Энциклопедия для дошколят - Нина Львовна Вадченко

l:href="#image39.png"/> ЧУДО-ЮДО, РЫБА КИТ ОКЕАН ХВОСТОМ МУТИТ.

Юю Юю

“Я! Я! Я!” — КРИЧИТ ЯГА, И НЕ ЗНАЕТ БЕДНАЯ, ЧТО ХВАСТУНЬЯ БУКВА “Я” В АЗБУКЕ — ПОСЛЕДНЯЯ.

Яя Яя

СОВУШКИНА СКАЗКА

БЕЛАЯ УТОЧКА

РУССКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь с молодой женой. Хороша была царица, словно березка на поляне, — и бела, и кудрява, и нравом ласкова. Все ее любили, все ее жалели, только не любила ее старшая сестра. И та хороша была — и бела, и кудрява, да сердцем черна, нравом жестока. Крепко она сестре завидовала, на счастливое ее житье зарилась.

Только год прокатил, как поженились молодые. Не успел еще царь на жену наглядеться, не успел с ней наговориться, не успел ее наслушаться, а уж надо было ехать ему в дальний путь по делам, покинуть жену на чужих людей. Что делать? Говорят так: “Обнявшись не просидеть”.

Долго плакала молодая жена, долго царь ее уговаривал. Повелел он ей не покидать высокого терема, дворцового сада, ни в поле не ходить, ни в леса не ездить, чужих советов не слушаться, чужих людей в дом не пускать.

Попрощался с молодой женой и уехал в дальний путь.

Ну, день прошел, и другой прокатил; скучно царице. Целый день у окошка сидит, на дорогу глядит, на шитье шелковое слезы роняет. Без любимого веселья нет, без хозяина — дом сирота. Вот послала она гонца-скорохода к батюшке своему за старшей сестрой.

"Все, — думает, — мне веселее будет”.

Приехала старшая сестра, по дому бродит, на богатства любуется, а все ей не нравится. Что няньки-мамки сделают — все не так, все не так. И кушанья ей не солоны, и перинушки плохо взбиты, и полы плохо метены. Сестрица ее уговаривает, все по ее делает, а ту угомон не берет. Ну, так день идет и другой идет. Вот раз и говорит царице старшая сестра:

— Не могу я все в терему сидеть, хоть бы по саду прошлись, тоску развеяли...

Надела царица белый шелковый сарафан, повязала белый шелковый платок, обула красные сапожки и с сестрой в сад пошла. В саду цветы — не налюбуешься, в саду яблоки — не наешься, в саду воздух — не надышишься. А старшей сестре все не так, все плохо. И цветы не ярки, и яблоки горьки, и воздух худой. Пристала она к царице:

— Выйдем да выйдем за ограду, там ручей течет, хрустальная вода льется.

Подошли они к ручейку.

— Солнце палит, — сестра говорит, — водица студеная так и плещет. Умой свое белое личико.

Наклонилась молодая над ручьем, а сестра ударила ее между плеч и говорит:

— Плыви по воде белой уточкой!

И поплыла царица по ручью белой уточкой, белой уточкой, красные ножки. Взволновался ручей, забурлил ручей, с цветов роса посыпалась — злое дело видят, а сказать не могут.

А сестра побежала ко дворцу, затужила, закричала, всему миру поведала: утонула, дескать, царица в прозрачной воде!

Потужили люди, поплакали, а делать нечего. Зажила сестра во дворце хозяйкой. У нее люди не ходят, а бегают, не едят, не спят, коровы — непоеные, лошади — в мыле. Тут царь вернулся; рассказали ему про горе; он затужил, запечалился, на свет глядеть не хочет, все царицу-березку вспоминает.

А белая уточка на хрустальном ручье слезы льет. От тех слез набух ручей, разлился ручей, побежал за ограду, по царскому саду. По ручью белая уточка плавает, а за ограду не идет.

Вот к весне сделала уточка гнездышко, снесла три яичка, вывела деточек. Да не утят-гусят, а трех ребят: старшие ребята — все в отца — и крепки, и сильны, и на ножки резвы, а младший — тихонький да слабенький, мамушкин запазушник. Они днем ребятами бегают, вечерами — лебедятами плавают. Вот уточка их растила, кормила, поила, вырастила до трех годов.

Стали ребятки по реченьке ходить, золотую рыбку ловить, лоскутья сбирать, кафтанчики сшивать, да выскакивать на бережок, да поглядывать на лужок за царскую ограду. Белая уточка не велит им за ограду ходить:

— Не ходите туда, детки: будет нам большая беда!

Ну, а детки ее не послушались: нынче поиграли на травке, завтра попрыгали на муравке, да и забежали на царский двор. Злая сестра увидала их — сразу узнала: два мальчика на отца похожи, а один — на мать.

Прикинулась она ласковой, зазвала ребяток в царские палаты, напоила-накормила, спать уложила, на замок заперла. А сама велела разложить костры, наточить ножи, вскипятить котлы.

Только вечер сделался — скинулись ребята лебедятами. Двое старшеньких — головы под белое крыло и спят крепким сном, а мамушкин запазушник не спит, глаз не закрывает, все слушает.

Вот хозяйка к двери подошла, послушала:

— Спите вы, детки, али нет?

А запазушник в ответ:

— Мы не спим, не спим, думу думаем: костры горят, котлы кипят, ножи точат на наши головы.

— Спать надо, ночь на дворе.

“Не спят”, — хозяйка думает.

Походила — походила, по двору побродила и опять под дверь:

— Заснули, детки, али нет?

А запазушник в ответ:

— Мы не спим, не спим, думу думаем: костры горят, котлы кипят, ножи точат на наши головы.

— Спать надо, ночь на дворе.

А запазушника и так сон клонит, глаза закрываются, под крыло