В моей руке - гибель - Татьяна Степанова

Кате он только молча и сухо кивнул. Но она не обиделась на него за невнимание. Вся обратилась в слух. Однако фраза, брошенная Колосовым Халилову, мало что объясняла.

— ОН, без сомнения, — сказал Колосов. Халилов кивнул.

И они поспешили к машине так быстро, словно дальнейший осмотр трупа и места, допросы свидетелей, слышавших выстрел, их более не интересовали.

И тут Катя решилась. Она чувствовала: эти двое знают гораздо больше, чем хотят показать, а потому…

— Ренатик, подожди, пожалуйста. — Она бегом догнала Халилова. Колосов уже сел за руль своей белой «семерки», и вид его был совершенно неприступен. — Ренат, там что… вы нашли оружие, да? Оружие бросили? А вы знаете, кто убийца? Знаете, ну скажи?

Халилов наклонился к ней.

— Он бросил пушку, — шепнул. — Он всегда сразу от них избавлялся, скотина. Но сегодня он так поступил зря. Катюша. Неосмотрительно поступил.

— Какую пушку. Ренат? Там его отпечатки, да? На винтовке? На автомате? На пистолете?

— В том-то все и дело, какую пушку, Катюша, — Халилов извиняюще улыбнулся — увы, мол, больше не скажу ничего, не могу, — однако он был добр, как все крупные и сильные мужчины, а поэтому решил утешить Катю, дав ей призрак надежды на успех:

— Будешь скоро писать статью о раскрытии этого непотребства. Помни: все дело в марке оружия. Бах-бах, и на этот раз будет мимо — дай нам только срок.

Когда «семерка» уже почти скрылась из виду, до Кати наконец-то дошло, что Ренат намекнул ей на главную улику в этом деле, по которой будет установлен (или уже установлен?) человек, всего два часа назад застреливший другого человека.

Глава 2

ПОБРАТИМ

Насчет того, что убийство Сладких будет раскрыто и не далее как (если повезет) в самые ближайшие сутки, Колосов был готов поспорить с любым скептиком на ящик пива.

И дело заключалось совсем не в хвастливой самонадеянности и переоценке собственных способностей. Фокус был в том, что на этот раз он и вправду без дураков знал по этому делу ВСЕ, почти полный расклад: то, что убийство заказано михайловской группировкой, то, что бывшего депутата Госдумы застрелили из винтовки «кольт-спортер» с оптическим прицелом, то, что винтовка эта еще накануне вечером «ушла» по неустановленному каналу из подмосковного Пушкина.

А самое главное — ему на этот раз было известно имя того, кто всего два часа назад держал эту самую импортную винтовочку в руках, обтянутых перчатками.

В Сладких стреляли через слуховое окно с чердака в третьем подъезде. Это оказалась самая выгодная позиция для снайпера: с чердака просматривался весь путь от подъезда до машины — девять метров асфальтовой дорожки, которую жертва должна была пройти от дверей подъезда до припаркованной машины. Тот, кто поджидал здесь Сладких, видимо, основательно ознакомился с его привычками. Сладких, хоть и заделался в последнее время свободным предпринимателем, собственный трудовой график соблюдал предельно жестко большую часть дня безвылазно проводил в офисе, под который арендовал особняк в центре Раздольска, прежде принадлежавший горкому комсомола. И лишь в обеденный перерыв, с половины второго до половины третьего. Сладких позволял себе тратить время на личные дела.

Последнюю неделю он заезжал на проспект Текстильщиков, где производил инспектирование бригады, проводившей в его «апартаментах» ремонт. Сегодня, как установили сотрудники милиции из опроса рабочих, все было как обычно: работяги закончили циклевку полов, и Сладких приехал лично принимать работу. Прибыл он без четверти час, двадцать минут находился в квартире, затем отправился обедать. Работяги слышали одиночный выстрел, раздавшийся спустя минут пять после его ухода. «Точно новогодняя хлопушка бухнула, рассказывали они. — Мы, понятно, к окну, а шеф уже на асфальте ногами дрыгает. Агония у него жуткой была, в муках человек кончался».

Винтовку, из которой был сделан этот прицельный выстрел, сотрудники Раздольского ОВД нашли прямо на месте: на чердаке, аккуратненько прислоненную к стене. То, что на самом оружии нет ничего, всем было ясно как день. Тем не менее винтовочку тщательно осмотрели, опылили, запаковали и отправили для дальнейших детальных исследований в экспертно-криминалистический отдел.

Кстати, осмотр чердака потребовал от опергруппы почти титанических усилий — туда было просто не войти, дух захватывало. А все от перца, который был заботливо рассыпан кем-то по всему полу, дабы навсегда отбить охоту у тех, кто будет тут искать следы и улики, применить служебно-разыскную собаку Уловка для киллеров не новая и почти всегда небесполезная.

Когда Колосов вошел на чердак, ему почудилось, что в рот ему насыпали горячих углей, но он мужественно выдержал пытку, рассматривая «орудие преступления». Сомнений быть не могло: ЭТО ТА САМАЯ ВИНТОВОЧКА. И дело даже заключалось не совсем в ее марке «кольт-спортер». Главное, что ее отличало от других винтовок в мире, — глубокая, примерно двухсантиметровая, царапина — борозда на оптическом прицеле. Та самая особая примета, по которой эту пушку и охарактеризовал для опознания источник информации, сотрудничавший с Ренатом Халиловым.

В этом деле они с Халиловым шли, как говорится, «от пушки». Этот путь, часто весьма малоэффективный при раскрытии заказных убийств, на этот раз сулил серьезную удачу.

И это всецело была заслуга Халилова. Работать с ним вообще было для Колосова легко и приятно. Бывший опер, отсидевший срок, обладал (причем с лихвой) тремя важными качествами: Ренат не был трусом, не был трепачом и не был дураком. И эти три «не» чрезвычайно импонировали Колосову.

Когда они ехали в Раздольск, после того как стало известно о гибели Сладких, Никита честно размышлял: не ошибся ли он в своих расчетах? Возможно, все-таки у них с Халиловым был шанс предотвратить смерть этого человека?

Но в который уж раз, взвесив все, что ему было известно по этому делу, он приходил к однозначному выводу: нет, Игорю Сладких самой судьбой суждено было стать жертвой Гранта. Возможно, он стал его последней жертвой, самой последней мишенью. И вот именно за это сейчас и стоило побороться всерьез.

О том, что его отпуск прервался столь неожиданно и бесцеремонно, Колосов не успел даже пожалеть: не до того было.

Все равно в отпуске делать ему было особенно нечего — ехать некуда, с деньгами, как всегда, напряг. На горизонте маячил только извечный опостылевший уже ремонт машины да изредка краткие посиделки с приятелями на природе, на шашлычках. Поэтому, когда тринадцатого мая ему домой позвонил Халилов и попросил о немедленной встрече, Колосов весьма спокойно отреагировал на такой оборот дела. Что ж, Ренат никогда не беспокоит по пустякам, значит, игра стоит свеч.

Причиной встречи стала информация, полученная Халиловым от одного из своих собственных источников, о том, что Михайловская братва «делает заказ на пушку». В такой информации на первый взгляд не заключалось ничего необычного. Никаких особенных секретов в том, что бандиты время от времени тайно пополняют свой арсенал, не было — на то они и бандиты. Фокус состоял в том, на какую именно винтовочку делался заказ: михайловцы отчего-то требовали достать им непременно «кольт-спортер». Это импортная и, по оценке многих, не слишком-то удобная пушка — всей и престижности, что громкая фирма, баснословная цена да неплохая оптика. Однако… Однако ценность информации источника заключалась в том, что из оружия аналогичной марки уже не раз открывали по людям весьма меткую стрельбу. Три «кольт-спортера», пижонски оставленных на местах происшествий, уже фигурировали в трех уголовных делах о заказных убийствах. И самое важное заключалось в том, что по всем этим делам уже имелся реальный подозреваемый, состоявший в федеральном розыске. И этим подозреваемым был не кто иной, как Всеволод Антипов, более знакомый всей братве, а также их заклятым недоброжелателям из серьезных организаций, включая МУР, ГУУР, областной УУР, РУОП и ФСБ, под весьма сентиментальной кличкой Капитан Грант.

То, что Антипов-Грант, в 1996 году освобожденный из мест заключения, где он отбыл пять лет за участие в разбойном нападении на пункт валютного обмена в Люблине, снова вступил на тропу войны, заделавшись платным «устранителем» тех, кто вольно или невольно давил на больные мозоли заинтересованным людям, сыщикам стало известно не сразу.

Честно говоря, вышли на Гранта только после третьего убийства, и то случайно. Как говорится, повезло. Его преступную биографию затем восстанавливали буквально по крупицам. После освобождения Грант на одном месте не сидел, зря времени не тратил, заколачивал бабки по всей стране. Первый его выстрел прогремел в Мурманске — осенью 96-го он «убрал» на заказ коммерческого директора одного из местных пароходств. Следующими его жертвами оказались уже москвичи: владелец сети круглосуточных супермаркетов и его тел охран — их хладнокровно расстреляли, словно мишень в тире. А вот третьей жертвой оказался скромный инвалид второй группы некий Лодырев, проживавший в трехэтажном особняке с лифтом и подземным гаражом в подмосковном Одинцове. Этот имевший восемь судимостей старикан вот уже долгие годы был бессменным держателем общака южно-коломенской группировки. Его заказали какие-то оголтелые «кавказы». И этот заказ привел коломенцев в бешеную ярость. На могиле убиенного инвалида братки поклялись не только посчитаться с заказчиками, но и дознаться о том, кто же нажимал в этом деле на курок, и устроить ему, негодяю, кровавую выволочку. До Гранта ушлые коломенцы в конце концов добрались по своим каналам. Но он в тот год, словно колобок, и от дедушки ушел, и от бабушки смылся. И тогда его просто-напросто сдали. Милиция в этом случае просто получила подарок от братвы: имя Гранта по инициативе мстительных коломенцев в один прекрасный день просто перестало держаться в тайне. О нем заговорили чуть ли не на всех углах. И сыщикам осталось только настроиться на нужную волну, «заглотить» информацию и принять ее к сведению.