Заберу тебя себе - Инна Разина

— Спасибо за поздравление! — усмехаюсь я. — Но давай от сантиментов к делу. Все принес?

— А то! Как заказывали, — лыбится друг. Вытаскивает из большой сумки ноут и раскладной столик для кровати. — Устанавливать? Или, может, сначала утку принести? Тебе как, в этом деле медсестрички помогают? Я бы тоже от такой помощи не отказался!

— Идиот! — отвечаю беззлобно. Алекс или Лекс, он любит, когда его так называют,  — еще тот клоун, циник и балагур в одном лице. И злиться на него бесполезно. Но все равно выговариваю: — Думаешь, это игрушки? Лежать бревном в кровати и даже до сортира без помощи не добраться? Этого себе желаешь?

— Ну все, не ворчи! У тебя тут характер окончательно испортился. Уже шуток не понимаешь, — Лекс устанавливает над моими бедрами столик. А на него пристраивает ноут, подключая провода. — Палата у тебя зашибись, даже интернет есть. Так что будет, чем заняться. Все базы хирургов города я тебе на почту скинул. Между прочим, нехилая работка была их найти, — ворчит недовольно. — Сделаешь выборку по полу, возрасту и вперед! Изучай фотки. Правда, думаешь, что узнаешь? Вечер, травмы, шок… — с сомнением качает головой.

— Узнаю, — отвечаю твердо. Хотя сам не понимаю причин собственной уверенности. Друг прав, слишком много критичных факторов. Да и лица я не запомнил. Но почему-то не сомневаюсь, что узнаю сразу, как только увижу. Просто почувствую, что это она. Я уже ее чувствую, будто у нас есть связь на уровне душ. Может, теперь и есть. Она же держала мою жизнь в своих руках. И не отпустила за грань. А я не отпущу, если её найду. Когда найду. Не помогут базы, буду ходить по больницам. Мне как раз для реабилитации нужно много двигаться.

Глава 3 Дана

Слоняюсь неприкаянно по идеально убранной квартире. Как же тяжело, когда нечем заняться. Нет цели, нет смысла. А ведь всё это было совсем недавно. Но я уступила, поддалась. Казалось, так надо, правильно. И ненадолго. Но вот уже год я не работаю. Хотя ординатуру закончила на отлично и считалась перспективным врачом. Еще и место выделили удачное: в центральной детской больнице. Мне до чертиков нравилось. Да я там практически жила! И это кое-кого не устроило. Сама виновата, дала повод. Надо было еще тогда найти баланс между работой и домом и не пришлось бы выслушивать сначала постоянные упреки, а потом уже и ультиматумы.

Вот что мне делать целыми днями? Стирка и уборка на домработнице. Готовить я не очень-то люблю. Но оставила себе это, иначе совсем сойду с ума от безделья. И не моя вина, что всем способам досуга домохозяек предпочитаю изучение  анатомического атласа. И так уже затертого до дыр. Надо опять возобновлять прогулки. На улице мне даже дышать легче. Но после той аварии уже три месяца не появляюсь на бульваре. Сама не понимаю, почему. Специально не искала в интернете  информацию о ней. Не хотела случайно узнать, что мой неожиданный пациент умер от травм. Пусть остается для меня живым.

Гулять у себя в районе я пыталась. Но лишь сильнее поняла, как скучаю по любимому бульвару. Кажется, пора блудной дочери возвращаться. Уже начало декабря. Там сейчас наверняка очень красиво. Новогоднюю иллюминацию у нас с каждым годом устанавливают все раньше. Прямо с начала зимы. Решаюсь и иду собираться. Еще не слишком поздно, но за окнами уже стемнело. Как раз полюбуюсь праздничным освещением. Ну и заодно из дома улизну. Душно мне тут.

Паркуюсь на привычном месте. Но выходить почему-то страшно. Сколько раз вспоминала того мужчину с зелеными глазами. Он даже сниться мне начал. Приписываю это стрессу и отсутствию других новостей. Слишком монотонная у меня жизнь. Скучная и однообразная. А я привыкла к адреналину. Год в детской экстренной хирургии — это постоянная готовность к неожиданностям. И мгновенное принятие решений, от которых часто зависит чужая жизнь. Для кого-то такие перегрузки тяжелы, а моя психика адаптировалась быстро. Я из тех, кто знал, что будет врачом с десяти лет. И да, это гены. У моего отца своя клиника и куча известных клиентов. Конечно, он звал меня к себе. Но я не захотела. Пластическая хирургия — не моё.

Все же собираюсь с духом и выхожу из машины. На мне яркий пуховик, на ногах угги. Вязанную шапку с меховым помпоном держу в руках. Сегодня очень слабый мороз, чуть ниже ноля. Можно без головного убора обойтись. А в конце бульвара — любимая кофейня. В ней и погреюсь. Меня там знают в лицо. Даже помнят, какой кофе предпочитаю. Кофе — вообще мой напиток. В ночных дежурствах почти незаменимый. И в свою больницу я первым делом купила кофемашину. Может, хотя бы за это меня там добрым словом вспоминают? А так ни в какую не хотели отпускать. У нашего отделения были самые лучшие показатели выживаемости.

Опять я думаю не о том, о чем стоит. Сколько можно терзаться сожалениями? Лучше переключиться на другую тему, что в последнее время постоянно занимает мысли. К сожалению, тоже в моей ситуации недопустимую. Думаю о том, как себя чувствует тот мужчина. Представляю, что он уже поправился, полностью восстановился. И опять проезжает где-нибудь недалеко на новом внедорожнике. Пусть будет так. Пусть он живёт. Прошу этой милости у неба. Я ведь много жизней успела спасти. Подарите мне еще и эту!

Медленно бреду по бульвару. Хотела насладиться иллюминацией, но думаю о другом. Нет во мне предвкушения праздника. Новогодней атмосферы. Знаю наперед, как этот Новый год пройдет. И сам праздник, и потом, день за днем, месяц за месяцем. Вдруг резко закипает злость на собственное бездействие. Сколько можно хандрить? Ну совершила ошибку, с кем не бывает. Хватить уже ныть и страдать, пора ее исправить. Понимаю, скорее всего, легко не будет. Но всё вполне решаемо. По крайней мере, надеюсь на это. Надо только набраться смелости и сказать.

Замедляю шаг, ощущая легкую дрожь. Впереди то самое место. Подходить ближе не планирую, но голову поворачиваю. Покореженный столб так и не убрали. Но больше никаких следов аварии. Вокруг все тихо и спокойно. Чистый асфальт, припорошенный легким снежком. Спешащие мимо прохожие. Тогда тоже было тихо. Буквально за секунду до