Под защитой любви - Патриция Райс

Но особенно бесил Моргана закон, запрещавший католикам владеть лошадьми стоимостью более пяти фунтов. Королева Мей стоила сотни фунтов, однако он не расстался бы с ней даже за тысячу. Но когда проклятый красномундирник предложил за нее пять фунтов, Морган вынужден был согласиться. В противном случае их земли оказывались под угрозой конфискации. Морган избил наглого мерзавца до полусмерти, но кобылу пришлось отдать.

Мысль об утрате Мей ранила до слез, но Морган постарался взять себя в руки, утешаясь обещанием отца, что кобыла будет избавлена от шпор неуклюжего болвана, положившего на нее глаз. Придется удовлетвориться этим. Пока.

Он знал, что ведет себя эгоистично. Отец пожертвовал своими землями ради будущего сыновей. Шон пожертвовал своей верой, чтобы защитить это будущее. Самое меньшее, что он сможет сделать, — это покинуть родной дом и научиться ремеслу, необходимому, чтобы спасти их обоих от нищеты и несчастья. Он поедет во Францию и станет воином, чтобы когда-нибудь привести армию в самое сердце Ирландии и заставить красномундирников заплатить за их вероломство.

Тот день казался теперь далеким прошлым, еще одним мрачным эпизодом в длинном ряду мучительных воспоминаний. Джек не знал, почему вдруг он всплыл в его памяти, разве что тогда он был таким же юным, как эта девчушка.

Он поднял бесчувственное тело с земли и поразился, как мало оно весит. Дождь прекратился, и повалил настоящий снег, наметая сугробы. Дьявол, если оставить ее здесь, к утру она замерзнет. Не испугай он бедняжку до потери сознания, поскакал бы дальше. А так…

Джек медлил, охваченный воспоминаниями. Его младшая сестренка умерла примерно в том же возрасте. Он оказался слишком далеко, чтобы защитить ее от холода и голода. Никто не помог несчастной. Так с какой стати он должен заботиться об этой англичанке? Но не бросать же эту жалкую кучку костей и тряпья обратно в канаву! Совесть боролась в нем с доводами рассудка. Обычно рассудок брал верх, но Джек слишком устал и замерз, да и воспоминания о семье терзали его сегодня сильнее, чем когда-либо. Пристроив девочку в седло, он забрался следом и тронул коня. Если он задержится здесь, споря с самим собой, то дело кончится тем, что ему придется выяснять отношения с шерифом. Глупо, конечно, нападать на карету так близко от собственного убежища, но трудно устоять перед искушением, когда добыча сама просится в руки. Да и золото, спрятанное в его седельных сумках, оправдывает любой риск.

Девочка шевельнулась, и Джек крепче обхватил ее рукой. Вряд ли эта малышка представляет для него какую-либо угрозу. Утром он вернет ее на дорогу, и пусть она идет своим путем. Добрые дела не для него.

Джек не заблуждался на свой счет. Ему уготовано вечное проклятие за преступную жизнь, но он пока не собирается умирать, во всяком случае, не раньше, чем осуществит свою месть. Если уж ему суждено попасть в ад, он постарается заслужить это. Какой смысл очутиться в аду за одно-единственное прегрешение? Лучше уж нарушить все до единой заповеди.

Его лицо озарила улыбка. Он успеет, поскольку вся жизнь у него впереди.

Дорога на Лондон кишела бродягами, правда, такие девчушки среди них встречались нечасто. Возможно, она просто потерялась, но едва ли он получит награду за ее спасение, если судить по ее убогой одежонке. Еще одна потерянная душа в этом жестоком мире. Сознание, что существующее общественное устройство жестоко само по себе, а не только по отношению к нему и его близким, ничуть не уменьшило ненависть Джека к британцам…

Добравшись до маленькой лесной хижины, он спешился, одной рукой придерживая девочку. Она очнулась, но, взглянув на него, снова потеряла сознание. Похлопав жеребца по шее, Джек отнес свою ношу в темную комнату и положил на кровать. Здесь она в безопасности, а ему нужно позаботиться о лошади.

Вернувшись, Джек зажег фонарь и обнаружил, что девочка свернулась калачиком посередине кровати и спит крепким сном. Он проголодался, продрог, но прежде чем поужинать у огня, поднял фонарь, чтобы разглядеть девочку.

Он не мог определить, сколько ей лет, но бледное лицо с чистой гладкой кожей казалось очень юным. Капюшон соскользнул с ее головы, и Джек увидел копну каштановых кудрей с красноватыми прядями. Высокие, почти аристократические скулы снова напомнили Джеку о сестре, и сердце его болезненно сжалось.

Он отвернулся. Джек сдержал порыв потянуться за стоявшей на полке бутылкой рома. Он знал, насколько коварно спиртное, и предпочитал использовать этот факт к собственной выгоде, а не ущербу. Пусть другие пропивают свои мозги. Ему понадобятся весь его ум и вся сила, до последней капли, чтобы добиться поставленных целей.

Девочка ни разу не шевельнулась, пока он разводил огонь и готовил ужин. Жива ли она? Джек вернулся к кровати и приложил ладонь к ее шее. Кожа была пугающе холодной, но он ощутил слабое биение пульса. Джек отвык заботиться о ком-либо. Если девочка умрет, он выроет могилу, похоронит ее и забудет этот печальный эпизод.

В свете пламени, отбрасывавшем трепещущие тени на беленые стены хижины и нетесаные балки потолка, Джек достал из сундука одеяло и бросил на пол тюфяк, устроив себе постель. Стянув с девочки заляпанный грязью плащ, Джек накрыл ее своим и задумался. Что еще, черт побери, он может сделать, чтобы она не умерла? Он никогда ни за кем не ухаживал, не считая лошадей. И не имел ни малейшего желания заниматься этим сейчас.

Отодвинув тюфяк подальше от огня, Джек выпрямился и с хмурым видом направился к двери, чтобы еще раз взглянуть на лошадей. Надо быть полным кретином, чтобы притащить девчонку сюда! Но когда он открыл дверь и увидел, что валит снег, понял, что не смог бы поступить иначе.

Изящное личико, такое бледное и неподвижное на фоне черного плаща, стояло перед его мысленным взором, пока он шагал сквозь зимний мрак.

Фейт шевельнулась, тихо застонала и попыталась вытянуть онемевшие ноги. Все тело ныло, но она привыкла к боли. Главное, она согрелась. И ее ждет работа.

Темнота не помешала ей подняться. Фейт не могла вспомнить, как попала сюда, но многолетняя привычка заставила ее выбраться из уютного кокона постели и разворошить затухающий огонь в очаге.

Теперь, подумала она, надо согреть воды, но где колодец, она не могла вспомнить. При слабом свете очага Фейт разыскала ведро и чайник. Не обнаружив собственного плаща, набросила на плечи тот, которым укрывалась. Он волочился по полу, пока она шла к двери, зато сохранил тепло, а она начала мерзнуть, как только отошла от очага.

Снег прекратился и, укрыв землю, сверкал, поскрипывая у нее под ногами, пока она бродила в сером утреннем тумане в поисках ручья или колодца. Заметив большое строение, видневшееся на темном фоне деревьев, Фейт двинулась к нему. Амбар предполагал наличие животных, а где животные, там и вода.