Бутылочная почта для папы - Хуберт Ширнек

Ещё я тебе скажу, что книгу о жирафах, которую ты мне подарил, я прочитала уже два раза. В ней написано очень много полезных вещей, она — настоящая инструкция по применению.

Чтобы не писать всё время только о себе, расскажу про маму. Она пока так и не смогла вылечить человека, страдающего хохотунством: он продолжает смеяться. Мама не придумала еще подходящего лекарства. Что тут поделаешь, если кто-то всё время смеется? Может, мама и не хочет ничего делать, поскольку такие люди встречаются редко? Надеюсь, у тебя на корабле бывает иногда возможность посмеяться.

Но вернёмся к маме. Она передаёт тебе привет и шлёт поцелуй (лучше нарисую его, даже два, второй — от меня).

Ещё она сказала, что ждёт тебя и тоскует, но иначе, чем я. Вот этого я не пойму: тоска бывает разная? Почему тогда используют одно и то же слово?

Мама всегда рассуждает практично: мужчина должен быть дома, «при жене и детях», как это часто говорят. Не хочу тебя обидеть, но иногда можно обходиться и без мужчины в доме. По крайней мере, мы ещё живы. Но даже несмотря на это, мы все хотим, чтобы ты побыстрей вернулся. Наверное, это и называется тоской. Я бы сказала, что у меня тоска синего цвета, а у мамы — светло-розовая. Я не могу объяснить почему, но это так.

Некоторые тоскуют по-другому, у них это может называться самопригорюнивание (я сама придумала). Это означает, что кто-то тоскует о себе самом. Слово, может, и длинное, но и тоска обычно тянется долго.

А ещё я придумала, как можно тебя называть. Щетино-шёрстый акулосмотритель — ты ведь, наверное, там, посреди Индийского океана, не бреешься? Или водогляд (не путать с верхоглядом!)

Слова, которые я пишу в письме, наверняка не крылатые. Мои слова — водоплавающие, им больше пригодятся плавники. Если какое и выпадет из бутылки, оно приплывёт к тебе — прямо в Индийский океан.

Вот представь: к тебе приплывут все слова по отдельности, и тебе придётся самому составлять из них предложения. Вот, например, такие: жирафа, маленькая, есть, одна, листья, хотела, не. Что это означает?

Одна маленькая жирафа не хотела есть листья. Или так: Не одна маленькая жирафа хотела есть листья. А если вдруг появится плавающая запятая, что ты будешь делать? Тут уж тебе совсем трудно придётся!

Буду понемногу заканчивать, уже пальцы стёрла. Вроде больше нечего рассказывать. В последние дни хожу какая-то бледная. Глаза закрываются среди бела дня. Видимо, весенняя слабость.

А ещё сегодня по дороге домой я встретила человека, страдающего хохотунством. Он сразу узнал меня как помощницу доктора и любезно поздоровался. И засмеялся.

Скажу тебе ещё вот что: берегись акул!

Обнимаю тебя.

Твоя дочь Ханна, изобретательница слов

4. Летающий Оливер

Исследователю морей и океанов

господину Клаусу Майвальду,

Индийский океан

Милый папа!

Мы по-прежнему по тебе скучаем. Нам тебя не хватает, и все мы надеемся, что ты скоро вернёшься домой. Все — я, мама и наши звери. Сколько тебе ещё надо времени, чтобы обследовать океан? Индийский океан очень большой? Больше или меньше Балтийского моря? Между ними наверняка есть разница: в Балтийском море нет акул. Насколько я знаю.

Я тебе уже говорила, что в каждом письме буду писать тебе что-нибудь такое, чтобы развеселить тебя.

Сегодня у нас будет такое развлечение: я буду задавать тебе вопросы. Первый вопрос — из области математики: сколько получится, если сложить семь кучевых облаков и три чайки? Ну да, это был простой вопрос.

А сейчас будут трудные. Отчего летающие рыбы осенью не улетают на юг, как скворцы? Почему жёлтая машина не синяя? Ты знаешь, что такое путеводитель по снам? Где найти летом гололёд? Почему мы живём не в замке? Можно ли слону въезжать на своем велосипеде задом наперёд на улицу с односторонним движением? Вот такие вопросы. Может, ты попробуешь разобраться, на какие можно ответить, а на какие — нет?

А сейчас я тебе расскажу про нового больного, которого вылечила мама. Это я его привела.

В моем классе учится очень лопоухий мальчик. Уши у него действительно сильно торчат в стороны! То, что его из-за этого дразнят, наверное, и так понятно. Мальчика зовут Оливер Грощ, но все называют его Летающий Оливер. В общем, уши доставляют парню массу хлопот. Он, правда, ещё и отличный футболист, и я решила ему помочь.

Ведь торчащие в разные стороны уши вполне можно считать необычным заболеванием. Я хотела помочь и маме, поскольку ей нужны пациенты. И тогда я сказала Оливеру:

— Уж не хочешь ли ты всю жизнь ходить с такими большими ушами, чтобы тебя все дразнили? Слушай, моя мама — доктор, и она сможет тебе помочь. Заходи к нам сегодня после обеда.

Он не поверил моим словам, но сказал, что придёт, потому что хотел взглянуть на жирафу.

После обеда мама пришла в мою комнату и спросила:

— Ну, помощница, есть ли у нас сегодня ещё посетители? Думаю, спросила только из вежливости, но я вполне серьёзно ответила:

— Да. Через пару минут придёт Летающий Оливер… э-э-э… то есть Оливер Грощ.

— А… вот как? И кто это такой? — поинтересовалась мама.

И тут я рассказала маме про большие уши Оливера.

Я думала, мама обрадуется, но этого не произошло, скорее наоборот. Она посерьёзнела и произнесла:

— Дочь! Ты должна была предупредить меня заранее! Что же мне делать с его торчащими ушами? Я же не пластический хирург…

Но уже ничего нельзя было изменить: Оливер был в саду и смотрел на Каролину. Мама позвала его в кабинет и предложила чаю. (У нас это в списке услуг.)

Я тоже осталась в кабинете, чтобы узнать, какое лечение мама назначит от растопыренных ушей. Она же, в конце концов, врач. Но мама сперва обследовала уши Оливера, затем прослушала его со спины. Я думаю, чтобы потянуть время — ведь спина находится довольно далеко от ушей.

— Итак, тебя дразнят? — спросила она.

Оливер кивнул, а мама продолжила:

— Боюсь, что твои уши уменьшить я не смогу. Но есть другой способ, который, однако, потребует твоего участия. Слушай и запоминай: завтра в школе ты должен быть очень внимательным. Внимательным не к тому, что говорит учитель, а к тому, что будет сказано на переменах. Ты должен подметить, кого ещё дразнят, кроме тебя. Всё запиши и после школы приходи сюда вместе с Ханной.

А мне мама сказала:

— А ты, моя милая, помоги ему немного.

Я пожала плечами:

— Ладно, не вопрос!

Мне было не совсем понятно, как это задание связано с оттопыренными ушами Оливера, но мы всё сделали, как хотела мама. И на следующий день сидели вместе у неё в кабинете.

Оливер записал много всего: и про Ангелику, которую дразнят из-за того, что она очень толстая, и про Франциску, которой достается за её худобу.

Вольфганга обзывают мелюзгой, потому что он самый маленький в классе, даже среди девчонок. Петер на физкультуре самый неповоротливый, поэтому его дразнят поросёнком. А ещё в нашем классе не любят Ильку, поскольку она, похоже, моется не слишком часто. Наверное, это действительно так, и поэтому мы называем её муфлоном[1]. Вот, пожалуй, и всё.

— Никого не забыли? — спросила мама.

— Ну, не то чтобы забыли, — замялся Оливер. — Есть ещё одноклассница, над которой посмеиваются, потому что считают ее задавакой.

— А имя у неё есть?

Мама заметила брошенный украдкой взгляд в мою сторону, и Оливеру не пришлось называть имени. Он смутился ещё больше:

— Ну, про жирафу и вообще… и что её папа исследователь морей и океанов, а не пекарь или что-то в этом роде.

— Но это же правда, — удивилась мама.

Я отмахнулась и сказала:

— Правда или нет — обычно это никого не интересует. Всегда есть любители посплетничать. Меня это не тревожит. Какая разница, что думают обо мне другие!

Мама взглянула на Оливера:

— Так или иначе, мы знаем, что многих из твоего класса дразнят, не только тебя. Это говорит о том, что насмешки всерьёз принимать не стоит.

Мне показалось, что Оливера это не слишком-то убедило. Он встал и подошёл к полке с книгами, где заметил для себя кое-что интересное. Это была книга об Олимпийских играх. На обложке был изображен человек с такими же оттопыренными ушами, как у Оливера.

— А кто это? — спросил он.

— Олимпийский чемпион в марафонском беге. Он выиграл золотую медаль целых два раза, — пояснила мама.

Оливер не мог оторваться от фотографии на обложке.