Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо - Макс Фрай

Что касается меня, я просто стал жертвой рокового совпадения и собственной памяти — в целом дырявой, но местами излишне цепкой. Когда я появился в Ехо, сэр Джуффин Халли, поленившийся объяснять всем заинтересованным лицам, с какой стати ему взбрело в голову нанять на государственную службу не просто иностранца, но существо из иного мира, решил выдавать меня за выходца из Пустых Земель. Он сказал, что так будет проще всего объяснить мое незнание угуландских обычаев и, что гораздо важнее, неумелую Безмолвную речь, которая поначалу давалась мне с таким трудом — до сих пор вспоминать страшно. Я даже имя себе подобрал соответствующее — Фангахра, просто для смеха. Вычитал его в Энциклопедии Мира Манги Мелифаро, а когда знакомился с кочевниками, явившимися в Дом у Моста выручать арестованного земляка, напрочь забыл, кому оно на самом деле принадлежало.

В результате эти славные люди сочли меня своим царем. И так обрадовались, что даже организовали похищение — оглушили, завернули в ковер и повезли на так называемую родину, где среди обширных безлюдных степей, надо думать, стоял пустующий царский трон, изваянный, по мнению знакомого всем присутствующим сэра Мелифаро, из лучших сортов отборного менкальего навоза.

Но я, конечно, сбежал.

Дома же на меня принялись наседать Его Величество Гуриг Восьмой и, что гораздо хуже, сэр Джуффин Халли. Королю позарез приспичило присоединить Пустые Земли к территории Соединенного Королевства, поэтому перспектива поставить одного из сотрудников Тайного Сыска во главе самого многочисленного и воинственного из живущих там кочевых племен казалась ему чрезвычайно соблазнительной. А шеф просто очень любит всякие хитрости и интриги, его хлебом не корми, дай замутить что-нибудь остроумное, безнравственное и одновременно полезное в хозяйстве.

Эти двое вполне могли бы меня заставить, но они просто пустили в ход свое обаяние, и я, в конце концов, согласился стать самозванцем — при условии, что мне будет позволено управлять своим народом на расстоянии, не покидая Ехо. Думаю, я был единственным за всю историю монархом-заочником, вспоминающим о своем высоком звании всего несколько раз в год, когда приходилось отправлять очередную партию указов или принимать официальную делегацию подданных, искренне восхищенных моим мудрым правлением. Впрочем, и эти обязанности я исполнял спустя рукава, разве только конфеты с пирожными то и дело возами отправлял в Пустые Земли, памятуя, что мои подданные натурально помешаны на сладком, и это благое деяние хотя бы отчасти искупает мою вину перед племенем Хенха. Впрочем, в качестве подданных Соединенного Королевства, к которому я в итоге присоединил свои владения, им живется гораздо лучше, чем прежде. По крайней мере, сластей у них теперь — завались, равно как и денег на их покупку, благо наш щедрый Король объявил всех Хенха от мала до велика особым пограничным подразделением своей армии и немедленно поставил на довольствие.

От престола я отрекся настолько быстро, насколько позволили недоступные моему пониманию внешнеполитические обстоятельства; процесс отречения тянулся невообразимо медленно, но, к счастью, практически не требовал моего участия, так что я при всем желании не смогу назвать точную дату конца моего царствования. Надеюсь, она уже записана в каких-нибудь учебниках, так что у меня есть шанс однажды ее узнать.

Благодаря этой авантюре в хозяйстве моем появилось несколько чрезвычайно полезных вещей: Мохнатый Дом, огромный кудлатый пес по имени Друппи, привезенный из Пустых Земель, и целых три жены — оттуда же. Сестры-близнецы Хейлах, Хелви и Кенлех были подарены мне подданными в день коронации, и я ничего не мог с этим поделать. Сколь бы зловещие слухи ни ходили обо мне по столице Соединенного Королевства, но я был совершенно не способен на ночь глядя выгнать на улицу трех сирот одновременно. Поэтому девочки остались жить в Мохнатом Доме, а я сразу же после церемонии вернулся в трактир леди Теххи, где мне, строго говоря, было самое место.

Некоторое время мы с женами ухитрялись вовсе не видеться. Даже не знаю, кого из нас больше смущала сложившаяся ситуация. Впрочем, в конце концов мы все-таки познакомились поближе. После того как я объявил девочкам, что буду считать их чем-то вроде любимых племянниц, кормить конфетами, давать деньги на наряды и безоговорочно одобрять все их поступки, не вникая в подробности, они вздохнули с плохо скрываемым облегчением. Это, можно сказать, стало прекрасным началом большой дружбы, которая особенно укрепилась после того, как сэр Мелифаро увел у меня леди Кенлех. Сказал, что буквально с первой минуты нашего знакомства мечтал отбить у меня хотя бы одну девушку, а уж жениться на моей жене — это и вовсе редкая удача[2].

Остальные мои друзья оказались не настолько верными и надежными, поэтому на Хейлах и Хелви никто так и не женился. А теперь, как я понимаю, поздно суетиться — девчонки связались с леди Сотофой Ханемер и, подозреваю, уже успели отрастить длиннющие хвосты, или что там нынче ведьмам под юбками прятать положено.

Важно, впрочем, другое. К тому моменту, как я перебрался в Мохнатый Дом, мы с Хелви и Хейлах уже и правда успели подружиться. Дом был достаточно велик, чтобы его обитатели могли не видеться вовсе, однако девочки ежедневно подкарауливали меня в огромной гостиной на первом этаже, откуда видно всех, кто заходит с улицы или спускается сверху, — специально для того, чтобы зазвать на кружку камры и развлечь болтовней. И это при том, что за дверью их ждали все мыслимые соблазны большого города. На месте сестричек я бы дома подолгу не торчал.

С другой стороны, некоторые, особо утонченные соблазны большого города то и дело сами приходили в Мохнатый Дом. Господа Тайные Сыщики вдруг полюбили проводить вечера в моей гостиной. Их не смущало даже то прискорбное обстоятельство, что повара мне в свое время прислал Король. А ведь общеизвестно, что дворцовая кухня — наихудшая в Соединенном Королевстве. Его Величество Гуриг Восьмой и сам, насколько я знаю, предпочитает обедать в других местах, переодевшись простым горожанином, в точности как сказочный Гарун-ар-Рашид. Только в его случае это не просто развлечение, а практически вопрос жизни и смерти.

Словом, милосердие друзей, старавшихся не оставлять меня в одиночестве, было совершенно безгранично. И вечеринки у нас выходили преотличные, уж на что я был тогда мрачен, а все равно не мог не оценить.

Короче говоря, у меня началась совершенно новая во всех отношениях жизнь. Никогда прежде я не занимал такой огромный дом, где, чтобы попасть в собственную спальню, приходится подниматься на третий этаж, а для путешествия по периметру гостиной не помешал бы небольшой амобилер. Никогда не делил кров с посторонними, в сущности, девушками, не связанными со мной ни родственными, ни романтическими узами; официальное звание моих жен давно уже не обманывало даже их самих. Никогда не имел слуг, без которых в Мохнатом Доме было не обойтись. Собственно, я даже гостеприимным хозяином никогда до той поры не был — по душевному складу я скорее гость, готовый в любую минуту заглянуть куда-нибудь на огонек и уйти — тоже в любую минуту.

Все это оказалось очень кстати — хотя бы потому, что поглощало меня почти целиком, отнимало кучу времени и внимания. Именно то, что требовалось.

Однако оставались ночи. Еще до полуночи Хейлах и Хелви дружно начинали зевать, а гости понемногу расходились. В доме, конечно, был небольшой зверинец, но кошки в это время суток, как правило, скакали по потолку и охоты к интеллектуальному общению не выказывали, а Друппи по ночам почему-то предпочитал дрыхнуть — в отличие от меня.

Сейчас мне, похоже, уже совершенно все равно, когда спать, но большую часть жизни я был, что называется, «совой» — из тех настоящих, природных полуночников, кого надо загонять до полусмерти, чтобы заставить уснуть задолго до рассвета. Конечно, служба в Тайном Сыске, где «загонять до полусмерти» — это еще вполне гуманное отношение к сотрудникам, быстро приучила меня засыпать в любое время суток и практически в любой позиции, однако как только в моей жизни случался более-менее спокойный период, я тут же возвращался в свой излюбленный режим — бодрствовать до рассвета, спать до полудня. Не самое удачное расписание для человека, которому не стоит подолгу оставаться в одиночестве.

Я, конечно, регулярно напоминал шефу, что он в свое время взял меня на службу специально для ночных дежурств в Доме у Моста. Джуффин слушал, сочувственно кивал, но с упорством, достойным лучшего применения, отправлял меня отдыхать. Поэтому я постоянно ночевал дома. Это были бы очень печальные ночи, если бы не сэр Шурф Лонли-Локли, который приходил ко мне почти каждый вечер, но редко принимал участие в общем веселье. Уединялся в подвале, где хранились книги, оставленные в доме переехавшими в новое здание университетскими библиотекарями — то ли по забывчивости, то ли это просто были лишние, ненужные экземпляры, я не стал разбираться. Есть — и хорошо. Идеальная приманка для чрезвычайно полезного в моем душевном хозяйстве сэра Шурфа, а больше от этих книг ничего и не требуется, так я тогда думал.