Проект «Справедливость» - Даниил Аксенов

Решение принято, и оно необратимо, я это знал. Не нужно больше ничего делать, надо только ждать. Кирпичные стены изменили цвет, посветлели, будто кто-то направил на них мощный прожектор. Но это, конечно, не прожектор, просто солнце над городом начало проникать сквозь истончающиеся стены. Один мой коллега, бывший технарь, в прошлый раз сказал, что стены не могут исчезать, растворяясь, словно кусок сахара в чае. Он прав, конечно, но в городе иные законы.

Вскоре от кирпичной комнаты и Цензора не осталось и следа. Я стоял на какой-то улице: с одной стороны — желтоватое трехэтажное здание с красивыми барельефами, изображающими то ли сатиров, то ли кентавров, а с другой — облицованный мрамором шестиэтажный дом с огромными черными дверьми и массивным парадным крыльцом. Солнце светило вовсю, и дома напоминали Петербург девятнадцатого века в ясную погоду. Я никогда не видел такой Петербург, но представляю его именно так: величественные здания, многочисленные скульптуры, гулкие мостовые, прихотливо изгибающиеся перила мостов, кареты, степенные прохожие, одетые в сюртуки… в этом городе все то же самое. Он красив и солиден, однако его название — Лим.

Думаю, пришло время рассказать все, что знаю на этот момент о городе и его обитателях. Но для этого нужно мысленно перенестись на три месяца назад. Тогда меня впервые представили Цензору.

В один прекрасный день шеф вызвал новоиспеченного курьера и хладнокровно сообщил, что испытательный срок подходит к концу. Если я хочу продолжать работать на фирму и получить прибавку к окладу, то должен буду дать подписку о неразглашении коммерческих секретов, к которым меня допустят. Признаться, я не колебался ни секунды. Место мне очень нравилось, работой не перегружали, платили более чем щедро и обещали платить еще больше в обмен на подпись. Кто бы отказался? Я все подписал. И дальше началось самое интересное. Шеф подошел к двери, открыл ее, но вместо того, чтобы выйти со мной из кабинета, пригласил меня войти в непонятно откуда взявшуюся комнату из красного кирпича, где сидел господин в древнеримской тоге, одаривший меня маленьким серебристым медальоном.

Сразу выяснилась занятная деталь. Моя подпись оказалась ненужной: любой человек, пройдя через Цензора, изменялся — утрачивал способность обсуждать некоторые темы. О них можно было сколько угодно думать, но писать, говорить или показывать знаками — нет. Город блюл свою тайну, и это было покруче подписки о неразглашении.

Любопытство одолевало меня, но, увы, свободно расспрашивать окружающих я уже не мог, оставалось довольствоваться тем, что вижу. Мне сказали, что потом ограничение на разговоры притупится, я смогу говорить почти обо всем с теми, кто посвящен в тайну Лима.

Город казался очень большим и был окружен стеной. В нем обитали люди, местные жители, всеми делами заправляла ратуша. А самое главное — многие вещи работали тут не так, как в моем мире. Здесь нет двигателей, электроники и огнестрельного оружия, но зато есть то, что некоторые назвали бы магией. Эту «магию» я попытаюсь описать как можно более подробно, настолько, насколько сам понимаю.

Представьте, что пространство пронизано некоей энергией. Ее не все видят, но те, кто видит, способны брать и превращать энергию в известные формы, пропуская через свой внутренний резервуар. Если маг хочет получить, к примеру, огненную стрелу, то должен взять часть энергии из своего резервуара и наложить ее на форму, причем хорошо изученную и отработанную. Мне уверенно сказали, что существует семьдесят два раздела магии, каждый из которых включает десятки форм. Чаще всего используется около дюжины разделов, но любой ценящий свою жизнь маг будет стараться узнать как можно больше форм, чтобы научиться защищаться от них. К сожалению или к счастью, не все разделы доступны, некоторые из них считаются потерянными. Но интересно и то, что, например, фехтование тоже опирается на несколько разделов магии. Любой опытный фехтовальщик здесь — маг, и его удары отнюдь не просты.

Мне хотелось знать, что это за город такой и для чего он нужен. Как он связан с моим миром и кто такой Цензор? Отчего, к примеру, в магии именно семьдесят два раздела, а не семьдесят три или девяносто пять? У меня была масса вопросов, но я поначалу собирал информацию по скудным крохам.

К тому времени мне удалось выяснить, что фирмой «Уральская проволока» управляют обитатели этого города. Они никогда не появляются в моем мире, а предпочитают действовать через подставных лиц. Люди ли они? Не знаю, но местные жители, те, кого я вижу на улицах и в закусочных, — самые настоящие люди. Зато я был уверен, что наша фирма и соседние в том же здании — не единственные в своем роде. Земляне на улицах Лима попадались часто, и я сразу узнавал их. По одежде, спросите вы? По походке и поведению? Нет, но об этом чуть позже.

Итак, покинув Цензора, я оказался на узкой улице между двумя большими домами. Нужно было найти дорогу к представительству фирмы, которое располагалось в третьем доме маркиза Ори.

Солнце стояло в зените. Было жарко и душно. Поблизости не было ни одного прохожего. Я дошел до угла, узнав, что узкая улица называется «пер. Щеголей», а перпендикулярная ей, та, которая чуть пошире, — «ул. Дубки». В городе повсюду были развешены сверкающие медные таблички, наводящие на мысль о том, что их кто-то регулярно начищает.

Я хотел найти закусочную или любое другое публичное место, чтобы узнать дорогу, но рядом не было ничего подходящего. Озираясь, вдруг увидел, что вдалеке в какое-то здание вошли двое, а следом — еще трое. Вероятно, там пивная или ресторан.

Плитка на тротуаре была гладкой — еще одно указание на фешенебельность района, в котором я очутился. Но легкое смущение охватило меня, когда я достиг серого массивного здания, куда входили люди. Над дверью висела черная табличка с белыми строгими буквами: «Воздушные просьбы графа Мара».

Кто-то может подумать, что это — молельный дом, но в городе, насколько мне известно, нет ни жрецов, ни какой-либо религии. Просто так называется одна из школ магии.

Немного помедлив, я задумался, стоит ли сюда входить. Но в итоге решил: нет ничего плохого в том, чтобы узнать дорогу, — и шагнул внутрь, бережно придерживая коробку с миской. Полутемный холл встретил меня прохладой и блеском картин, нарисованных на стеклянных основах. Картины представляли собой запутанные разноцветные схемы и обозначали, скорее всего, формы, обращению с которыми обучают в этой школе. Неподалеку от входной двери стоял стол. За ним восседал человек с белым гусиным пером за ухом. Рядом стояли пятеро разодетых молодых парней. Секретарь и студенты — догадаться было нетрудно.

Я решительно направился к столу. Студенты не сводили с меня заинтересованных взглядов. Секретарь же посмотрел на свои бумаги и открыл блестящий железный футляр, чуть не смахнув рукавом темно-синего сюртука чернильницу на пол.

— Вы на проверку? — Голос секретаря, брюнета средних лет, был деловит. — Запись на сегодня уже закончена. Если угодно, можете попробовать в следующем месяце… сейчас, сейчас… где же списки? А, вот… Как вы знаете, у нас не бесплатная проверка. За внесение в список с вас один ливр и еще девять заплатите сразу перед…

— Я просто… — Мне хотелось сразу перейти к делу и спросить дорогу, но секретарь не позволил себя перебить.

— Подождите, а вы вообще откуда? — живо поинтересовался он. — Вас до этого хоть где-то проверяли? Хотя бы предварительно?

— Но…

— Не волнуйтесь, я сейчас посмотрю. Это бесплатно, — поспешил успокоить меня секретарь, неверно истолковав мои намерения. — Может, сэкономите луидор. Судя по наряду, вы не очень-то богаты.

В этом торопливый собеседник прав. Одежда на мне была так себе. Во время перехода синие джинсы превратились в черные суконные штаны, зеленоватая рубашка стала белой, и поверх нее появился плотный коричневый жилет. Я стал похож на младшего клерка или помощника приказчика. Когда прощаешься с Цензором, твоя одежда изменяется. Впрочем, не только одежда, но и отдельные вещи, которые берешь с собой, включая деньги.

Секретарь, не переставая говорить что-то о пользе экономии, извлек из футляра небольшое плоское розовое стеклышко и поднес его к правому глазу. Мужчина умолк лишь на пару секунд, изучая меня через это стекло, а потом принялся болтать с еще большим задором.

— Так я и думал! Пусто! Удивительно пусто! Неужели вы раньше ни к кому не обращались? Или считаете, что вы — исключение? Нет, если хотите напрасно потратить целый луидор, тогда конечно. Кто вам станет мешать? Но мой долг предупредить: если пусто изначально, то ничего и не появится! Я уже столько видел таких, как вы. Все надеетесь на что-то, надеетесь… эх! Ну что, будем записываться? Пятое число вас устроит? Или попробуете двадцать пятое?

Он наконец замолчал, явно ожидая моего ответа.