Вокруг одни враги - Росс Макдональд

— Атлетически сложен?

— Я так и думал, что вы это спросите. — В его голосе зазвучали ноты угрюмого соперничества. — Но я положил бы его на обе лопатки.

— Не сомневаюсь. Опишите его лицо.

— Недурен собой. Но взгляд озлобленный.

— Был озлобленный до того, как вы пообещали разнести ему башку, или после?

Себастиан привстал:

— Послушайте, если вы держите не нашу сторону, тогда за что, спрашивается, мы должны вам платить?

— Именно за это, — сказал я, — а также за кучу скучных вопросов. Вы что, думаете, мне нравится такое времяпрепровождение?

— Мне тоже не нравится.

— Но дело-то касается вас. Какого цвета у него волосы?

— Светлые.

— Длинные?

— Короткие. Наверное, его остригли в тюрьме.

— Глаза голубые?

— По-моему, да.

— Борода, усы?

— Нет.

— Как он был одет?

— Обычно, как все они одеты. Узкие брюки, которые держатся на бедрах, выцветшая голубая рубашка, сапоги.

— А как он говорит?

— Как? Языком. — Себастиан был уже на пределе.

— Как человек образованный или необразованный? Как хиппи или нормально?

— Не берусь судить, я недолго его слушал. Он вышел из себя. Мы оба вышли из себя.

— К кому бы вы его причислили?

— К шпане. К опасной шпане. — Он вдруг как-то быстро развернулся и глянул на меня, сделав большие глаза, будто и его отнесли к этой же категории. — Извините, мне пора в офис. У нас назначено важное совещание по программе на будущий год. А затем я собираюсь на обед с мистером Хэккетом.

Но прежде чем он ушел, я выудил из него описание машины его дочери. Двухдверный «дарт» выпуска прошлого года, светло-зеленый, зарегистрирован на его имя. Он не согласился, чтобы я внес «дарт» в официальный список угнанных автомобилей. А также сообщить об этом в полицию.

— Вы даже представить себе не можете, что это значит в моей должности, — сказал он. — У меня должна быть безупречная репутация. Стоит ей пошатнуться, и я полечу вниз. Клиенты нашего банка должны полностью мне доверять.

Он укатил в новом «олдсмобиле», который, судя по корешку в его чековой книжке, стоил ему сто двадцать долларов в месяц.

Глава 3

Несколько минут спустя я впустил в дом Хейди Генслер. Она оказалась аккуратным на вид подростком с соломенными волосами, которые падали на ее тонкие плечи. Никакой косметики. В руках сумка с учебниками.

Во взгляде ее светло-голубых глаз сквозила неуверенность.

— Это вы хотели поговорить со мной?

— Да, — сказал я. — Моя фамилия Арчер. Входите, мисс Генслер.

Она посмотрела мимо меня в глубину дома.

— Что случилось?

Из своей комнаты в розовом воздушном одеянии появилась миссис Себастиан.

— Входи, Хейди, дорогая, не бойся. Очень мило, что ты пришла. — Однако голос ее звучал не слишком приветливо.

Хейди вошла. Она чувствовала себя очень неловко.

— Что-нибудь случилось с Сэнди?

— Мы еще не знаем, дорогая. Я могу открыть тебе все обстоятельства, но только при одном условии: ты обещаешь никому ничего не рассказывать ни в школе, ни дома.

— Конечно, не расскажу. Я никогда не рассказываю.

— Что ты хочешь этим сказать, дорогая: «никогда не рассказываю»?

Хейди прикусила губу:

— Хочу… Ничего не хочу.

Миссис Себастиан устремилась к ней, подобно розовой птице с вытянутой вперед темной головкой.

— Ты знала, что Сэнди встречается с молодым человеком?

— Я не могла этому помешать.

— И нам ничего не сказала? Разве так поступают друзья, моя милая?

— Я дружу только с Сэнди, — чуть не плакала девочка.

— Ладно. Хорошо. Тогда, значит, ты поможешь нам благополучно вернуть ее домой, правда?

Девочка кивнула.

— Она что, сбежала с Дэйви Спеннером? Прежде, чем ты ответишь, вспомни, ты должна дать обещание никому ничего не рассказывать.

— Вряд ли в этом есть необходимость, миссис Себастиан, — вмешался я. — К тому же вопросы я предпочел бы задавать сам.

— А откуда мне знать, что вы не скажете лишнего? — повернулась она ко мне.

— Ниоткуда. И вообще в сложившейся ситуации ничего предусмотреть нельзя. Поэтому не лучше ли вам уйти и предоставить мне разбираться во всем?

Миссис Себастиан уйти отказалась. Она готова была испепелить меня. Но меня это мало волновало. Я сразу понял, что в данном случае я вряд ли обрету друзей и очень немного заработаю.

Хейди тронула меня за рукав.

— Мистер Арчер, не подвезете ли вы меня в школу? Когда Сэнди нет, мне не на чем ехать.

— С удовольствием. Когда надо выехать?

— Да хоть сейчас. Если я приезжаю задолго до первого урока, я успеваю повторить домашнее задание.

— Вчера Сэнди отвозила вас в школу?

— Нет. Я ехала на автобусе. Она позвонила мне утром, примерно в это же время. Сказала, что в школу не поедет.

Миссис Себастиан прислушалась.

— А она сказала тебе, куда едет?

— Нет.

Лицо девочки приобрело замкнутое, неприступное выражение. Если она и знала что-то еще, матери Сэнди она не собиралась об этом докладывать.

— По-моему, ты лжешь, Хейди, — сказала миссис Себастиан.

Девочка вспыхнула, на глаза ее навернулись слезы.

— Вы не имеете права так со мной разговаривать. Вы мне не мать.

Я снова вмешался. Мне было ясно, что ничего представляющего интерес в этом доме не будет сказано.

— Пойдемте, — сказал я девочке. — Я подвезу вас до школы.

Мы вышли на улицу, сели в мою машину и поехали вниз с холма в сторону автострады. Хейди сидела совершенно спокойно, но сумку с учебниками положила на сиденье между нами. Возможно, вспомнила, что садиться в машину с незнакомым мужчиной не полагается.

— Миссис Себастиан всегда обвиняет меня, — спустя минуту заметила она. — Это несправедливо.

— Обвиняет? В чем?

— Во всем, что делает Сэнди. Но если Сэнди мне все рассказывает, это еще не значит, что я несу ответственность за ее поступки.

— Что значит все?

— Ну хотя бы про Дэйви. Не могу же я бегать к миссис Себастиан и сообщать все, что мне сказала Сэнди. Я не доносчица.

— Но вы совершили кое-что более недопустимое.

Я задел ее честь, и она ответила с вызовом:

— Что, например?

— Вы позволили своей лучшей подруге попасть в беду и пальцем не пошевелили, чтобы остановить ее.

— Ничего я не позволяла. Разве я могла удержать ее? К тому же она вовсе не попала в беду. В том смысле, в каком вы говорите.

— А я вовсе и не говорю про то, что у нее будет ребенок. Это еще не самое худшее из всего, что может случиться с девушкой.

— А что самое худшее?

— Жизнь ее может оборваться раньше, чем она захочет иметь ребенка. Или она вдруг чересчур быстро повзрослеет.

Хейди тоненько пискнула, словно маленький испуганный зверек. И произнесла приглушенным голосом:

— Что-то в этом роде и случилось с Сэнди. Откуда вы узнали?

— Я уже не раз видел, что случалось с девушками, которые были слишком нетерпеливы. Вы знакомы с Дэйви?

— Я его видела, — не сразу ответила она.

— Что вы о нем думаете?

— Он, конечно, личность впечатляющая, — осторожно сказала она. — Но не думаю, что он подходит Сэнди. Он груб и необуздан. По-моему, он какой-то одержимый. А Сэнди совсем другая. — Она помолчала, задумавшись. — Беда, которая с ней случилась, уже случилась.

— Вы хотите сказать, что она влюбилась в Дэйви?

— Нет, я имею в виду другого человека. По сравнению с ним Дэйви Спеннер не такой уж плохой.

— Кто он?

— Сэнди не называла его и вообще не хотела говорить о нем.

— Откуда же вы тогда знаете, что Дэйви лучше?

— Нетрудно догадаться. Сэнди сейчас спокойнее, чем прежде. Раньше она все время говорила о самоубийстве.

— А когда это раньше?

— Летом. До начала школьных занятий. Она собиралась войти в воду у Зума-Бич и уплыть в открытый океан. Я отговорила ее от этого.

— Что же ее мучило? Любовные дела?

— Можно сказать и так.

Больше Хейди мне ничего не поведала. Она дала Сэнди торжественную клятву: ни слова ни о чем. И уже нарушила ее, сообщив мне кое-что.

— Вам случалось видеть ее дневник?

— Нет. Я знаю, что она вела дневник. Но она никогда никому его не показывала. — Она повернулась ко мне и натянула юбку на колени. — Можно мне задать вам вопрос, мистер Арчер?

— Пожалуйста.

— Что случилось с Сэнди? На этот раз?

— Не знаю. Двадцать четыре часа назад она уехала из дому. Накануне вечером мистер Себастиан помешал ее свиданию с Дэйви в Западном Голливуде. Он насильно увез ее домой и на всю ночь запер в комнате.

— Чего же тогда удивляться, что Сэнди ушла из дому? — спросила Хейди.

— Между прочим, она прихватила с собой отцовскую двустволку.

— Зачем?

— Не знаю. Зато мне стало известно, что за Дэйви числится преступление.