У меня есть твой номер - Софи Кинселла

Телефон — мой друг. Он — член моей семьи. Он — моя работа. Он — моя вселенная. Он мое все. Такое впечатление, будто выведена из строя моя система жизнеобеспечения.

Швейцар смотрит на меня с сочувствием.

— Позвонить в полицию, мадам?

Я не в состоянии ответить ему. Меня посещает неожиданная, еще более ужасная мысль. Кольцо. Ведь я дала номер мобильника всем кому ни попадя: уборщицам, работникам туалета, персоналу вечеринки… Что, если кто-то из них найдет кольцо? Что, если кто-то пытается дозвониться до меня прямо сейчас, а ему не отвечают, потому что чертов воришка выбросил сим-карту в реку?

О боже, нужно срочно поговорить с портье. Дам ему номер моего домашнего телефона.

Нет. Плохая идея. Он может оставить сообщение, и Магнус услышит его.

Ладно. Значит… значит… я дам ему свой рабочий номер. Да, так и сделаю.

Вот только сегодня в офисе никого. Не сидеть же там в ожидании звонка.

Вот тут я по-настоящему пугаюсь.

В довершение всего, к портье не пробиться. Стойку осаждают участники конференции, требуя заказать столики в ресторане. Пытаюсь поймать взгляд портье, но тот упорно игнорирует меня. Знаю, этот человек уже потратил на меня немало времени, но разве он не понимает, в каком безвыходном положении я очутилась?

— Мадам. — Швейцар зашел в вестибюль вслед за мной. — Мы можем угостить вас чем-нибудь, чтобы вы пришли в себя? Арнольд! — подзывает он официанта. — Пожалуйста, принеси леди бренди за счет заведения. А портье поможет вам с полицией. Хотите присесть?

— Нет, спасибо. — И тут меня осеняет: — Может, стоит позвонить на мой мобильник? Позвонить грабителю! Попрошу его вернуться, пообещаю вознаграждение… как вы думаете? Одолжите мне ваш телефон?

Я протягиваю руку, но швейцар буквально отпрыгивает от меня.

— Мадам, это безрассудный шаг, — сурово произносит он. — Уверен, полиция не одобрит его. Вы в шоке. Будьте добры, сядьте и попытайтесь успокоиться.

Может, он и прав. Не хватало еще завязать знакомство с уголовником в капюшоне. Но я не могу сесть и успокоиться. Ношусь по вестибюлю взад-вперед, каблуки цокают по мраморному полу. Мимо огромного фикуса в горшке, мимо столика с газетами… мимо блестящей урны… возвращаюсь к фикусу. Беготня приводит меня в чувство, и все это время я не отрываю взгляда от стойки портье.

Вестибюль так и кишит типами в деловых костюмах. Через стеклянную дверь вижу, как швейцар подзывает такси и кладет в карман чаевые. Приземистый японец в синем костюме стоит рядом с бизнесменами-европейцами, он что-то яростно кричит, похоже по-японски, и отчаянно жестикулирует. На груди у него подскакивает бэджик. Он такой смешной, что я поневоле улыбаюсь.

Мне приносят бренди, я залпом выпиваю его и опять бросаюсь по знакомому маршруту.

Фикус в горшке… столик с газетами… урна… фикус в горшке… столик с газетами… урна…

В голове зреют гневные мысли. Этот мерзавец в капюшоне понимает, что сломал мне жизнь? Понимает, как необходим мне телефон? Украсть телефон — тягчайшее из преступлений!

И телефон-то так себе. Старенький. Допотопный. Грабитель обломается, если захочет набрать букву «В» в сообщении или выйти в Интернет. Ничего у него не получится. И тогда он раскается.

Фикус… газеты… урна… фикус… газеты… урна…

А еще ударил меня по плечу! Гад! Может, удастся отсудить у него миллионы. При условии, что его поймают, но это вряд ли.

Фикус… газеты… урна…

Урна.

Погодите.

Что это?

Смотрю в урну как громом пораженная, подозревая, что кто-то пытается сыграть со мной злую шутку. Или у меня галлюцинации?

Телефон.

В урне. Мобильный телефон.

2

Моргаю, трясу головой и снова смотрю в урну. Телефон действительно торчит из-под программок конференции и стаканчика из «Старбакса». Что он здесь делает?

Оглядываюсь — не наблюдает ли кто за мной? — а потом выуживаю телефон из урны. Он в потеках кофе, но в остальном не пострадал. Очень хороший телефон. «Нокиа». Новенький. Да еще с гарнитурой.

Медленно оборачиваюсь и оглядываю вестибюль. Никто не обращает на меня ни малейшего внимания. Никто не устремляется ко мне с воплем: «Это мой телефон!» Я вышагивала здесь последние десять минут. Значит, тот, кто выбросил мобильник, сделал это совсем недавно.

На задней стороне телефона прилеплен стикер с надписью «Уайт Глоуб Консалтинг Груп» и номер. Кто-то потерял его? Он сломан? Нажимаю на кнопку, и экран загорается. Похоже, с телефоном все в порядке.

Внутренний голос пищит, что я должна вернуть телефон владельцу. Отнести на стойку и сказать: «Простите, похоже, этот телефон кто-то потерял». Именно так надо поступить. Надо прямо сейчас подойти к стойке, как сделал бы любой ответственный член общества, заботящийся о его интересах…

Однако ноги не сдвинулись ни на дюйм. Рука по-прежнему сжимает «Нокиа». Дело в том, что мне необходим телефон. Держу пари, у компании «Уайт Глоуб Консалтинг Труп» миллионы подобных телефонов. И ведь я нашла его не на полу и не в туалете, верно? Он лежал в урне. А в урнах лежит всякий мусор. Так что все по-честному. Мусор — это то, что выбросили за ненадобностью. Таково правило.

Снова пялюсь в урну и замечаю красный шнурок, на таких болтаются бэджики у делегатов конференции. Проверяю, что там поделывает портье, снова наклоняюсь над урной. С фотографии на бэджике смотрит потрясающе хорошенькая девушка. «Вайолет Расселл. Уайт Глоуб Консалтинг Груп».

Выстраиваю замечательную теорию. Совсем как Пуаро. Это телефон Вайолет Расселл, и она выбросила его. По… той или иной причине.

Ну, это ее проблема. А не моя.

Телефон неожиданно звонит, и я застываю. Черт! Рингтон начинается с высоких нот — это песня Бейонсе «Одинокие леди». Быстро нажимаю кнопку отбоя, но спустя мгновение телефон снова подает голос, громкость просто оглушительная.

Можно ли как-нибудь уменьшить звук? Парочка деловых женщин оглядывается на меня, и я так теряюсь, что нажимаю на зеленую кнопку. Женщины по-прежнему не сводят с меня глаз, и мне не остается ничего иного, кроме как прижать телефон к уху и отойти в сторонку.

— Абонент временно недоступен. — Изо всех сил стараюсь скрипеть, как бездушный робот. Так я избавлюсь от звонящего. — Пожалуйста, оставьте сообщение.

— Где ты, твою мать? — слышу я спокойный мужской голос и чуть не взвизгиваю от радости. Сработало! Он принял меня за автомат! — Я только что разговаривал с шотландцем. Он знает человека, который сможет все сделать. Это как эндоскопическая операция. Он мастер своего дела. Следа не останется.