Заходите завтра - Григорий Филановский

Я подумала о том, что вообще такая ручка отлично облегчает труд школьника. И хорошо бы выпустить их побольше, серией «массовая»… Но это уж не моя забота. Главное теперь было подготовиться к сочинению на тему: «Простые люди в романе Льва Толстого „Война и мир“».

Откровенно говоря, ни Витя, ни Ручка романа не читали, он — только смотрел киносерии, а она — учебник. Их сочинение было готово за десять минут — все, что нужно. А затем Витя законно передал Ручку мне. И тут началось…

«В образе простых людей гениальный художник, — пошла-поехала Ручка, показывает нам величие и силу…» Стоп! Если уж зашла об этом речь, то, по-моему, самый простой у Толстого — Наполеон. В самом деле; он, как машинка, заведенная историей, самодовольно кокетничает перед всевозможными людьми, людишками, стараясь выгадать себе нехитрую тепленькую славу. Точно, как наша Машка Сапрыка — такая простуха, между нами. И Элен кукла, самый простой человек. Николай Ростов — простой парень, тоже герой не моего романа. Наташа немного посложней. А вот Платон Каратаев — это духовная бездна, тут проглядывает — на какую внутреннюю сложность способна душа человеческая…

«Это они, простые люди, в минуту опасности грудью…», — повела Ручка, виляя у меня между пальцами. Нет, голубушка, не пойдет! Гуляй себе по белому полю, а потом заставлю тебя переписать слово в слово на чистовик то, что я придумаю…

Но не тут-то было: не пожелала она быть переписчиком, а снова за свои штучки — марать и править по-своему. Сунула я ее в парту, но и там она не могла успокоиться. Изнутри на дереве коряво выводила: «Чем проще — тем значительней, чем хуже — тем лучше…»

Пропала эта Ручка для нас. Витя ею пару раз пользовался, а потом, перед очередным сочинением, понес к знакомому писателю, в его личную библиотеку — подзарядить критическими статьями. Писатель попросил оставить ему на время Ручку, а потом сказал, что она задевалась куда-то. А куда ей сгинуть?

Недавно, кстати, вышел большущий, посвященный молодежи, а также старикам, роман этого писателя. Одолела я две главы и подумалось: ой! ее работа…

Витя отдал мне копию Ручки, я храню и ее для будущего музея. В память о нашем времени, когда мы дружили с Витей…

Согласитесь: мужчины в свободное от работы, футбола время, если не философствуют и не играют в карты, увлекаются исключительно рыбалкой. Витя и некоторые другие ребята, разумеется, не в счет. А мы, слабый пол, как правило, предпочитаем более надежное, ощутимое; впрочем, может быть, это нам только кажется…

Однажды мы поехали с Витей за город. Долго шли по тропинке, на которой похрустывали опавшие листья. Я начала собирать поздние цветы, потом бросила, слишком много их. Тихо в лесу, и по этой тишине, шутя, вышивают птичьи голоса и легкое солнце. Мы молчали: все, что могли сказать и услышать в ответ, понималось и так, даже лучше…

Шли, шли, да и вышли к речке. Поодаль любители — со спиннингами, удочками. Витя мимоходом заинтересовался техникой дела. Нельзя сказать, чтобы рыболовы отличались особой приветливостью. Но Витя объяснялся с ними кратко и по существу. Махнул рукой: «дикая кустарщина». И пошел крутить в руках пуговицу, — как я заметила, признак зарождения новой идеи…

На обратном пути в электричке Печ разъяснял мне:

— Не рыба должна искать насадку, а насадка рыбу. Точнее, финишное устройство, да, пожалуй, ты права, лучше именовать его фишкой. Итак, фишка будет находить и приманивать. Немножко электроники, несложная программа, мобильность — и все. Скажем, фишка отправилась вверх по течению, внезапно электронный глаз фиксирует: рыба! Сверка с моделями, уточнение: щука. Ранняя осень, пасмурно. Замечательно. Насадка сразу же трансформируется в лягушку, — для щуки, как я сегодня выяснил, первейшее лакомство. Дальше все происходит как обычно… Сазан предпочитает плавленый сыр — получай в самом привлекательном виде. Ну, Нинчнк (мне уже даже нравится, когда меня так зовут), идея подходящая?

— Вполне. Но, чтобы ее воплотить…

— Нужно мне у мамы выпросить трешку на детали.

Честное слово, я бы сама пожертвовала на это даже пять рублей, если бы только могла обойтись без новой сумочки. Сами посудите: разве можно ходить с таким выдающимся мальчиком, держа в руках какое-то уродство…

В следующее воскресенье мы обосновались на той же речке. Накрапывал мелкий дождик, но я героически участвовала в эксперименте. Витя забросил фишку и включил кнопку. Через полминуты все увидели, что на крючке трепыхается малюсенькая плотвичка, польстившаяся на хлебную крошку. Не успел Витя опустить удочку вторично, как, соблазнившись червем, на поверхность выскочил жалкий пескарик.

— Везет вам на мелюзгу, — подмигнул сосед-рыбак, — хозяйка, небось, станет кильки солить?

Это было сказано так громко, что, казалось, рыба в реке беззвучно смеется. Но я не терплю, когда надо мной потешаются. Независимым тоном попросила Витю:

— Что-нибудь покрупнее, пожалуйста…

Через две минуты, увлекшись невзрачным пескариком, поневоле очутился на берегу приличный сом. За ним другой, потом очень скоро в присутствии всех сбежавшихся окрестных аматоров рыбной ловли осторожно была выброшена на траву такая матерая щука, о которой иным хватило бы воспоминаний на всю жизнь… Когда человеку вдруг слишком повезет, он моментально ужасно наглеет. Это я в порядке самокритики.

— Витенька, — попросила я достаточно отчетливо, — зачем нам эта мелюзга? Настрой-ка фишку на что-либо стоящее, покрупнее…

Витя нажимал на кнопки управления, леска начала бешено разматываться, на счетчике удаления замелькали километры, десятки…

Рыбаки стояли возле нас и ждали, как завороженные. Дождь прошел, выглянуло солнце, я думала, что неплохо бы теперь просто побродить по лесу, но всем было не до этого. Внезапно река забурлила, волны, как от моторки, плеснули на берег, и прямо против нас из воды показалась страшная зубастая морда примотавшей откуда-то из моря, обезумевшей от погони за добычей акулы…

По пути домой мы ни разу не взглянули друг другу в глаза. Но я успела заметить, что Витя изредка подкручивает верхнюю пуговицу курточки…

Я заметила: чем старше человек, тем больше набирает он вещей, отправляясь куда-либо из дому. Дай ему волю и возможность, он заберет с собой все костюмы, книги, лекарства, фотоальбом и самих родных в оригинале, заберет вазон с цветком и магазин на углу, любимый сквер, привычную улицу и даже Луну, если он не уверен, что на новом месте она не будет иной… Наверное, в космические полеты, в дальние рейсы нужно будет посылать очень молодых, чтобы не перегружать корабля…