История культуры повседневности. Учебное пособие - Коллектив авторов

Изобретения и открытия о которых писал Боннар, совершались уже в глубочайшей древности. Достаточно напомнить об открытии искусственного добывания огня, сооружении жилищ, развитии орудий труда, дистантного оружия (духовые трубки, лук и стрелы, бумеранг и др.). И все это стало возможным только при накоплении знаний. И все это было бы немыслимо, если бы отсутствовала духовная активность, не передавались от одних людей другим знания и навыки, не проявилось бы культурное значение веры. Технико-технологическая сторона жизни и духовный опыт были, конечно, нераздельны, пока не выделились особо религия, наука, искусство, мораль. И это выделение становится отчетливым в пору становления государств и городов. Вот тогда происходит обособление того, что мы называем сегодня цивилизацией, в отличие от того, что называется культурой.

Цивилизацию в настоящее время определяют как то, что обеспечивает «комфорт», удобство, предоставляемые в наше распоряжение наукой и техникой, политической и социальной организацией обществ8; или как особое состояние общества, характеризующееся высокой степенью упорядоченности социальной жизни на основах морали и права, значительного развития науки и техники, комфортности жизни, технологий деятельности и общения. Кроме того, термин «цивилизация» используется для обозначения межэтнической, культурно-исторической общности людей, основания и критерии для выделения которой, как правило, разнятся в зависимости от контекста и целей применения этого термина9. Например, западноевропейская цивилизация, древние цивилизации и т. д.

Цивилизация в любых ее трактовках теснейшим образом связана с культурой. В том числе и с культурой повседневности. Она создает возможности для бытия, развития, обогащения, сохранения, передачи духовного опыта. Достаточно напомнить о значении для всего этого изобретения бумаги, появления печатного станка, грамзаписи, кино, телевидения, компьютеров, транспортных средств, водопровода, канализации. Но, в отличие от культуры, цивилизация со всеми ее достижениями – ценностно нейтральна. И ее достижения могут использоваться как во благо, так и во вред человеку и человечеству, в том числе и для уничтожения ценностей культуры, распространения бескультурья. Это касается и средств массового уничтожения и возможностей повседневного оболванивания людей с помощью современных средств массовой коммуникации.

Однако не следует винить во всех наших бедах цивилизацию как таковую. Причина ее вредных для человечества воздействий в ее оторванности от культуры. В Декларации прав культуры, инициатором которой выступил Д. С. Лихачев, говорится: культура является духовной основой цивилизации, ее гуманистическим ориентиром, критерием ее самобытности и целостности, что разрозненный мир обретает единство в культуре10.Так должно быть для обеспечения нормального развития современного человечества. Но, к сожалению, пока что этого нет. Есть осознание необходимости этого. Гуманистические ориентиры развития цивилизации действуют только в отдельных моментах жизни человеческих сообществ. А там, где они не действуют, цивилизация нередко проявляет себя в качестве антикультуры, а ее достижения используются бесчеловечно. Прогресс цивилизации, как это ни печально, сам по себе не предполагает расцвета культуры, хотя создает возможности для ее обогащения. Цивилизация и культура не одинаково связаны с явлением, обозначаемым термином «прогресс».

Прогресс (от лат. рrogressus – поступательное движение) означает развитие людей и человечества в направлении к лучшему, высшему, более совершенному состоянию11. Представление о прогрессивном движении человечества начало укрепляться в Европе с эпохи Возрождения. Большинству европейских мыслителей в XVIII и XIX вв., включая Гегеля и Маркса, был свойствен исторический оптимизм: вера в прогресс, попытки обоснования законов общественного развития. Подтверждением этому служили успехи науки и техники, общее повышение комфортности жизни, в том числе повседневной, ее упорядоченности, частичная реализуемость стремления к свободе и равенству и многое другое, в том числе относительное смягчение нравов.

В XX в. развернулась научно-техническая революция, произошло резкое ускорение существенных изменений в производстве, быте и досуге людей, вообще во всех сферах жизни. И на первый взгляд казалось, что все это – изменения к лучшему. Во всяком случае, созидательные возможности человечества действительно выросли необычайно. Но довольно быстро люди стали замечать, что растут не только созидательные возможности человека и человечества, но и разрушительные, проявившие себя в мировых и локальных войнах XX столетия. Смягчение нравов обнаружило свою иллюзорность в этих войнах, в лагерях смерти диктаторских режимов. Жизнь многих людей, вовлеченных в пространства технизации и бюрократизации, стала комфортнее, но не счастливее. Достигнутые свободы (весьма ограниченные) привели к феномену одиночества в толпе.

Поэтому оценки реальностей общественного прогресса как поступательного движения человечества к лучшему состоянию сменились иными. Появилось мнение о враждебности прогресса человеку или о противоречивости следствий прогрессивных изменений. Причем речь шла не об общем прогрессе человечества, а о прогрессе в какой-то из сфер жизнедеятельности. Скажем, о научно-техническом, промышленном прогрессе.

Заметим далее, что, если цивилизацию трактуют как высшую стадию развития культуры или отождествляют с культурой, все вышесказанное относится к культуре. Если культура представляет собой все, что сделано и делается человеком и обществом, то прогрессивные изменения – это изменения культуры, которая тогда может быть и становится, если не в целом, то в каких-то моментах, враждебной человеку и человечеству.

Однако, как было показано ранее, вряд ли культура и вся жизнь общества – это одно и то же. Цивилизация и цивилизованность не тождественны культуре и культурности. А ускоренное прогрессивное движение в экономике, науке и технике, воздействующее на всю человеческую жизнь, в том числе и на культуру – это движение цивилизационное. Ускоренно прогрессирует то, что является цивилизацией, а не культурой. И степень цивилизованности жизни растет очень быстро. И прогресс цивилизации действительно противоречив по своим последствиям.

Прогрессивность же культуры вообще и отдельных культур далеко не очевидна. Что касается отдельных культур, то Н. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби, Л. Гумилев давно показали, что их вряд ли возможно сравнивать по признакам большей или меньшей прогрессивности. В самом деле, в каком смысле культура современной Греции более прогрессивна, чем культура Древней Греции?

Тем не менее некоторый прогресс в культуре и культурах человечества можно усмотреть. Во-первых, на уровне осознания недопустимости, греховности определенных намерений и действий людей в отношениях с другими людьми (людоедство, насилие, убийство, обман и т. д.). Во-вторых, в утверждении, хотя бы на уровне сознания, но не только, некоторых принципов, духовных ценностей, например принципа «Не причиняй вреда живому», таких ценностей, как милосердие, благородство, любовь. И если скажут, что это нереализуемые в жизни ценности, то это неправда. Не всегда и не во всем, но они реализуются и уважаются. В-третьих, прогресс культуры состоит в развитии разнообразия культурных форм выражения мыслей и чувств, поведения, в накоплении результатов культурного творчества, скажем, шедевров искусства. В-четвертых, прогресс в сфере культуры связан и с прогрессом цивилизации, с развитием возможностей обогащения, сохранения и трансляции духовного опыта, норм с помощью современных технологий и техники. К сожалению, темпы и мощь изменений цивилизации гораздо выше, чем то же самое в собственно культуре.

Говоря о воздействии прогресса на культуру, надо понимать, что люди не становятся культурнее, когда условия их жизни оказываются более комфортными. Люди и их сообщества не становятся автоматически высоко культурными просто потому, что культура обогащается, растут возможности культурного развития.

Во все времена и сейчас острой и насущной является проблема воспитания культуры, которое осуществляется во многом в повседневности и значимо для нее, проблема передачи от поколения к поколению культуры как можно более высокого уровня. Но может ли быть культура выше или ниже? По-видимому, да. Все-таки, не отказывая ни одному человеку и ни одному сообществу в культурности, мы отличаем малокультурных людей от «аристократов духа», знаем о наличии малокультурных социальных групп. В современной культурологии есть представление о разных уровнях культуры и культурности и о цивилизованности людей в разной степени.