Тульпа - Сергей Сергеевич Казанцев

она обязательно, выцарапает глаза этому Смолину, командир выискался - мёртвого от живого отличить не может, а она ведь чуть всем родственникам не сообщила, хорошо, что повременила». Схватив конверт с извещением, Ольга, смяв его в одной ладони, положила себе в карман халата, чтобы муж, выйдя из ванной, ненароком не увидел, что его командование схоронило своего бойца.

Решив сильно не заморачиваться, зная привычки своего мужа, Ольга достала бутылку водки, налила сто грамм в гранёный стакан. В любимую кружку Олега, что пылилась на полке рассола из-под маринованных огурцов, нарезала солёного сала потоньше, почистила луковицу, сделала несколько бутербродов из хлеба, масла и селёдки. Помыла картофель и не чистя её, поставила вариться. Олег любит в мундире.

Быстро разобравшись на кухне, решила посмотреть, как там дела в ванной. Прошмыгнув через зал, чтобы дочку не разбудить ненароком, постучалась в деревянную дверь. Ей не ответили, а молчание - знак согласия. Скрипнув давно не смазанными петлями двери, Ольга нырнула внутрь ванной комнаты.

В ванной Олега не оказалось, вода журчала из крана тонкой струйкой, сама ванна была наполнена наполовину, вода в ней была грязной, мутной. Закрутив кран и дёрнув на себя цепочку, открывая слив, Ольга озадаченно вышла из ванной комнаты.

Мужа она обнаружила в зале, он нашёл свою футболку и старые спортивные штаны в шкафу, которые теперь были на нём. Олег стоял возле дивана и смотрел на их дочку пристальным взглядом.

- Подросла? Да? – не повышая голоса спросила Ольга, зная, что последний раз Олег видел свою дочь три месяца назад, до командировки.

Олег кивнул в ответ, не отрываясь от дочки, затем, присев на корточки, нежно погладил ребёнка по голове, потрогал её ножку, криво улыбнулся.

- Пойдём я тебя накормлю. – произнесла Ольга, понимая, что муж с дороги голоден.

Продолжая криво, даже загадочно улыбаться Олег встал и прошёл с Ольгой на кухню. Увидев накрытый стол, его глаза загорелись. Продолжая кряхтеть, полностью разогнуться и выпрямить плечи, по всей видимости, ему давалось с трудом, он уселся за стол. Посмотрев на стакан одиноко стоящий на столе, Олег сделал жест «А где твой стакан?». Ольга всегда была малопьющей, но в этот раз, после столь пережитого нервного потрясения не стала для приличия отнекиваться, достала из кухонного шкафа, правда не стакан, а рюмку и наполнила её водкой.

Олег уплетал приготовленные Ольгой закуски с невероятной скоростью - сразу было видно, что человек проголодался, очень сильно проголодался. Не забывая при этом выпивать, следя, чтобы жена не пропускала, пила вместе с ним. Наблюдая, как её мужчина ест, Ольга испытывала ни с чем несравнимое счастье и благодарность к своему мужу, за то, что он есть, что она ему нужна, что он дома. Незаметно, под готовую картошку с селёдкой под маслом они выпили всю бутылку водки. Ольга уже после второй стопки опьянела, а после четвёртой её стало клонить в сон.

Как она оказалась в кровати, Ольга смутно помнила, но точно знала, что, прижавшись к своему мужчине, уснула безмятежным, спокойным сном, с улыбкой на устах.

Проснулась Ольга резко, с чувством непонятной тревоги. Олега рядом не оказалось, из зала доносился детский плач. Подскочив с кровати, Ольга ощутила неприятную головную боль, последствия выпитого вчера алкоголя давали о себе знать. Быстро надев тапочки, накинула халат, буквально выбежала из комнаты в зал, где оставалась со вчерашнего дня дочка. Дочурка, интенсивно шевеля руками и ногами, заливалась в три ручья.

Во входную дверь сильно и настойчиво постучали. Ольга, возясь с заплаканной дочкой, которая умудрилась за ночь наделать в простынку столько, что своими активными действиями ухитрилась испачкаться чуть ли не с головой. Ольга огляделась в поисках мужа, ей нужна была его помощь.

- Олег! Открой дверь! – крикнув в пустоту дома, Ольга продолжала вытирать чистым уголком простыни, маленькое тельце дочки от её же жидких фекалий.

В ответ Ольге в дверь постучали более усердно. «Да где Олег, в туалете что ли застрял?» - подумала Ольга. В памяти сразу всплыло, как Олег вопреки стойкому убеждению большинства, что туалет в деревне обязательно должен быть на улице, своими руками, соорудил и установил практически городской туалет внутри дома со словами: «Чтобы мои красавицы попы не морозили, а ходили по нужде как все цивилизованные люди». В душе от этих слов и заботы о них сразу стало тепло, но стук в дверь не прекращался, раздражая нахлынувшее наваждение. Взяв на руки заплаканного ребёнка, Ольга быстрым шагом дошла до входной двери и, открыв щеколду, толкнула дверь одной рукой.

На пороге стояла мама Олега, лицо сосредоточенное, серьёзное, тело напряжённое, как струна. Рядом с ней находился её брат дядя Коля, бывший участковый, ныне на пенсии. Его внешний вид выдавал, что он, как и сестра, сильно чем-то обеспокоен.

- Ой! Оля, я уже бог знает, что подумала! Что же ты дверь так долго не открываешь?! – лицо Веры Сергеевны искривилось, поплыло, и из её глаз хлынули потоки слёз. Она бросилась в объятья к Ольге с ребёнком на руках.

- Горе-то какое! Вы как тут, мои роднулечки?! – обхватив плечи Ольги, зарыдала мама Олега.

Дочка, до этого не прекращая орать на руках Ольги, неожиданно замолчала, наверное, удивившись новым звукам вокруг. Дядя Коля с преисполненным горем на лице, положив сестре со спины руку на плечо, попытался приободрить её;