Алмазная реальность - Виктор Бурцев

Мураяма:

— Владимир Владимирович, вас называют «главным консультантом российских спецслужб». Это соответствует действительности?

— Без лишней скромности скажу, что обладаю большим опытом. И в том, что ко мне иногда обращаются за консультациями наши спецслужбы, ничего необычного не вижу.

— Вы можете привести пример?

— Не могу. — Владимир Владимирович снова улыбнулся. Японцы помолчали, потом Нода спросил:

— Как вы расцениваете последние шаги кабинета министров России?

— Никак, — все так же улыбаясь, сказал Владимир Владимирович. — Это трудно назвать шагами. Это топтание на месте. Я давно уже перестал давать оценки деяниям российского руководства. Обидно, что все построенное нами так быстро разрушили.

— Многие склонны называть это не разрушением, а перестройкой.

— Был такой термин в конце прошлого века. — Теперь Путин не улыбался. — По счастью, он сейчас забылся. Еще лет тридцать назад он считался едва ли не ругательным.

Снова Нода:

— Что вы делаете на посту президента вашего фонда?

— Помогаю ветеранам войн. Для этого, собственно, и был создан фонд.

— Почему вы отказываетесь участвовать в молодежных программах?

— В каких? Виртуальное обучение? Так называемая «Имплантация библиотек»? Или «Новый олимпийский резерв»? Извините, но я не люблю, когда из людей, а тем более из детей, делают роботов.

— Киборгов, — уклончиво поправил Нода.

— Роботов, — жестко повторил Владимир Владимирович. — Я не собираюсь выделять на это средства. Пусть министерство образования подкупают кибернетические корпорации. Я же вижу перед собой и фондом другие цели.

— Следовательно, вас правильно называют консерватором?

— Называйте меня как угодно. В моем возрасте, поверьте, это не так уж важно.

— Во время попытки военного переворота в России вы поддерживали «чистых»? — Мураяма прищурил и без того узкие глаза за стеклами очков.

— Я никого не поддерживал. Я сидел вот здесь, на этом диване, и пил чай. С тортом. Замечательный шоколадный торт. Если честно, мне было все равно, потому что я не верил ни тем ни другим. Кстати, в мое окно стреляли из снайперской винтовки, судя по всему, из соседнего дома. У меня специальные стекла — японские, между прочим, — так что я не пострадал, но сам факт радует: с моим существованием все еще считаются.

— Вы так думаете? — В голосе Ноды смешались сомнение и интерес.

— Я в этом уверен.

ИЗ СЛУЖЕБНОЙ ЗАПИСКИ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОМИССИИ ПО НАДЗОРУ, МАЙОРА СЛУЖБЫ ТЬЮРИНГА МОРИХЕЯ МУСАСИ НАПРАВЛЕНИЕ — ГОЛОВНАЯ ШТАБ-КВАРТИРА СЛУЖБЫ ТЬЮРИНГА. ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ СИСТЕМАМИ КОСМИЧЕСКОЙ ОБОРОНЫ (ЦУКО).

Сегодня, 19 октября 2082 года, в орбитальной системе антиастероидной защиты (ОСААз) зафиксирован десятиминутный сбой, во время которого системы управления спутниками были полностью неуправляемы (зачеркнуто) неподконтрольны персоналу.

В ходе оперативных действий было выяснено, что неполадки связаны с контурами управляющего ИскИна.

Тестирование не выявило аномалий. Сам ИскИн не может дать точных ответов на вопросы, связанные с происшествием (зачеркнуто) инцидентом. В структуре его памяти обнаружена десятиминутная лакуна, соответствующая по параметрам времени сбоя.

Возможная причина неполадок — работы, проводимые бригадой электриков.

Прошу разрешения на служебное расследование в секторе А-97, раздел: персонал.

Последствий по классу «специал» не обнаружено. Прошу обязательного анализа «специал омега».

1. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙСпециальный военный корреспондент. 37 лет

Спецборт с новобранцами отправлялся с военного аэродрома под Можайском. Это был длинный реактивный Ил-944 с отвислым брюхом, похожий на беременную барракуду. Нас — меня и корреспондента «Рейтер» по имени Бертран Войт — подвезли к самолету на армейском микроавтобусе вместе с двумя мозамбикскими майорами. На груди у одного, который выглядел почернее коллеги, висел сложный многолучевой орден с профилем маршала Ауи. Как он называется? «Великий Слон, Попирающий Врагов»?

Майоры с нами не разговаривали, что-то бормотали вполголоса на своем наречии, даже не по-португальски. Водитель, напротив, болтал без умолку. Парень был откуда-то из Норильска и рассказывал о том, как у них террористы взорвали никелевый комбинат.

— Как бухнуло, три первых ряда домов как корова слизнула, — с восторгом говорил он, крутя руль. — Полторы тысячи убитых! Работать негде, вот я в армию и подался. Только в Африку меня не заманишь, я и тут послужу пока…

— А почему не захотели в Африку? — живо поинтересовался Войт.

— Обезьян боюсь, — захохотал водитель.

Майоры, явно понимавшие по-русски, недовольно покосились.

На бетоне вокруг самолета сидели, стояли и даже лежали новобранцы. Одинаково наголо подстриженные, в унифицированных серо-зеленых комбинезонах, которые потом сменят на мозамбикскую или ботсванскую военную форму. На груди у каждого значился номер.

Я шел мимо, неся свой рюкзак и посматривая без особого интереса на этих недоумков. Стоп. А этот что здесь делает?

На меня смотрел исподлобья давешний банковский стрелок, бритоголовый парень, убивший свихнувшегося клерка. Теперь — номер 703.

— Привет, семьсот три, — сказал я дружелюбно.

— Здоровей видали…

— Не узнал? Вчера в банке познакомились, при весьма пикантных обстоятельствах.

— Я с вами не знакомился.

— Да ладно тебе. — Я положил сумку на бетон и протянул руку. — Константин.

— Федор, — сказал он. Руку пожал, но вяло, тут же выпустив.

— Чего ж тебя в Мозамбик понесло, Федор?

— Твой друг капитан постарался. Привели, стали крутить по полной программе. Пистолет зарегистрирован был, да они глубже копнули.

— И вышли на Антона, — заключил я. — Так?

— Так, — кивнул он.

Все ясно. Как там было у Тройки: «Дрын из забора еще не вытащили»? А Федор, похоже, не обычный пехотинец, фигура не из последнего десятка.

— Пошел ва-банк? Отпустили по звонку адвоката, а ты в ближайший призывной участок?

— Угадал, — Он посматривал злобно, но злость эта относилась не ко мне. Вернее, не совсем ко мне.

— Ладно, вопрос разгрузим. На три года?

— На пять. Они там тоже не дураки, понимают, что мне надо удирать…

— Значит, так. Я — военный журналист. Мне нужен… э-э… ординарец. Или денщик, или телохранитель, называй как хочешь. Тебя я видел в деле, так что показывай, кто тут самый главный начальник, будем разговаривать.

— Тут не получится, — сказал он с надеждой в голосе, — Эти майоры — только сопровождающие. В Мапуту, когда прилетим.

— Хорошо. Тогда не теряйся, я тебя в Мапуту выловлю.

К Антону я относился хорошо. Положительно относился. После всей этой истории с НЕРвами ясно стало, что друзей надо беречь, какие бы они ни были. Шеп, Антон… Артем, Мартин. Список не длинный. Хотя Антон в нем стоит особняком, потому что он представляется мне не другом как таковым, а просто некой дружественной силой. И мощной силой. А сейчас я могу этой силе помочь, тем более парень и впрямь не промах, а я еду на войну.

Нас посадили в первый отсек, сразу за кабиной пилотов. Это было что-то вроде салона люкс — с удобными мягкими креслами, откидными столиками. Остальные разместились в грузовом отсеке на длинных скамьях. В середину загнали пять новеньких танков и укрепили тросами в специальных гнездах. Ил начал бесшумно разворачиваться и вырулил на взлетную полосу. Через минуту мы уже летели.

По моим подсчетам, в самолете находилось около девятисот новобранцев. На них приходилось несколько сержантов и два майора, которые уже мирно дремали в креслах. Войт читал маленькую потрепанную книжицу, а я задремал, наслаждаясь вынужденным покоем.

Проспал я три с лишним часа и проснулся над Ливией. Внизу проползал сияющий огнями Триполи. Майоры спали, а Войт тревожно смотрел в иллюминатор.

— Нас не собьют? — спросил он, увидев, что я уже бодрствую.

— Вроде не должны. Существует соглашение о транспортных самолетах из Европы… Впрочем, ливийцы ни с кем не воюют.

— При их нефти и уровне жизни еще и воевать…

— Не волнуйтесь, и до них доберутся, — заверил я. Покопавшись в выданном мне пакетике с сухим пайком, я обнаружил там обезвоженную ветчину и какие-то крекеры, а также сырный крем в тюбике. Из питья полагался баллончик пепси.

— Выпить не захватили? — справился я у Войта. Тот с сожалением покачан головой.

— Зря. И я забыл. Может, наши спутники озаботились? Я осторожно толкнул майора, того, что с орденом. Он тут же открыл глаза.

— У вас не найдется выпивки? — спросил я по-английски.

Майор осклабился и извлек из кармана куртки плоскую алюминиевую флягу, отвинтил колпачок, протянул мне.

Я осторожно понюхал.