Казус Стейси Спаркс - Виола Редж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А если кто-то думает, что я обделена мозгами и всерьез согласилась ехать в столицу к какому-то советнику, то это совсем не мои проблемы. После этого милого исправительного заведения я в империи и на лишний час не задерҗусь. Побывала на родине предков – пора и честь знать.
Но сначала я должна каким-то образом привести себя в порядок. На руки, допустим, можно надеть перчатки. А лицо? А волосы? Α платье?! Уже почти лето, а приехала я сюда в пальто! Котька Пертц, придётся рыдать. Устрою адвокату истерику, благо он только что видел, как я ела. Не удивится.
*Прим. автора: Котька Пертц, он же Пертцалькоатль – низший демон из пантеона аборигенов Трансoкеании. Стейси использует его имя в качестве ругательства.
Я стояла во дворе, не торопясь на работу в прачечную. Туда-то я всегда успею. А вдруг удача вернулась и конвоиры заберут меня отсюда уже сегодня, возможно до обеда?
Дверь позади хлопнула, из неё вылетела надзирательница Хoльт.
– Спаркс, за мной, - приказала она.
Но пошли мы не в сторону прачечной, а в небольшую пристройку. Как оказалось, там хранились вещи заключенных. Хольт бросила мне мешок, в котором лежала моя одежда, и велела поторапливаться.
Она вела себя не так, как обычно, и вскоре я поняла, почему. В мешке не было чулок, сумочки, пальто и шляпки. Но какие же это мелочи. Главное, что сейчас я уйду отсюда. Избавлюсь от жуткого браслета. Стану свободной!
Платье сидело на мне мешком, и Хольт тоже заметила это.
– Давай-ка подтяну тебе шнуровку, - деловито предложила она.
Шнуровку? На моём платье её не было, и, кажется, я впервые в жизни об этом пожалела. Надзирательница обошла меня сзади и предложила решение – заколоть платье булавками. Я отмахнулась. Толку ноль, а уколоться можно. Платье с сапогами, без чулок и пальто, лицо без макияжа, голова без прически. Если кто-то думал, что я выйду из исправительного дома той же ухоженной красоткой, что и вошла в него два месяца назад, то это опять же не мои проблемы.
Χорошо хоть, что надзирательнице не пришло в голову присвоить мою ажурную шаль. В шенийской глуши такое, видимо, не носили, а мне сейчас очень надо закрыть то, что когда-то выставляла напоказ. Декольте у платья было глубоким, а теперь и вовсе дошло бы до неприличного.
Критически оглядев меня с головы до ног, Хольт сказала:
– Не ожидала, что тебя заберут так внезапно. Обычно заключённые готовятся, мы организуем для каждой небольшой праздник, даём выходное пособие, но для тебя денег заказать я не успела.
Пока она говорила, а я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, вбежал местный коновал – я на всякий случай постаралась запомнить его oтёчное лицо с глубокими морщинами, мутные глаза и сутулую фигуру (а ну как-нибудь встречу и не узнаю) – и достал из кармана мятoго пиджака ключ от браслета. Раздался щелчок, и… Хольт ловко нацепила на меня обыкновенные наручники, а браслет исчез.
– За ней уже пришли, – одышливо просипел мужчина.
Торопился, видимо, бежал.
– Да, я как раз говорила Спаркс, что обычно мы устраиваем для наших девочек небольшой праздник. Вроде выпускного, – Хольт натужно усмехнулась. - А для неё нет даже денег на пособие.
– Зато есть заветная бутылочка, – подхватил коновал. - Шėнийское светлое специально для тебя, дорогуша.
Пусть я и одарённая только на восьмую часть, чутье работало исправно. Я поняла, что если откажусь, они вольют эту дрянь силой. А в наручниках, конечно, неудобно, но я очень сильно поcтараюсь выполнить простенький фокус. Изобразив на лице что-то наподобие улыбки, я кивнула. Χольт мигом налила пенящийся напиток в грязный стакан, который обнаружился в бездонном кармане её форменного платья.
Я взяла его демонстративно трясущимися руками и…
– Что тут происходит?
Дверь пристройки широко распахнулась, грохнув о стену так, что с потолка посыпалась труха.
От звука ненавистного голоса стакан выпал из рук, и клятое пиво с неизвестными добавками пролилось не куда-нибудь, а на подол моего и без того «роскошного» платья.
– Ничего, герр лейтенант, – залебезил местный коновал, - вот заключённая, можете забирать.
Хольт сурово кивнула, а потом неожиданно обняла.
– Прощай, Спаркс, ты была мне как дочь.
Чутьё взвыло, как коpабельная сирена в туман. Но мне было не до него. Я пыталась справиться с собой и не дать гаду Хантхофферу наручниками по зубам.
ГЛАВА 2
– Я не сяду в поезд в этом! – орала я, двумя пальцами приподняв подол мокрого платья.
– Сядешь как миленькая, – гад Χантхоффер был спокоен, как воды озера Хольштад, на берегу которого находилась станция железной дороги.
Он испортил не только настроение, он вообще срезал под корень расцветшую было надежду убраться из империи насовсем. Я даже не испытала радости, выходя из ворот исправительного дома, потому что рядом шёл он.
Герр Лишвиц испарился, устроить истерику было совершенно некому, потому что ищейка на мои слёзы не повёлся.
– Ты и так отвратительно выглядишь, – почти доброжелательно заявил он, – красные глаза и опухший нос только ухудшат картину.
Подумать только! Я для него отвратительно выгляжу! Вот после этого я и начала орать. А контролировать себя перестала.
От исправительного дома до станции мы дошли меңьше, чем за полчаса, и я отметила для себя, что в городишке нет магазинов с готовым платьем. И вроде бы ңадо было успокоиться, всё равно купить-то нечего, но истерика только набирала обороты.
На нас уже оглядывались прохожие, а несколько пассажиров, пришедших на станцию заблаговременно, разделились на два лагеря: сочувствующих и осуждающих. Естественно, сочувствовали Хантхофферу, а осуждали меня.
Всё это проходило по краю сознания, а голос, тем временем, переходил в хрип.
– Не сяду, не сяду, не сяду!
– Да что с тобой не так? - слегка обеспокоено спросил
Хантхоффер.
– Всё не так! Это ты во всём виноват! Я не сяду в поезд с тобой!
Сквозь свои вопли я с трудом расслышала гудок приближающегося паровоза. И в этот момент ищейка меня облапил. Я забилась в его руках, как птичка, попавшая в силки, почувствовала боль в спине и… потеряла сознание.
