторон. Минута это в худшем случае.

Кончив возиться с сигнализацией, Гризи слегка приоткрыл дверь, ведущую в переулок, и сунул тонкую полоску жести между дверью и рамой, так, чтобы язычок замка не мог войти в паз. Затем он толкнул дверь на место. Она производила впечатление запертой.

Гризи направился в главный вестибюль. Папаса Саччини, уже переодетый в рабочий комбинезон, тащился с ведром и тряпкой и с целой батареей швабр и щеток.

— Ты еще тут, сынок?

— Вот только проверю, не остался ли кто-нибудь на этажах.

— Не тревожься об этом. Мне все равно там прибирать. Если кто-нибудь вызовет лифт — я провожу.

— Нет, лучше я сам. Управляющий сказал, что я должен перед уходом проверить каждый этаж, не спрятался ли там какой-нибудь жулик.

— Этот управляющий только и думает о жуликах. Какой вор заявится сюда, по соседству с полицией? Разве что сумасшедший.

— Все равно, лучше я посмотрю… Вдруг управляющий еще там, хочет испытать меня? Я же говорил: я нуждаюсь в работе. Заходите, я подброшу вас наверх.

— Спасибо, Кальвин. — Старик вошел в кабину лифта, и Гризи выпустил его на втором этаже. Затем Гризи поднялся на самый верх. Там, приставив к дверце лифта стул, чтобы она случайно не захлопнулась, он снял старые стоптанные ботинки и в носках, как можно тише, сбежал вниз по лестнице, задержавшись на шестом этаже, чтобы оставить там свою зажигалку. Последние три этажа Гризи спускался на цыпочках. Если папаша Саччини услышит его шаги, представление будет сорвано. На площадке второго этажа он услышал, как старик что-то напевал себе под нос. Гризи спустился еще на один этаж, открыл дверь с пожарной лестницы, ведущую в главный вестибюль, и вставил полоску жести, заблокировав замок, чтобы иметь возможность вернуться. На этой двери не было ручки со стороны вестибюля. Затем он спустился в подвал, в маленький закуток, где находился мотор, приводящий в движение лифт, и принялся за работу. Он выключил рубильник, разъединил провода и перочинным ножом срезал изоляционный слой. Провода были старые, и это не представляло никакого труда. Скрепив оба оголенных провода куском шпагата, он включил рубильник. Результат последовал незамедлительно — черный дым повалил из мотора. Гризи проверил коробку с предохранителями, расположенную рядом с рубильником: предохранители сгорели — опасности возникновения пожара не было. Затем Гризи обтер рукоятку рубильника и предохранительную коробку, чтобы ликвидировать следы пальцев, собрал упавшие на пол кусочки изоляции и сунул их в ящик с опилками. Шансов на то, что их обнаружат, почти не было, а если их и найдут, то лучше пусть найдут в подвальном этаже, чем где-нибудь в другом месте, если он станет таскать их с собой в кармане. Он взбежал по лестнице на первый этаж, осторожно захлопнув за собой дверь на замок. Затем, придерживая рукой полоску жести, открыл дверь на пожарную лестницу, тихонько поднялся на второй этаж и сунул ноги в ботинки. К этому времени папаша Саччини уже заканчивал уборку малого вестибюля.

— Чертов лифт застрял на верхнем этаже. Никак не могу стронуть с места, — пожаловался Гризи.

— Не знаю, что и делать. Может, позвонить в ремонтную контору, вызвать мастера?

— Мастера? Зачем?

— Исправить лифт.

— Нет, нет, ты не беспокойся, я сейчас взгляну, что там произошло. За свою жизнь я починил больше вещей, чем все мастера из ремонтной конторы вместе взятые.

Они с передышками добрались до верхнего этажа, но как старик ни старался привести лифт в движение, все было тщетно. Он даже забрался на крышу кабины, проверяя, в порядке ли тросы.

— Не понимаю, что с ним случилось…

— Может быть, все-таки вызвать мастера?

— Я и сам справлюсь не хуже. Наверное, неполадки с мотором. — И папаша Саччини начал спускаться вниз по лестнице. На первом этаже Гризи остановил старика.

— Может, что-нибудь подставить, чтобы дверь не захлопнулась?

— Конечно! Спасибо, что напомнил. — Папаша приставил к дверям пожарной лестницы высокую тяжелую пепельницу. Затем он потянул носом воздух. — Вроде что-то горело внизу…

— Верно. Пахнет горелым… — подтвердил Гризи.

Старик вынул из кармана электрический фонарик.

— Обмотка, наверное, сгорела.

— Может, вызовем мастера? — снова предложил Гризи.

— Нет, я же сказал, что управлюсь сам. Хоть всю ночь провожусь.

— Вам помочь?

— Нет, нет, ты мне не понадобишься. Придется разобрать мотор… — старик предвкушал интересную работу.

— Значит, я могу идти домой?

— Конечно. И не тревожься ни о чем. Гризи направился в ту часть подвального этажа, где была оборудована раздевалка для служащих. Он натянул брюки. Ему очень хотелось закурить, но он вспомнил, что оставил зажигалку на шестом этаже на тот случай, если бы его там застукали: тогда он мог бы в оправдание сказать, что поднялся туда за зажигалкой. Объяснение не из лучших, но когда нет другого, то и это сойдет.

Переодевшись, он прошел к папаше Саччини. Старик разбирал мотор.

— Ну как, справитесь? — спросил Гризи.

— Не беспокойся.

— Может быть, сбегать принести вам кофе?

— Нет, нет, не надо. Иди домой.

— Что ж, ладно. Выпустите меня. Ведь дверь заперта.

— Конечно! Что это со мной?! Конечно же, она заперта! Сейчас я поднимусь и выпущу тебя. — Старик вытер руки тряпкой.

— Знаешь, я так увлекаюсь работой, что забываю обо всем на свете.

Гризи сочувственно улыбнулся.

— Терпеть не могу сидеть без дела, — продолжал старик, взбираясь по лестнице. На первом этаже он выключил систему сигнализации и отпер парадную дверь своими ключами.

— Ты ни о чем не тревожься, все будет в порядке.

— Уверен. А вам долго придется возиться с мотором?

— Может быть, и всю ночь.

— Тоскливо вам тут будет одному.

— Ничего, я позвоню жене.

— Что ж, спокойной ночи, папаша.

— Спокойной ночи.

Было четверть седьмого, оставалось еще пятнадцать минут до того, как он должен был прийти в кафе «Северин» на Пенсильванском вокзале. Гризи обошел вокруг квартала. Все шло отлично. Большинство зданий на Тридцать первой улице было занято скорняжными мастерскими. В это время суток улица затихала. Гризи не торопясь направился в сторону Пенсильванского вокзала, купил по дороге «Америкен джорнэл».

Это входило в его планы.

Сунув газеты под мышку, он прошелся по отделенному мрамором вестибюлю вокзала. Времени у него было вдоволь. Он разглядывал витрины книжного магазина издательской фирмы «Даблдэй».

— Хелло, Гризи.

Гризи обернулся. Позади него стоял Берри Пип.

— Что ты здесь делаешь?

— Я все время шел за тобой, проклятый обманщик! Ты же сказал, что будешь на деле, а сам шляешься по городу!

— Ради бога, Берри, не мешай мне! Я сейчас на деле.

Он хотел объяснить своднику, что не полагается мешать профессионалу во время работы, однако сейчас у Гризи не было времени для разговоров. И хотя все бармены приветствовали Берри, когда тот заходил в их заведения, большинство представителей преступного мира глядели на него сверху вниз. Пусть он ездит на «кадиллаке», пусть носит модные костюмы, пусть его квартира такая, о какой можно только мечтать. Пусть. Но он был сводником. И, лежа ночью в постели со своей женой, он всегда знал, что переспать с ней может любой, лишь бы у него завалялось лишних полсотни в кармане. Ничто не могло изменить отношения к Берри Пипу — бармены, получая деньги за выпивку, все равно смотрели на него сверху вниз, хотя и побаивались его. Он был сводник, это знали все, знали также и то, что наступит день, когда он будет уничтожен. Это было вопросом времени.