Однажды в октябре - Михайловский Александр

– Поскольку вам подчиняются и рота спецназначения ГРУ, и отдельная вертолетная группа специального назначения, то не могли бы вы поделиться специалистами? Возможно, в ходе операции нам придется проводить точечные операции на побережье, а у вас в Питере для ударных вертолетов пока нет никаких задач…

– Виктор Сергеевич, – обратился Бережной к контр-адмиралу, – во время скрытой фазы «Фестиваля» нам понадобится максимум два взвода спецназа и четыре вертолета Ка-29. Когда речь пойдет о взятии власти, то будет необходимо сосредоточить на выполнении главной задачи все силы.

– Вы правы, – кивнул адмирал, – Питер – это главное. Первый ваш сигнал – и мы все поставим на место. Что еще?

Полковник Бережной пожал плечами.

– Все, товарищ контр-адмирал. Командовать полуротой спецназа, прикомандированной к флоту, будет майор Гордин. Кроме всего прочего, на «Североморске» надо освободить ангар. Пусть его Ка-27 перелетит пока на «Адмирал Кузнецов». На этом точно все. Разрешите приступать?

– Приступайте, товарищ полковник… – Адмирал перевел свой взгляд на капитана первого ранга Перова, по совместительству являвшегося командиром БПК «Североморск». – Ваша корабельная группа, соблюдая маскировку, выдвигается в Финский залив. Будьте осторожны, возможны минные поля. Я вас, Алексей Викторович, потому и посылаю, что вы сможете провести корабли даже в этом «супе с клецками». Первая промежуточная точка – остров Гогланд. Остальные корабли получат конкретные приказы по мере разработки операции. Все, все свободны.

Офицеры молча покидали Военный совет. Слишком грандиозна была задача, слишком неопределенными были начальные условия. Все что они знали об этом времени – это мифы. Советские мифы, антисоветские мифы, постсоветские мифы… И теперь им предстоит узнать, каков он был на самом деле – Октябрь 1917 года – и, мало того, принять в этих событиях участие. Встретить многих интересных людей. Некоторых из них убить. И сделать все, чтобы история России пошла другим путем…

20:05. Адмиральский салон ТАКР «Адмирал Кузнецов»

Контр-адмирал Виктор Сергеевич Ларионов

Закончился Военный совет, и офицеры разошлись, чтобы заняться подготовкой к тому, что случится завтра утром. На горе немецкого командования, спланировавшего операцию «Альбион», наше соединение полностью боеготово, да к тому же вооружено так, что никто в этом мире не может с ним потягаться. Я не имею в виду ядерное оружие, хотя на этой войне ничего нельзя исключить – ведь оружие массового поражения в виде ядовитых газов здесь применяется вовсю. Если немцы еще раз применят газы против русской армии, то я прикажу нанести удар спецбоеприпасами по объектам их тыловой инфраструктуры.

Но главное не в этом. Немцы и война с ними – это всего лишь разминка перед большой дракой. Оказывается, нам судьбою предначертано совершить то, что «потрясет мир» – так, кажется, назвал события осени 1917 года американский журналист Джон Рид. Интересную книгу он написал, кстати. Перед началом совещания я быстренько пролистал ее, чтобы вспомнить основные события сентября-октября 1917 года. Ох и веселое было, то есть ЕСТЬ, времечко!

Правда, в отличие от того варианта событий, нам надо не только Временное правительство свергнуть, но и разгромить германский флот у Моонзунда таким образом, чтобы победа в морском сражении отозвалась победой в Петрограде и пошла в зачет уже новой власти. Сложно это все, товарищи…

Человек я военный, всю жизнь посвятил флоту, от политики же старался держаться подальше. Считал, что мое дело – содержать вверенный мне корабль (а потом и корабли) в таком состоянии, чтобы друзья уважали наш флот и страну, а враги боялись. И когда 6-й американский флот драпанул от нас до самого Норфолка, для меня это было как золотая медаль для спортсмена, причем олимпийская. Высшая оценка способностей и заслуг. Но, оказывается, нас высоко оценили не только американцы… И потому мы здесь и сейчас. А главная задача в этом времени все-таки больше политическая, нежели военная, и потому не стоит особо увлекаться игрой «Охота на немцев».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Однако сирийские дела в XXI веке тоже были завязаны на политику, поэтому на эскадре есть люди, которые лучше меня разбираются во всех этих хитросплетениях. Буду советоваться с ними – надеюсь, подскажут, если что не так. Главное, что мы знаем, чего хотим и как этого добиться.

К Военному совету со «Смольного» на «Адмирал Кузнецов» вместе с ГРУшниками и СВРовцами прибыл и спецкор ИТАР-ТАСС, Александр Васильевич Тамбовцев. Это именно его полковник Антонова предложила для выполнения основной миссии в городе Петрограде. На совещании он стоял в задних рядах, молчал и внимательно слушал. Сопроводиловке, которая с самого начала похода лежала в моем сейфе, гласила, что Тамбовцев с доперестроечных времен работал в одной тихой конторе с трехбуквенной аббревиатурой и связанной с «глубинным бурением». После девяносто первого года вышел в отставку в невысоком чине капитана и подался в журналистику. Неплохо знает историю, рассудителен, не трус, имеет принципы (в наше время это довольно редко встречается), к тому же родился и вырос в Питере, и отлично знает все его закоулки.

Словом, хорошее досье, вызывающее уважение. Познакомимся с Александром Васильевичем поближе…

Я щелкнул клавишей селектора, вызывая своего адъютанта.

– Миша, срочно найди мне, пожалуйста, Александра Васильевича Тамбовцева. Он может быть у журналистов или СВРовцев. И передай Иванцову, пусть начинают без меня…

20:15. ТАКР «Адмирал Кузнецов», Александр Васильевич Тамбовцев

Когда подтянутый вежливый лейтенант сообщил мне, что со мной хочет увидеться контр-адмирал Ларионов, я был в большой каюте, которую командир «Кузнецова» капитан первого ранга Антон Иванович Андреев любезно предоставил переведенным сюда со «Смольного» журналистам. Авиагруппа «Адмирала Кузнецова» была примерно втрое меньше, чем рассчитывали, так что в его недрах свободных помещений хватало.

В данный момент в этой каюте бушевали смерч, ураган и землетрясение в одной экономичной упаковке. «Упаковкой» являлся директор съемочной группы телеканала «Звезда» господин Лосев. Завзятый либерал, он просто выходил из себя от злости, узнав, что мы собираемся поучаствовать в Великой Октябрьской революции, причем на стороне большевиков. Вопли о «демократии», «законном правительстве», «европейской семье народов», «верности союзническому долгу» вылетали из его ротика вперемешку со слюной.

Ирочка Андреева стояла перед ним – взъерошенная, как кошка, и было видно, что она готова своими острыми коготками сделать мгновенный «макияж» на небритом хохотальнике своего шефа. Дорогу в адмиральский салон я запомнил, и поэтому шепнул лейтенанту, что нужно вызвать наряд, чтобы завтра на доске объявлений не появился некролог с фамилией «жертвы тоталитаризма и сталинизма». Лейтенант ответил, что на «Кузнецове» военной полиции, слава Богу, нет, и он даже не знает, что делать в подобной ситуации. Тогда я посоветовал ему зайти в соседнюю каюту и официально обратиться к полковнику Бережному. Для его ребят успокоить разбушевавшегося «хомячка» – проще пареной репы. А поскольку у нас свобода слова, то для содержания этого организма нужно подобрать такое место, где он мог бы продолжить общение со своими братьями по разуму – корабельными крысами.

Закончив инструктаж политически наивного юноши, я направился в сторону адмиральского салона. Мне было ясно, что Виктор Сергеевич Ларионов хочет лично переговорить со мной еще до начала планирования операции, чтобы получить информацию из первых рук и составить обо мне личное мнение. Мое досье он наверняка читал, и теперь хочет посмотреть, что называется, «товар лицом». А я вот возьму и соглашусь! Прямо с ходу, не торгуясь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Здравствуйте, Виктор Сергеевич, – сказал я, – догадываюсь, что вы хотите мне поручить. Итак, с чего начнем?

– Да, Александр Васильевич, – сказал контр-адмирал, – именно вы и нужны нам в качестве доверенного лица. Отправляться вам придется, не мешкая, в самое ближайшее время. Куда, вы уже знаете, а вот к кому? Как вы считаете, с кем в нынешнем Петрограде можно говорить серьезно?