Имена любви - Алексей Цветков

Диалог Христа и грешной Души

mementote peccatores…

ХРИСТОС

что душа человека стоишь у врат раязнать тебя тело отправило умираясладок плод праведной жизни в канун кончинытолько злодею для восторга нет причинывек твой никак не тайна все учтено в сметерассказывай душа как ты жила на свететочно ли ты из тех кому спасенья ищемжарко ли молилась подавала ли нищимпочитала ли родных храмы и престолыдостойно ли блюла заповеди христовывижу чело твое омрачается гневомотринь хоть в судный час гордыню перед небоммилостив отец мой к падшим кто смирен духомобратись внутрь очами пронзи сердце слухомответь господу твоему зачем грешила

ДУША

поступала и жила как сама решилаесли твой закон зуб за зуб око за окозначит зря старались ренессанс и бароккокак могла пересекла вброд юдоль икотыспросить напоследок господи или кто тыты ли это просил милости а не жертвытак не суди меня по скрижалям из жестиэтот рай могу принять в дар но не в наградуили кричи приказ ангельскому отрядунизвергнуть меня вместе со свиньями в безднупропиши тьму кромешную где я исчезнупоскольку не верю в реальность нашей встречивсе равно я не сущность а фигура речискулить peccavi domine и все такоепредоставь прислуге меня оставь в покое

ХРИСТОС

кто ты душа чтобы роптать отца ругаяон автор всего добра а ты персть нагаясмертным за их вину отнимут глаз и рукуа отец сына послал на крестную мукуза все чужие вины что будут и былиза жизни какие вам не дороже пыливсе мирозданье с тех пор в струпьях этой кровии не бог вам а вы выбираете роликто погряз в гордыне и прощенье отринултот меня на кресте в палестине покинулправда из мира пропадает понемногутеперь здесь не зуб за зуб а за ноготь ногудостойно ли грешить и искать вины вышеоглянитесь вокруг не бог вам враг но вы жекайся душа пока тело не труп под крышкой

ДУША

да читала у этих со львом или книжкойчто был де распят и воскрес на третьи суткитолько зачем ты теперь из жертвы да в судьиподписывать ордер стигматными рукамибыть без греха чтобы в грешников бросать камниесли бог то мог прощать без креста задаромне под силу быть врачом будь хоть санитароми если эти книжки так необходимыты сказал там не судите да не судимынынче в конце дней на их стремительном склонея позволю себе поймать тебя на словепусть в аду на кресте с двумя другими вместеприбьют меня во искупленье божьей местинавеки с надписью чтобы буквы виднысуд отменяется ни на ком нет вины

«на барабане и трубе…»

на барабане и трубеигрок в огромном матчекак сталь светла река в рукегорите горы ярчетам дым мембранами звеняоткуда жди подмогикак тверже жить и ты землявся колесом под ноги

дорогой рожь пусть компас вспятьслить горний гром в коробкус восьмой строки работа спатьколени к подбородкукто волк от штормовых широтраз во весь рот замазкарека ужасная в животиз жарких жерл дамаска

умри в сиреневой красепотом коты и кония тот кто человек как всено извлечен из кожирожусь наружу из метрочтоб детство не дремалодля вас еще почти никтоно для себя немало

уж если жить а вам порапрямее нерв и венав женеве спрятаны праваорла и человекапрочь из-под кожи наготумир где вещам невмоготулюдей коротких трататы зажигающий огнипока в горах гремят ониорла над временем хрании рыбака и брата

«стрекозам сезон то ли ягодный сбор…»

стрекозам сезон то ли ягодный сборпространство под крыльями крепчев долины вода снаряжается с горс востока кочевьями вечерлениво петляя узорами тьмыподумать что птицы но вдруг это мы

внизу невещественный шелест телегперуном точней чем вотаномтам вящий на конском кадавре олеглев лосев с большим чемоданоммы вдоволь удоды пора брат поратуда где от бронзы дубеет пола

покуда в воздушном потоке вздремнуподжав неудобную ногувозьми аполлон из колчана стрелуи в глаз перелетному богумне голос восторга и очи совыгде смерклось а в сумерки все мы свои

вот облачный с черных обочин табунгде небо горами обутоаж кажется если в ком жизнь наобумты все же гандлевский кому-тоза временем вовремя быстрый поспелкто страсть комсомолки в парадной воспел

к бессмертию каждый стремится кощейяйцо снесено на вершинено много кручин и потертых вещейа смерть подобает мужчиненадежда что просто запомнит водакто птицей над ней пролетал иногда

«вся жара только жанр выбирать устала…»

вся жара только жанр выбирать усталадаже после принятых трех на грудьпотому что нет в голове суставамне ума в эту сторону не нагнуть

сколько раз по затылку ни хрясь сиренойсловно ходики годики врозь глазараз откроется дверца там аз смиренныйрот навыворот разума ни аза

смысл сложения слов оттого что вычетчестно пение жил обнажит пилачисто еж в ежевике жужжит и кычетвесь еловый собой по бокам пихта

петушком с обложки кукушкой в шторыоттяни отвес на шестьсот шаговвсе колесики всклень по четвертой что личтоб не выпал маятник из штанов

«зима струилась вязко как сметана…»

зима струилась вязко как сметанагде кое-что на гулком этажея сторожил а ты была светланаили марина может быть ужев очакове где ты жила положимпрорабу или отчиму женойя всю судьбу приоткрывал прохожиммою с твоей наташа боже мойв ладонях небо стыло и немелобез выдоха наружу но внутривход в гастроном там слово рубль имелостаринный смысл и означало три

когда я кербер первому авернукурировал свой вверенный объектв очакове неверную царевнуласкал прораб и требовал обедповелевал а я пока разлукана улице из солнца и стеклатвой иероглиф выдыхал без звукамари тама ната но вся светлав бреду сображникам по равнодушьюгде радость без тринадцати ценаизображая как на шелке тушьюлюбви пленительные имена

я не солгу как в те снега когда-тосквозь всю необъяснимую странуты повела меня на цвет гранатана вкус его и с чем подать к столуно скоро старость обесточит памятьобратный мост не выстроить из строкдай разлюбить тебя так проще падатьнам с дерева когда настанет срок

«шелк этих яблонь нашествие этих вишен…»

шелк этих яблонь нашествие этих вишенкак мы живем на миру как шумно дышим

северный свет серебрист тиражами в лужедаже не мы никакие но жадно вчуже

дрожью наморщено сердце в молочной кожепо двое по одному но и реже тоже

каждый наплачется всласть если нежно раненмежду разлукой и невозможным раем

редко жалели раньше какие сталибога бы всем да нельзя остаемся сами

Немо в море

четвертая тьма вертикальна откуда ни плюньв том тензоре где сопрягаются имя и местоон бороду бреет и в зеркале брезжит как луньа что за животное лунь почему неизвестноон медленно шлем от скафандра со шкафа беретпоследняя поросль вся в пламени эльма на скальпеи быстро куда-нибудь вглубь и впередбочком в батискафе

кто твердо в борьбе искуситель безбрежных науктакому не дрогнет космический ракопаукни червь жукожабрый в неведомых сущий глубинахон мужество держит в надежде и лица любимыхуклончиво машет и мало для смерти вредачетвертая тьма постепенно как гриб из ведрамолчит из глазниц чем подругу на гребнях качаланам выбора нет что вселенная только войнавот дверь отворилась и кто же смотрите вошлаон снова за шлем и стремительно меч из колчана

как мокро в природе а впрочем вода неправаты честный родитель и вправе надеяться лучшечем дальше в колумбы тем пристальней тень от горбанад кем треугольней лицо в набегающей тучетам гроб лукоморский куда ты стояла стройнахвостатых менад в синеве исступленные танцыполсупа в тарелке и тьма пузырями со дначетвертая если не кто-то в уме обсчиталсяживей же душа подобрав жестяные штаныночной батискаф шелестит цепенея от рыбывот мелкие трелью по нашей обшивке шагитак стыдно бояться но древние двери открыты

исчадие алчет все туже сжимает кругикак немо в гортани под писк комариной пургихвалы или сплетенон гибнет и вот уже съеден

«вдвоем в пути по редколесью…»