Мой парень – волк - Вероника Колесникова

— Значит, договорились.

Пока Верочка не передумала, я клюнула ее в щечку и помчалась быстрее ветра домой, чтобы уже дома, под одеялом признаться себе.

Я должна увидеть Пашу, посмотреть в его бесстыжие глаза и убедиться, что девичья моя влюбленность сгинула в пучине лет, а Авиз достоин того, чтобы я любила его не половинкою-четвертинкою, а полным своим сердцем.

Точку, короче говоря, во всей своей первой любви нужно мне поставить.

С утра пораньше я предупредила мамочку, что уйду в отпуск на две недельки. Мама взбунтовалась и заохала и заахала.

Но деваться ей было некуда. Я сказала, что очень хочу отправиться в небольшое путешествие, и, между прочим, заслужила его, тем более летом, в июле, когда сама природа кричит о необходимости перезагрузки нервной системы.

— Перезагрузки нервной системы? — удивилась мама.

— Именно ее! — твердо стояла я на своем.

Поговорив еще немного, мне удалось уговорить маму и отца отпустить меня в отпуск, а взамен меня на торговую точку поставить студентку на подработку. Родители, вздохнув, согласились, узнав, что еду я на отдых с Верочкой и Мишуткой.

Верочка была авторитетом для моей мамы. Хоть та и не имела мужа, ребенком к своим "старческим" годам уже обзавелась, чем заслужила особенное положение в сердце моей мамочки.

Конечно, ведь ее родная дочь не то, что замуж, на свидания ходила редко, а значит, имела все шансы остаться старою девою до пенсионного возраста, который, кстати, так неожиданно продлили.

Но даже увеличение мифических лет до пенсии на поиски мужа можно было не рассматривать, считала мама. Если нет желания и мечты, то и исполниться нечему. А мечты выскочить замуж с бухты-барахты у меня пока не было.

Даже узнав, что Авиз готовит мне помолвочное кольцо, вместо того, чтобы радоваться, я начала самокопаться. Прежде чем стать женой одного человека, я должна выкинуть из головы другого.

Потому я собрала вещички в сумку, купила билеты на троих в Санкт-Петербург, чтобы оттуда рвануть на поезде в Республику Карелия, в столицу региона — город Петрозаводск.

Глава 3. Лена

Пока мы едем, я, наверное, должна немного рассказать о себе.

Зовут меня Леночка Тряпкина.

Мама всегда мечтала, что ее дочь станет супер-танцовщицей, и водила по кружкам, не щадя, как говорится, времени своего. Папа нуждался в ученом, и читал на ночь сказки Древней Греции, Одиссею Гомера.

А я вот мечтала стать журналистом. Не известно каким: супер-знаменитым или нет, но непременно журналистом. Все знать, вариться в гуще событий и прекрасно понимать, как эти события взаимосвязаны. Ну, то есть разбираться, почему собаки лают конкретно в этом месяце именно здесь, тогда как их тут вроде бы быть не должно и кормят животных в другом месте. Надеюсь, я понятно объяснила свою пространную мысль, потому что у меня не всегда получается сказать то, что имею в виду.

Именно потому карьера журналиста у меня и не сложилась.

И так бывает. Я отучилась на журфаке, прошла стажировку в нашей районной газете и после нескольких совсем неудачных статей была с позором изгнана оттуда. Вера, моя подружка с универа, в тот день отпаивала меня белым вином и пустырником, подтирала сопли и уговаривала попробовать себя где-то еще. А где мне себя попробовать, если в районе была одна газета и один телеканал с региональным включением на три часа, и директором всего этого медиахолдинга был один человек, который меня и выгнал с позором из редакции?

В общем, получила я волчий билет в профессии, о которой мечтала в школе, и, не знаю, что там больше сработало-вино или пустырник, — приняла соломоново решение.

Я решила уйти в бизнес родителей.

Хотя бизнесом прямо это трудно назвать, однако благодаря этой работе у меня всегда были миленькие юбочки, кофточки, в общем, нарядные и красивые тряпки на все случаи жизни. Ну и денежки, соответственно.

Я решила пойти продавцом на папину точку вещевого рынка.

Ну, и закрутилось как-то. Тут я была сама себе хозяйка, продавец и закупщик товара, бухгалтер и реализатор. Папа с мамой, обрадовавшись молодой силе, открыли еще три точки на разных рынках (вернее, один даже в сити-молле, единственном на весь городок), и я крутилась и вертелась среди обширного количества тряпок, оправдывая свою говорящую фамилию.

Совсем недавно мне исполнилось двадцать пять лет, я являлась натуральной платиновой блондинкой с голубыми глазами, чем очень гордилась, а еще обладала офигенными ресницами, на которые можно было уложить подряд восемь спичек, но редкий собеседник мужского пола с первого раза запоминал меня в лицо, потому что в основном пялился на грудь. Я же относилась к этому философски. Как и к тому, что практически все женщины — от десяти до восьмидесяти — считали меня крашеной дурой с силиконовым бюстом.

Дурой — то, я несмотря на разгромную изобличительную речь директора медиахолдинга не была, не говоря уж о силиконе. Во всяком случае школу окончила хорошистом, университет тоже, на досуге много читала и любила ходить в театр больше, чем на дискотеки. Мама моя считала, что моей главной чертой было простодушие. Легкий юмор — пожалуйста, но вот иронию, а тем более сарказм я бы не узнала, даже выскочи они прямо передо мной из тюков с одеждой.

И именно из-за моей этой внешности, думаю, и подруг у меня толком не было, кроме университетской Верочки, а мужчины… мужчины надолго не задерживались. В силу своего простодушия я совсем не умела льстить, а ведь хорошо известен тот факт, что если мужчине не твердить по восемь раз на дню, как он могуч и прекрасен, а также умен и талантлив, то мужчина хиреет и начинает скучать. И поэтому в любви мне не везло — не везло до одного момента.

Недавно я начала встречаться с очень хорошим парнем, приятным во всех отношениях, хоть и не разобравшимся в хитросплетениях моей судьбы и характере, Авизе. Пусть вас не смущает его необычное имя. Оно лезгинское. Родители решили назвать его так в честь князя Авиза, который возглавил восстание против иранских захватчиков. Он со своими соподвижниками держал оборону в крепости недалеко от Ахтов. Вот и Авиз держит пока мою оборону. Вернее, я держу от него оборону, уж очень быстро он пытается форсировать события по нашему сближению.

Иногда во мне просыпался дух ученицы-хорошистки, а вернее, небольшая зависть к мотивированной и успешной подружке-журналистке Верочке, и я пыталась найти себе нормальную работу. Но