Театр сатиры и юмора. Юмористические рассказы - Анна Пигарёва

Тогда ещё обратились к руководству по поводу воспоминаний – о чём можно писать, о чём нельзя.

– Про города, про достопримечательности можно?

– Это пишите. На это запрета нет.

– А про еду? Секреты приготовления пищи?

– Можно.

– А про обычаи народов мира?

– Не запрещено.

– Что вы, как малые дети, ей Богу. Всё разрешено, что не запрещено.

И сказали заветные слова, которые каждому разведчику известны во всём мире без перевода, – «Top secret» – нельзя.

– А фотографию публиковать можно?

– Это можно, но только не свою.

Вспоминает старый ветеран, как перебрасывали его через границу, как мячик волейбольный через сетку – туда-сюда, туда-сюда.

Леса дремучие, волчьи тропы, грибы ядовитые, чужие пограничники с недобрыми лицами, с огнестрельным и холодным оружием, поджидающие в кустах. Не себе чего прогулка по лесу? Но ничего, проходил, путал следы, отпугивал собак ищеек разными дезодорантами, целый рюкзак с собой нёс для этих целей.

Потом переодевался в кустах – галстук, пиджак, дипломат в лапу, очки на нос – и работать.

Молодой был, горячий, противоположный пол проходу не давал. Отказываться вроде было тоже неудобно, не вежливо.

Разные были, так сказать, особи – и сытые, откормленные, ароматные, в собственных мехах и бриллиантах из капиталистических стран, и худые, костлявые, голодные и немытые из развивающихся, с ещё отсталой экономикой. Отвлекали, конечно, от работы, мешали выполнять задания, а иногда и помогали, зависело от обстоятельств.

Одну забыть не мог. Красавица была – лапы задние – длинные, как у манекенщиц. Брила их лезвием «Нева», привозил ей как сувенир. Рисковал, конечно. А на передних лапах – нежный пушистый мех, пахнущий иностранным шампунем, уши завязывала в бант, наподобие, как у Татьяны Михалковой.

Сказал ей тогда сурово: «Ты больше не душись. Собаки ведь след возьмут по запаху.

С укором посмотрела, любила сильно. Это была их последняя встреча.

Профессиональное заболевание себе заработал и кличку среди товарищей получил – Джузеппе Сизый Нос.

Тут ничего не поделаешь – все чем-нибудь болеют: у шахтёров – силикоз, у врачей- психиатров – шизофрения, – от больных заражаются разными маниями, машинисты поездов в метро, говорят, в старости – темноты боятся.

Иногда приходилось пить и неделю, и месяц, если требовалось по работе.

Глаза, как и раньше – синь голубая, только сизый нос выдаёт старого разведчика. Правда, зеленью руководство не обижало, всегда давало на расходы без счёта – лишь бы был результат!

Уже потом, когда в отставку ушёл, в тур поехал в Италию, друга старого навестить, из своей же гвардии, старого бойца, Карло.

Приехал, естественно не без сувенира, привез полено ему берёзовое. На границе, правда, были проблемы. Вызвало подозрение – зачем полено везете за границу, не поверили, что сувенир. Потом удалось, конечно, уладить этот вопрос по международным каналам.

Старый Карло растрогался, аж целовать полено стал. И сразу – к верстаку – строгать новую куклу. Мастер своего дела!

Сколько он этих мальчишек настрогал! Правда, на отца не похожи – у всех нос длинный, зато нрав и характер – в отца – весёлые, бесшабашные – все артисты. Все любили, как Каштанка у Чехова, когда стружками и клеем столярным пахнет.

Клей нюхали, когда тосковали по отцу, а рубанок почитали больше, чем бензопилу или станок для деревообработки.

И каждый отцу на день рождения со всех концов света – курточку бархатную присылал, а кто и пиджак модный.

У Карло свой театр теперь. Исполнилась золотая мечта. Конечно, тут и руководство помогло с финансами, один бы не поднял это дело, много ли заработаешь, орудуя рубанком!

Эпилог

Старый ветеран выходит из подъезда, оглядывается по привычке, – нет ли хвоста.

Свой-то, пушистый на месте, хотя под брюками, постороннему глазу, естественно, не видно! Так надо.

У подъезда уже ждёт его такси. Старый совсем стал, болят и передние лапы, и задние – врачи поставили диагноз – остеопороз. В булочную ходить стало тяжело.

Открывает дверцу автомобиля с шашечками. Свой же сотрудник приехал, Николай. Все руки в татуировках с номерами телефонов – «Такси по вызову».

Но конспирация, есть конспирация – пароль обязательно – традиция.

Вопрос: «Разменяете 100$?»

Ответ: «Обратитесь в обменный пункт».

Всё правильно. Сел. Поехали.

Из окна уже следят за ним, как минимум 10 пар косых глаз, принадлежащих сознательным гражданам: «Опять на такси в булочную поехал!», – завидуют они

и садятся писать донос в полицию, – по телевизору объявили – правоохранительные органы не справляются – надо помогать.

«Наши люди на такси в булочную не ездят! ….», выводят все как один одно и тоже, как в синхронном плавании выводят фигуры красавицы-плавчихи с прищепками на носу.

Жена не стоит у окна, не утирает слёзы платком, ждала его всю жизнь, в зале ожидания целыми днями просиживала.

В 60 лет уже решила – не дождусь, замуж даже хотела выходить по-новой, а тут и он явился, сказал просто: «Прости, милая, задержался, по работе».

Ничего лишнего, никаких подробностей – не положено.

– Не узнала.

Сказала вежливо: « Вы что дедушка, дверью ошиблись?»

Живёт теперь бобылём и воспоминаниями.

Бросил морковку в блестящий аппарат, нажал на кнопку. И вот уже порция свежего морковного сока, типа squash, готова.

Можно и без жены прожить, когда кругом такая техника!

Киднеппинг

– Они как делают, – докладывал шестёрка, согнувшись в три погибели и заглядывая авторитету снизу в глаза – намельчат, намельчат её этой самой тёркой, и только потом едят.

– Не может быть? – не поверил старый авторитет, который грыз немытую морковку только что выдернутую из грядки.

– Век воли не видать, сам видел, в окно подсмотрел.

– А вот ещё чего вспомнил! Они это дело ещё маслом каким-то поливают сверху.

– Извращенцы проклятые. Но нам надо эту тёрку всё равно достать. Какие поляны намечаешь?

– Тут одна бабка в лесу живёт. Надо к ней наведаться.

– Только смотри, без мокрухи.

– Так ведь, как получится, они ить сейчас старушки тоже – ни себе чего бабульки!

Красная Шапочка, как обычно отправилась навестить бабушку в субботу.

Иди, дочка, прогуляйся. Чего дома-то сидеть. Шапочку не забудь надеть, от клещей.

Волков в лесу уже давно не было – охотники перестреляли, согласно разным постановлениям. Зато появилась банда «Чёрный заяц», которая держала в страхе всю округу.

Девочка, как только вышла из дому, сразу и сорвала шапку с головы. Надоела эта роль. Сколько можно? Правда потом опять надела, вспомнив про клещей и инфекционные заболевания, которые они вызывают. Забоялась.

А в это время около бабушкиной избушки уже стоял и стучался в дверь странного вида посетитель.

– Кто там, – спросила бабушка.

– Это я – Ваша внучка, – прозвучал стандартный ответ.

Бабка посмотрела на изображение, которое дала камера и поняла, что это ограбление.

На окнах у бабки уже давно были установлены могучие решётки, дверь тоже была надёжно укреплена.

Прошли те времена, когда дергали за верёвочку и пускали в дом всех, кого не попадя.

– Как же, открою я тебе, внучек! Иди себе мимо.

Обиженные неприветливостью бабули, косые решили лезть через трубу.

– Она не топит сейчас, точно, – подбадривал подельников Косой в авторитете. – Чего ей топить-то в жару. Смотри. Дыма-то нет. Проскочим.

Зайцы заглянули в чёрную дыру.

– Куда мы прёмся шеф? Чёрная дыра! Пропадём мы здесь. Носом чую.

– Ша, – прошипел главный, – Вперёд! За мной!

Через минуту на крыше стало опять пусто, а из трубы поднялся в небо столб чёрной сажи.

Наблюдавшие из нор оставшиеся в живых обитатели леса, сразу смекнули: «Черный заяц»! Кто ж ещё?!»

Тёрку нашли сразу, по описанию. Стояли, с интересом осматривали бока с дырками разного размера, гладили шершавую поверхность.

– А как насчет инструкции, бабуля?

Бабка только зыркнула зло глазами, ничего не стала отвечать. Ну, на нет и суда нет.

– Будешь теперь у нас, старая, в заложниках. Будешь нам морковку готовить, чтобы всё путём, как у людей. Куда ты денешься? Вот такой киднеппинг у нас получается!

Упаковали тёрку в коробку, а бабку, соответственно, в одеяло.

Чуть не уронили, когда несли. Пришлось задействовать аж восемь особей для переноски, меньшим количеством не подняли бы – тяжелая.

– Как выносишь, идиот? – заорал главный. – Она же живая! Нельзя вперед ногами! Мы ж в законе! Нарушать нельзя! Головой вперед выноси, придурок!

Когда охотники прибыли на место происшествия, зайцев уже и след простыл.

На стене – знакомое граффити – черный заяц.

А на крыльце сидела маленькая девочка в красной шапке, плакала горючими слезами и материла всех подряд: и чёрных зайцев за киднеппинг и охотников, которые прибыли, как всегда с опозданием на два часа и ещё вспоминала мать свою, за всё подряд, за старые обиды.