Вода и кораблики - Вячеслав Рыбаков

– Вам спасибо…

Тот улыбнулся и сказал:

– Теперь будем жить все вместе.

Внутри здание походило на лабиринт, и Коль представить себе не мог, как ориентируются в этом стоймя стоячем городе. Но Всеволод уверенно вел по переплетениям широких, солнечно освещенных коридоров, по беззвучным эскалаторам, от лифта к лифту.

Пришли. Комната была просторной, белой, в полуметре над полом парила широкая массивная пластина, отражавшая все, словно голубая вода. На пластине – ваза с букетом неизвестных Колю цветов. Стол. Зденек щелкнул пальцами – откуда-то от стены отвалился розовый ком и юркнул к столу, неуловимо побелел и обернулся креслом. Ясутоки, указав на кресло, предложил Колю отдохнуть. Коль сказал, что полон сил и энергии. Тогда Всеволод и Зденек попрощались, а им на смену молча вошли пятеро ребят в белых халатах, и с потолка посыпались разноцветные комья, на лету превращавшиеся во всевозможные приборы. За Коля принялись всерьез. Через час запас его сил и энергии значительно поубавился, а врачи, казалось, лишь начали входить во вкус. Через три часа Коль взмолился. «Я великолепно себя чувствую! У меня уже был трехлетний карантин, пока я тянул корабль к Солнцу!» – «Будет, будет, – мягко увещевал его Ясутоки в ответ. – Вон ты какой беленький… Тонкий, звонкий, прозрачный…» Коль ошалело воззрился на него и хотел спросить, откуда тот знает их жаргон. Но не спросил. Не до того было. Его крутили, просвечивали, прозванивали, как печатную схему. Он начал свирепеть. Тогда Вальтер, один из мучителей, стал в первом приближении знакомить Коля с обстановкой на Земле. Коль слушал, затаив дыхание, но остальные, непреклонные, сильно ему мешали.

Отпустили наконец. Одели в роскошный пурпурный халат с золотыми драконами, ушли консультироваться. Вальтер остался. Именно в это время Коль узнал, что демографическая проблема решена путем заселения ряда тел Солнечной системы, приведенных к человеческим условиям путем резки, перекомпоновки, зажигания искусственных солнц и тому подобных сказочных действ. Это Коль, вероятно, отметил, подлетая? Коль подтвердил: отметил, угу – не уточняя, как обалдел, с трудом узнав Солнечную систему, и на несколько часов подлетного времени панически заподозрив, что заблудился в космосе и не туда попал. Проблема продовольствия решена путем синтеза питательных веществ из нафтеновых, а в последнее время на орбиты вокруг населенных миров выводятся вакуумы-синтезаторы, которые буквально из ничего куют еду. И все прочее. Вот уж чего в космосе хватает, сказал Вальтер, так это вакуума. Коль опять-таки не стал сию реплику комментировать, но про себя горько подумал, что вот уж это он за семь лет субсветового ползания от звезды к звезде выяснил доподлинно. Вакуум-синтез внес решающий вклад при снятии экологических проблем, а теперь спасает и нефть, которая оказалась позарез нужной для решения некой проблемы мантийного баланса. О последней Вальтер отказался дать какие-либо сведения. «Не компетентен, – объяснил он, – и лучше уж не говорить ничего, чем ляпнуть дезу». Коль опять вздрогнул: все потомки говорили с ним чуть ли не его языком. «Ляпнуть дезу» было одной из любимых фразок Коля еще со времен службы в ВВС Молдовы, которые, как и все другие с перепугу мелко нашинкованные в конце двадцатого века армии, приказали долго жить через три месяца после того, как Коль получил капитана, и опять все поехало укрупняться: западно-европейские силы, русскоязычные силы, арабские силы – так было легче устанавливать балансы, чтобы затем уже постараться окончательно послать все эти силы к ядреной бабушке. И не быть бы никогда Колю третьим пилотом Первой Звездной, заниматься бы ему до самой пенсии извозом на грузовых или пассажирских авиалиниях, если бы не совпали по времени два события: Коль, естественно оказавшийся в русскоязычных (стоило двадцатью годами раньше огород городить – только жрущих в три горла генералов, министров да председателей наплодили вдесятеро; впрочем, может, именно для этого все и делалось: чтобы кровное начальство смогло наконец пожрать суверенно, без оглядки на обжор в Москве), лихо отличился со своим экипажем во время отчаянной кислородной бомбардировки Арала, единственный из семнадцати пробившись к очагу перерождения биомассы и так убедительно отковровав его с бреющего, что процесс замер в считанные минуты, после чего герою все пути были открыты, и герой, в течение месяца поимый и всевозможно ублажаемый по всему Приаралью, прочухавши двинул в космос – училище в Звездном, стажировка в Хьюстоне, Марс, Церера, Умбриэль… а тут американо-русско-французская шайка высоколобых на «Токомаке» какого-то поколения взяла да и открыла по случайке эффект, из которого буквально сам собой через пару лет вылупился мезонный двигатель, легко дававший ноль девять световой – и человечество не устояло перед звездным соблазном… Господи ты елки-палки, одно слово знакомое услышал, что за бесконечное членистолетнее воспоминание сразу поползло из глубин души, и нет ему конца… И ведь каких-то тринадцать лет с этого Арала прошло… каких-то двести тридцать семь лет!..

Ладно. Что там Вальтер-то рассказывает? Но Вальтер как раз приумолк, с преувеличенной внимательностью разглядывая столбцы стоячих цифр на экране какого-то прибора, одного из бесчисленных, натравленных на Коля за эти часы – будто чувствовал, что пилот улетел в собственную память. И будто почувствовал, что пилот вернулся – Коль еще слова не успел сказать, а Вальтер начал точнехонько с того места, на котором умолк.

Взамен всех проблем, тревоживших человечество во времена той жизни Коля, естественно, повыскакивали новые – того же мантийного баланса, регулирования и локальной стимуляции солнечной активности, чистки околосолнечного пространства, дефицита полярных сияний (вот уж из пальца высосали проблему, подумал Коль), и так далее. Кроме того, близилась к решению проблема мгновенного пробоя пространства, и, как только пробой осознался как близкая реальность, то есть двенадцать лет назад, были отменены релятивистские звездные. После Первой в глубокий космос ушли еще восемь кораблей – пока ни один не вернулся. Поддерживается гравиконтакт с тремя инозвездными цивилизациями – первый был установлен еще лет сорок назад буквально по случайке, уточнил Вальтер, и Коль опять озадаченно отметил прозвучавшее в речи потомка жаргонное словцо, совсем недавно скользнувшее в памяти Коля. Более развитые цивилизации, уже имеющие установки пробоя, не обнаружены. По поводу загадочного их отсутствия идут яростные дебаты в Координационном центре, в Совете, в управлении дальней связи; выдвигаются объяснения разнообразнейшие, а подтверждений нет ни одному.