Тоомас Линнупоэг - Хельо Мянд

Но Тоомас Линнупоэг чересчур опрометчиво решил, будто день сложился удачно. Он позабыл о…

…Протоне, то есть о своем младшем братишке по имени Мати.

Не успел Тоомас Линнупоэг переступить порога квартиры, как за него, словно за спасательный круг, ухватилась бабушка.

— Послушай, внучек, займись-ка ненадолго этим разбойником. Он вконец меня уморил, — сказала она.

— Слышал, внучек, ты должен со мной поиграть! — Протон запрыгал под носом у Тоомаса Линнупоэга и вытащил из угла медвежонка Топтыгина, своего неразлучного друга.

Тоомас Линнупоэг вздохнул. Он все-таки был уже взрослый парень и только что провожал девочку домой.

— Ну вот и поиграйте, а я отдохну немного. Голова болит, — добавила бабушка и пошла в другую комнату, чтобы полежать.

Перспектива поиграть с медвежонком Топтыгиным ничуть не соблазняла Тоомаса Линнупоэга. Тоомас Линнупоэг получил сегодня от своего лучшего друга Пеэтера сверхзанимательную книжку и собирался углубиться в нее, а теперь вот — будьте добры! — бабушка велит возиться с Протоном.

Ну ладно, если уж от Протона не отвертеться, то хотя бы медвежонок должен остаться вне игры. Надо только из всех возможных занятий выбрать правильное. И Тоомас Линнупоэг сказал:

— Я нарисую твой портрет.

— Портрет? — переспросил Протон. — А что это такое?

— Сиди тихо и жди, тогда увидишь, — приказал Тоомас Линнупоэг, и Протон сидел тихо и ждал, хотя от этого сидения он становился как наэлектризованный, и его так и тянуло то почесаться, то пошевелиться. Глаза Тоомаса Линнупоэга перебегали с модели на бумагу, потом с бумаги на модель, и по его ухмыляющемуся лицу было видно, что его творческая работа подвигается успешно. Но когда он закончил, братишка был страшно разочарован.

— Это же не портрет. Это мое лицо.

— Портрет и есть лицо, — объяснил ему Тоомас Линнупоэг, гордый тем, что может кое-чему поучить подрастающее поколение.

— Нарисуй и лицо Топтыгина, — попросил Протон.

— С медведей портретов не пишут, — возразил брату Тоомас Линнупоэг.

— Нет, пишут, — заспорил Протон, — я хочу, чтобы писали! Если ты не нарисуешь его, я зареву, ведь бабушка велела тебе со мной играть!

Тоомасу Линнупоэгу стоило большого труда успокоить брата и осуществить свой план, то есть внушить Протону, что теперь настал его черед рисовать. Новоиспеченный художник и впрямь принялся за портрет медведя, но в общей сложности от хитрости Тоомаса Линнупоэга пользы вышло немного. Тоомасу Линнупоэгу удалось почитать только минут десять, а потом возле стола появился Топтыгин, из-за него, словно луна, выглядывала физиономия Протона.

— Топтыгин хочет посмотреть буквы.

— Знаешь что, твой Топтыгин — разбойник! — Тоомас Линнупоэг разозлился и чуть было не треснул Топтыгина по голове книгой своего лучшего друга Пеэтера. На инстинкт вовремя подсказал Тоомасу Линнупоэгу, что злостью с Протоном не сладить, и Тоомас Линнупоэг взглянул на Протона с братской улыбкой.

— Если хочешь, мы можем поиграть в очень интересную игру, — сказал Тоомас Линнупоэг примирительно, — хочешь?

Протон, разумеется, хотел.

— Давай играть, будто твой Топтыгин разбойник, а мы его ловим. Интересная игра, правда? — убеждал Тоомас Линнупоэг братишку.

— Дело говоришь, — ответил Протон, он любил при случае ввернуть какое-нибудь выражение Тоомаса Линнупоэга.

Братья с жаром принялись за игру, хотя жар этот был у них очень неодинакового происхождения: Тоомаса Линнупоэга подгоняла коварная жажда мести, Протон же, разумеется, по-детски искренне увлекся игрой и, с удовольствием подчиняясь старшему брату, делал все, что тот велел: осторожно подкрался к Топтыгину, схватил его за шкирку и привязал веревкой к ножке стула.

— Крепче, — командовал Тоомас Линнупоэг, — не то разбойник сбежит.

Протон привязал так крепко, как только смог. Тогда Тоомас Линнупоэг протянул Протону пистонное ружье и велел застрелить Топтыгина.

— Бах-бах-бах! — выстрелил Протон, и Тоомас Линнупоэг удовлетворенно сказал:

— Вот так. Теперь твой Топтыгин убит, и играть с ним больше нельзя.

Протон повернул свое похожее на луну лицо к Тоомасу Линнупоэгу, взглянул на него и ничего не понял. Лишь после того, как его мозг медленно начал расшифровывать слова брата и до Протона дошел их жестокий смысл, он заревел во все горло:

— Мой Топтыгин не у-у-мер, мой Топтыгин жив-о-ой, жив-о-ой!

От ужасного рева Протона проснулась бабушка и прибежала из своей комнаты с причитаниями:

— Святые угодники, что тут опять стряслось?

— Ничего не стряслось, — ответил Тоомас Линнупоэг, — просто мы играли с Топтыгиным.

Тоомас Линнупоэг спасает Майю

На следующий день Тоомас Линнупоэг поспел в школу вовремя. Вернее, не совсем вовремя, а вместе со звонком на первый урок.

Тоомас Линнупоэг скинул в раздевалке пальто и шапку и бросился было вверх по лестнице, но его задержала…

…Вайке Коткас.

Тоомас Линнупоэг недолюбливал Вайке Коткас уже со дня своего появления на свет. Они жили в одном доме, носили в одни и те же ясли и, разумеется, они ходили в один детский сад. Тоомас Линнупоэг не любил Вайке Коткас[2] из-за фамилии, вернее, ее фамилия напоминала Тоомасу Линнупоэгу о его собственной, что его всегда огорчало.

— Эй, Линнупоэг, — окликнула его Вайке Коткас, — что это ты со мною не здороваешься? Разве ты не знаешь, что больших надо уважать?

— Не болтай глупостей, — ответил Тоомас Линнупоэг и взял две ступеньки разом.

Но Вайке Коткас бегала ничуть не хуже, и она тоже перемахнула сразу через две ступеньки.

— Слушай, Линнупоэг, я хочу пригласить тебя на день рождения. Ты сможешь прийти? Завтра, часам к шести.

— Меня? — переспросил Тоомас Линнупоэг и остановился.

— А разве тебя нельзя? — Вайке Коткас удивилась.

— Гм, — произнес Тоомас Линнупоэг. Это было забавно: девчонка, которую он не любит, приглашает его на день рождения.

— Гм, — произнес он еще раз. Но после такого необыкновенного знака внимания со стороны Вайке Коткас Тоомасу Линнупоэгу следовало быть с нею повежливее, хотя бы один раз, и в дверях класса он пропустил…

…девочку вперед.

Как только Вайке Коткас и Тоомас Линнупоэг появились в дверях, Тойво Кяреда закричал на весь класс:

— Внимание! Внимание! Смотрите все: орел взял шефство над птенцом!

Лицо Майи вспыхнуло.

— Чего там смотреть, — быстро сказала она Вийви, своей соседке по парте, — вчера Тоомас Линнупоэг провожал домой меня, сегодня приходит в школу с Вайке. Для Тоомаса Линнупоэга это дело привычное.

И Майя принялась торопливо листать учебник по эстонской литературе, демонстрируя этим полное отсутствие интереса к Тоомасу Линнупоэгу.

Вийви схватила Майю за рукав и спросила с изумлением:

— Провожал тебя домой?

— Я думала, что ты видела, — сказала Майя и пожала плечами. — Но я должна тебе признаться, Тоомас Линнупоэг мне ни чуточки не нравится. Правда, я разрешила ему немного проводить себя, но потом пошла домой одна.

— Пошла домой одна? — не поверила Вийви своим ушам.

— Не понимаю, чему тут удивляться. Тоомас Линнупоэг не нравится мне, и все тут. А вот ты какая-то странная сегодня, — добавила Майя.

Вийви ничего больше не произнесла, но подумала: «Если бы Тоомас Линнупоэг захотел проводить домой меня, я бы ни за что не ушла одна». — Но она только подумала так, о своих мечтах Вийви ни за что на свете не решилась бы сказать вслух. Тем более Майе.

В этот момент в класс вошла учительница эстонского языка, и все встали. А когда сели, Тоомас Линнупоэг, вскрикнув, снова вскочил. Причиной его странного поведения была маленькая кнопка, которая причинила Тоомасу Линнупоэгу вовсе не маленькую боль.

— Я замечаю, — с улыбкой сказала учительница эстонского языка, — что с тобой, Тоомас Линнупоэг, каждый день случается что-нибудь необычное. Не иначе, как у тебя завелись враги. А теперь перейдем к делу. Кнопка извлечена, Тоомас Линнупоэг жив и думает о мести. — И учительница эстонского языка спокойно начала урок. Только Тоомас Линнупоэг не мог быть таким же спокойным: надо было узнать, кто же послал ему этот колючий привет.

— Скажите-ка мне, все ли прочли к сегодняшнему дню повесть Эдуарда Вильде «В суровый край»? — спросила учительница эстонского языка.

Молчание.

— Стало быть, не прочли? — Учительница изумилась. — Но у вас ведь было целых две недели, да еще и каникулы! Имейте в виду, это последняя четверть, к лету вы заканчиваете школу.

Конечно, факт, что класс не выполнил задания, был для учительницы эстонского языка не ахти каким потрясающим открытием. Такое случалось и прежде, но ей, как преподавателю, надлежало с этим бороться. Бороться всеми силами. Правда, повесть «В суровый край» — не такое уж занимательное чтиво, весной особенно, но это сути дела не меняло. Книгу полагалось причесть. Никто не мог рассчитывать, что закончит восьмой класс, не прочитав этой повести.