Влюблен и очень опасен - Владимир Колычев

Кирилл Дмитриевич Каховцев имел все основания опасаться за свою жизнь. В Теплогорске оставались только две серьезные силы, способные целиком и полностью контролировать большой портовый город. Одну представлял он, другую – его непримиримый соперник Карен Южак. Когда-то враждующие стороны могли договариваться, но лимит доверия уже исчерпан. Более того, это вопрос жизни и смерти. Или городом будет владеть кто-то один, или официальная власть и милиция сотрут в порошок и тех и других. Городской мэр уже научился играть на противоречиях враждующих мафий, и милицейское начальство все чаще ставит им подножки. Нет, не забывают они, из чьих рук кормятся, но беда в том, что группировки две, а должна быть одна.

Одним словом, ситуация очень серьезная, и лозунг предельно категоричен. «Карфаген должен быть разрушен!» И точка. Каховцев уже выдвинул вперед застрельщиков, но и враг не дремлет.

За границу бы уехать, но нельзя. Люди нервничают, и неизвестно, как они поведут себя, если босс отправится в теплые края. Вдруг решат, что их корабль тонет, и разбегутся, как крысы. Кто-то переметнется на другую сторону, кто-то просто исчезнет, а людей у Каховцева много. И это не только бойцы, готовые исполнить любую его волю, не только охранная фирма – успешное финансовое предприятие и кадровый резерв для боевой бригады. Нет, есть еще и мэрия, милиция, прокуратура, таможня, куда Каховцев направил своих ставленников.

Он уже второй десяток лет у руля, и еще в лихие девяностые задумывался о будущем, потому и ставил в зависимость от себя толковых юнцов: оплачивал им учебу в институтах, устраивал на работу во властные структуры города. Эти люди благодарны ему, но не все преданы. И они могут разом отвернуться от него, если вдруг почувствуют неладное. Просто отвернутся, и этого будет достаточно, чтобы Каховцев «оглох» и «ослеп». Этим непременно воспользуется Южак, и чаша весов тогда склонится на его сторону.

Но пока все винтики на месте, механизм смазан, стрелки часов крутятся в нужную сторону, и время работает на Кирилла Дмитриевича. А это значит, что рано или поздно Южак сдаст свои позиции. Тогда все будет просто замечательно.

За спиной тихонько открылась дверь; мягко ступая, к нему подошла его любимая женщина. Инге всего девятнадцать, Каховцев был старше ее на двадцать два года, но эта разница в возрасте не мешала ему чувствовать себя с ней мужем, а не отцом.

Да и не нуждалась Инга в отцовской заботе. Она взяла его не столько своей красотой, сколько умом и самостоятельностью. Она не липла к нему банным листом, не сосала пиявкой кровь, а первое время и вовсе держала его на расстоянии, ничуть, казалось, не беспокоясь, что ему может наскучить ухаживать за ней. Может, в ее поведении и заключалась какая-то уловка, но Кириллу пришлось поверить, что Инга не очень-то и хотела выходить замуж за него, за самого богатого и успешного человека в городе. К тому же он был недурен собой. Интересный, холеный мужчина в расцвете лет. Сколько девчонок мечтали быть его женой, но пальма первенства досталась Инге. И если он жалеет об этом, то совсем чуть-чуть.

Она обняла его со спины, губами нежно коснулась шеи.

– За Настю переживаешь?

Коротко и ясно. Никаких вокруг да около. Но прямота эта мягкая, непринужденная и совсем не раздражающая.

– Переживаю.

Раздражало Кирилла Дмитриевича то, что при всех своих достоинствах Инга не могла найти общий язык с его дочерью. По большому счету это не ее вина. Невзлюбила, видите ли, Настя мачеху. К любовницам относилась вполне лояльно, а обручальное кольцо на пальце Инги вывело ее из себя. Всерьез заявила, что ее отец предал мать, хотя уже девять лет прошло с тех пор, как Настина мама умерла. Девять лет Кирилл Дмитриевич ходил вдовцом. Может, надо было повременить? Насте всего семнадцать. Скоро сама выйдет замуж, тогда и на мир будет смотреть другими глазами. Тогда и его на брак благословит.

Но назад Кирилл Дмитриевич не повернет. Во-первых, не в его это принципах, а во-вторых, Инга устраивает его по всем статьям, и он не хочет ничего менять. К тому же она в положении – мальчик вроде бы намечается. А Настя перебесится и успокоится.

– Ее обязательно найдут, – сказала Инга.

– Кто бы сомневался.

– А я уеду.

– Куда ты уедешь? – озадачился он.

– Ты мне квартиру подарил, буду в ней жить. А ты ко мне будешь приезжать. Если меня здесь не будет, Настя быстро успокоится.

– Ты моя жена и должна жить со мной.

– Тогда мы будем жить в моей квартире. А Настя пусть остается одна в этом доме. Так ей будет спокойней. Возможно, у нее сложится чувство вины за то, что из-за нее ты покинул дом. Что ж, тем скорее она попросит нас вернуться.

– Логика в этом, конечно, есть, – кивнул Каховцев. – Но квартира – это слишком мелко. Да и опасно. Но можно построить еще один дом, не хуже этого.

– Пока ты его построишь, она выйдет замуж и заживет своей жизнью. Тогда ей будет все равно, с кем ты здесь.

– Ты читаешь мои мысли... Только рано ей замуж. Ей как минимум институт нужно закончить.

– Мой отец тоже так думал – а я еще учусь, но уже замужем.

– Твой отец...

Кирилл Дмитриевич хорошо знал ее отца. Вместе когда-то держали порт, обкладывали данью грузы, занимались контрабандой, отбивались от конкурентов. В одной из перестрелок Артем Скорохат был серьезно ранен, долго лечился, а потом и вовсе отошел от дел. Он и сейчас на инвалидности, но у него свой бизнес, семья, жена, дочери.

Жена у него красивая. Когда-то Кирилл Дмитриевич даже пытался за ней приударить. Но не вышло. Катька показала характер, и ничего ему не обломилось. Но память о ней осталась. Может, потому и запал он так сильно на ее дочь. Инга вся в мать, такая же красивая и чувственная. В прошлом году Артем по старой памяти пригласил его к себе домой, там он и познакомился с его дочерью. И закрутился роман. Одним словом, родословная у Инги что надо.

– Твой отец – мужик конкретный, – улыбнулся он. – Но со мной не поспоришь.

– Может, и Настя найдет такого, с которым ты не поспоришь.

– Да я любого в бараний рог!

– А если она не позволит его в бараний рог? Она девушка с характером.

– Дурной у нее характер.

– Дурной не дурной, а ломать уже поздно. Надо приспосабливаться.

– Будем приспосабливаться. Сначала найдем ее, а потом будем приспосабливаться.

Кирилл Дмитриевич взял мобильный телефон, набрал номер.

Пару недель назад у Насти начался новый учебный год. Первый курс филиала Московского университета. У нее свой личный водитель, он отвозит ее утром, после занятий возвращает домой. Но вчера ему оказалось некого забирать. Настя пропала. Кирилл Дмитриевич решил, что дочь похитили, чтобы выманить на снайпера его самого, но Настя позвонила, сказала, что с ней все в порядке, а искать ее не нужно. Дескать, у нее начинается новая, взрослая жизнь, где нет отца-предателя и мачехи. Так и сказала: отца-предателя.

Похитить Настю непросто, при ней всегда охрана, два парня и девушка, с виду они такие же студенты, как и она. Зина всегда с ней, она для Насти как подруга. А о парнях она даже знать не должна была. Но, видимо, как-то узнала. Потому что оставила с носом всех троих. Спуталась с какой-то однокурсницей-наркоманкой и сбежала.

– Ну что там? – раздраженно спросил Кирилл Дмитриевич, услышав голос Харитона, своего главного специалиста по частному сыску.

У него своя контора, люди – один круче другого, но пока никаких результатов.

– Мы их в «Эскориале» нашли.

– Чего сразу не позвонил? – облегченно вздохнул Каховцев.

Но радость оказалась преждевременной.

– Мы только подружку Настину нашли, – замялся Харитон. – Но эта дура так обдолбилась, что лыка не вяжет. Ни бэ, ни мэ, ни кукареку...

– Ночь у тебя; если до утра Настю не найдешь – ты меня знаешь.

– Кирилл Дмитриевич! Мы ее, конечно, найдем! Но тут такое дело, она с парнем каким-то ушла. Пока мы эту дуру «кололи», Настя успела улизнуть. Говорят, на такси они уехали...

– Таксиста ищите.

– Уже нашли! То есть установили, кто такой. Только его самого нигде нет – как сквозь землю провалился. Звоним – не отвечает. Вне зоны доступа. Дома у него уже были, но и там его нет. Может, он их в горы куда-то повез, там телефон не берет...

– Не найдешь Настю до утра – сам такси в горы заказывай. А то я закажу тебе гирю в море. Это не шутка.

– Все будет в лучшем...

Каховцев недовольно поморщился и бросил телефон на мраморный столик.

– С каким-то парнем уехала. На такси, – обращаясь к Инге, сквозь зубы сказал он.

– Куда?

– К нему домой. Может, у него дом в горах...

– Он что, не русский?

– Ага, горец с кинжалом. Если вдруг что, я ему этот кинжал по самое не хочу отрежу. Козел горный! И эту суку обдолбанную в море! – разошелся Каховцев.

– Кирилл! – Инга мягко взяла его за руку, нежно и с укором заглянула в глаза.

Она умела успокаивать его. Не всегда, правда, но сейчас Каховцев почувствовал, как опускается в нем волна гнева. Хотя до полного штиля в душе было еще очень далеко. К тому же накатывала новая волна.