Жизнь в зеленом цвете - 5 - MarInk

Под «этим», надо полагать, имелся в виду огонь; Гарри погасил его недюжинным усилием воли, но дядя и не подумал ослабить хватку. Глаза Гарри закатились, колени начали подгибаться… он рвал обеими руками пальцы дяди Вернона со своего горла, но никакого эффекта не добился. Тогда он позволил огню снова вырваться на волю - совсем чуть-чуть, совсем немного… Но этого хватило, чтобы дядя отпрянул с воплем, который не решились бы напечатать ни в одной книге, помимо специализированного справочника ненормативной лексики.

Гарри брякнулся на землю под окном, где только что лежал - вот оно всё и вернулось на круги своя; кислотно-яркие звёзды хаотично прыгали у него перед глазами, словно уворачиваясь от пулемётной очереди. Горло ныло, и Гарри был готов поклясться на чём угодно, что на шее останутся синяки.

- Что это ты себе позволяешь, негодный мальчишка?! - дядя Вернон, усиленно тряся в воздухе пострадавшей рукой, продолжал разоряться - правда, немного снизив громкость, потому что любопытные соседи уже высовывали носы из своих окон.

- Это не я, - просипел Гарри и закашлялся.

- А КТО?!!!

- Не знаю, - честно сказал Гарри, садясь и предусмотрительно отползая на несколько футов в сторону.

- Хорошенькое дело, - кипел дядя Вернон, пока тётя Петуния смазывала ему тыльную сторону мясистой ладони мазью от ожогов. - Какого дьявола ты ошивался под окном, а?

- Лежал, - ответил Гарри, подумав немного, - слушал новости…

- На черта тебе наши новости? - дядя Вернон был искренне удивлён. - Нечего мне мозги полоскать, понял? В наших новостях ничего про таких, как ты, не бывает…

- Это вы так думаете, - устало сказал Гарри. - Вы просто не знаете.

- Чего не знаем? - бдительно уточнил дядя Вернон; суженные, и без того крохотные блёкло-голубые глазки поблёскивали подозрительностью.

- Да ни * * * вы не знаете!! - взорвался Гарри, вскочил, одним прыжком перемахнул через ограду сада и скрылся за поворотом прежде, чем ошеломлённые таким неприкрытым хамством Дурсли успели что-нибудь сказать или сделать.

Позже вечером, когда он вернётся в дом Дурслей, ему придётся поплатиться за свою наглость. Но до этого знаменательного воспитательного момента у Гарри оставалось ещё некоторое время, и ему хотелось провести его спокойно.

Над Литтл-Уингингом чинно и солидно сгущались сумерки; Гарри брёл по пустой улице, рассеянно пиная перед собой помятую консервную банку, и предавался раздумьям. Всё это время он выписывал «Ежедневный пророк», чтобы искать информацию и там. Но Министерство на все лады отрицало саму возможность того, что Вольдеморт вернулся, и склоняло имя Гарри, как могло. Фразы типа «сказочка, достойная Гарри Поттера», «чушь, подобная россказням Поттера», «просто помешанный, как будто у него на лбу шрам в форме молнии» встречались через статью; особенно старалась Рита Скитер. «Пророк» с упорством Катона, впопад и невпопад твердившего, что Карфаген должен быть разрушен, вдалбливало в головы своих подписчиков, что Гарри - законченный псих.

Гарри не было даже обидно - ему было грустно. Сами же локти кусать будут, когда увидят Чёрную Метку над своими домами… Он очень сомневался, что ему хоть кто-нибудь будет верить, и с уверенностью, для которой не надо было успевать на уроках у Трелони, мог предсказать, что по возвращении в Хогвартс от него станут шарахаться все остальные студенты от мала до велика.

Подтянувшись на руках, Гарри перелез через запертые ворота старого парка, и побрёл по траве к качелям. Только одни ещё не были сломаны Дадли с дружками - туда Гарри и уселся; металлическая цепь качелей холодила пальцы. Гарри слегка оттолкнулся носками рваных кроссовок от земли и качнулся. Цепь тихонько скрипнула.

Даже Сириус не пишет ничего, кроме просьб беречь себя и быть начеку… хотя, уж казалось бы, крёстный мог сжалиться и просветить Гарри хоть немного насчёт того, что там в магическом мире происходит. И вообще, совет не совершать необдуманных поступков от человека, который двенадцать лет по ложному обвинению отсидел в тюрьме, бежал, предпринял попытку совершить то убийство, за которое, собственно, и был осуждён; от человека, и теперь находящегося в бегах вместе с краденым гиппогрифом... такой совет от этого человека мог вызвать не столько послушный кивок, сколько искренний смех.

Гарри просидел на качелях, сгорбившись, слегка покачиваясь, достаточно долго, чтобы сумерки окончательно сгустились, и яркие, как лампочки карманных фонариков, звёзды зажглись на бархатисто-чёрном небе. Сохлая трава шуршала под ногами, и это было практически единственным звуком во всей округе. И, когда тишину нарушили негромкий стрекот гоночных велосипедов, пародирующее нормальный человеческий смех ржание и дурным голосом распеваемая неприличная песня, Гарри без особых усилий опознал источник шума. Дадли с дружками возвращался из очередного рейда по киданию камнями в машины и прохожих, ломанию всего, что попадётся под руку, и унижению младших.

Дружки Дадли распрощались с ним, называя его «Боссом» («Ну хоть не Великим Тёмным Лордом Вольдемортом, и то хлеб»), и Гарри, соскользнув с качелей, пошёл догонять Дадли. Не стоило усугублять наказание, которое Гарри непременно получит сегодня вечером, ещё и опозданием - отчего-то Дурсли пребывали в твёрдой уверенности, что Гарри не должен приходить позже Дадли.

Гарри нагнал кузена и пошёл рядом, держась на расстоянии метра - и не слишком далеко, чтобы не терять Дадли в темноте из виду, и не слишком близко, чтобы, если что, удар не застал Гарри врасплох.

- Что-то ты спокойный больно этим летом, - Дадли первым нарушил молчание.

- Так фишка легла, - безразлично отозвался Гарри.

- Как будто в собственном мире живёшь, а мы так, пыль под ногами.

- Не кури больше такой травы, Диддикинс, - посоветовал Гарри. - Каждый вечер слышишь, что я - дерьмо, которое удобрения под розовыми кустами в вашем саду не достойно целовать, и говоришь какую-то несуразицу.

- Да-а, папа объясняет тебе, кто ты есть, - удовлетворённо протянул Дадли. - Но ты-то так не думаешь. Думаешь, раз у тебя эта штука, так ты самый крутой на милю вокруг. Ты слушаешь и не споришь, но ты не веришь.

- А должен?

- Тебе хочется думать, что должен.

Определённо, Дадли курил сегодня очень хорошую траву.

- Ты уже заговариваешься.

- Нет, - захихикал Дадли. - Это ты заговариваешься. По ночам.

- По ночам? - Гарри прирос к горячему асфальту и недоверчиво уставился на Дадли. - По ночам я сплю.

- Ага, - Дадли выглядел необоснованно довольным. - Ты спишь, и тебе снится. Ты кричишь: «Не убивай Седрика! Не убивай Седрика!» Кто такой Седрик? Твой бойфренд?

На лбу Гарри выступил холодный пот. Он помнил все свои кошмары, но даже не подозревал, что как-то выдаёт себя в это время.