Не бойся, мама ! - Нодар Думбадзе

А не посмеешь, так я сам к тебе спущусь. Побалуюсь с твоей красавицей, а потом прирежу тебя, как свинью, у самой паперти церкви".

Надел Исидор лапти, заткнул за пояс маузер и вышел пз дому. Бросилась в ноги жена:

- Не ходи, Исидор! Пожалей меня, дорогой!

- Ну нет, Мина! Попляшет он у меня, и с тобой побалуется, и выпьет твои помои, не быть мне иначе Исидором! - ответил дед и ушел.

Трое суток ждал Исидор на пастушьем постое появления Мипаю Джабуа.

- Напрасно ждешь. Ушел Минаго из этих краев, - сказали пастухи.

Не поверил дед пастухам. Сам не покидал шалаша и пастухам запретил отлучаться. И на рассвете четвертого дня появился проголодавшийся Минаго. Он шел, прихрамывая на одну ногу, вооруженный двумя маузерами. Деда он сперва не узнал, а когда спохватился, было поздно: вороненое дуло маузера чуть покачивалось перед глазами Джабуа. Минаго поднял руки.

- Расстегни пояс, Минаго! - сказал Исидор.

Минаго молча выполнил приказ. Пастухи, затаив дыхание, стояли и ждали.

- Отпусти пояс!

Отяжеленный двумя маузерами пояс тотчас же упал на траву. Исидор левой рукой извлек из ножен длинный охотничий нож и не спеша приблизился к Минаго. Тот закрыл глаза.

- Исидор, - заговорил старый пастух, - уважь нас, избавь от греха... Делай с ним что хочешь, но только не здесь...

Не обращая внимания на пастуха, Исидор приложил нож к животу Минаго. Пастухи отвернулись. Коротким взмахом лезвия разрезал тесемку. Широкие брюки спустились до самых икр, оголив срамное место.

- Придержи брюки, бесштанник ты этакий! - с презрением проговорил Исидор и плюнул. Минаго быстро поднял брюки. - Теперь шагай!

- Куда ты меня ведешь, Исидор?

- Я тебе не Исидор, а Рыло. Забыл?

- Куда ты меня ведешь, Исидор? Если на смерть, так кончай здесь!

- Смерть была бы в радость, да не видать тебе ее!

Шагай!

- Говори, куда ведешь? Иначе не пойду! - вскрикнул Минаго, замахав от волненья руками. Брюки тотчас же упали, и Минаго поспешно подхватил их.

- Не пойдешь? Пойдешь, голубчик! Поползешь!

- Говори, что ты надумал?

- Ничего особенного. Отведу в село, к себе домой.

- Вот так, без штанов?!

- Именно без штанов. Тебе же сподручнее: ведь ты собирался побаловаться с моей женой...

Минаго бросился на колени, обняв деда за ноги.

- Не делай этого, Исидор! Рабом твоим стану, только не срами меня!

- Встань, гадина! - крикнул дед и ткнул Минаго дулом маузера.

Минаго встал. С минуту он молча глядел на пастухов, на валявшиеся в траве маузеры, потом вздохнул и пошел, придерживая брюки обеими руками.

- Приберите оружие, - бросил Исидор пастухам, - спуститесь с гор, сдадите в сельсовет.

Потом он опустил в кобуру собственный маузер и последовал за Минаго.

...В два часа ночи Исидор с Минаго Джабуа на спине добрался до дому. Положив Минаго на разостланную у камина медвежью шкуру, обернулся к жене:

- Накрой стол!

Бледная, с синими от бессонницы кругами под глазами, бабушка не двигалась.

- Кому говорю!

Бабушка вынесла кувшинчик вина, половину мчади, головку сыра и два стакана.

- Садись к столу, Минаго, - сказал Исидор.

Минаго не шевельнулся.

- Принеси-ка кусок бечевки, - сказал Исидор жене.

Бабушка принесла веревку. Исидор бросил ее Минаго:

- Подвяжись, Минаго Джабуа, и садись ужинать...

Ты выйди, Мина!

Бабушка вышла. Минаго подвязался и присел к столу.

- Жена! - крикнул дед. - Поужинай с нами.

Бабушка молча присела на край стула.

- Исидор, хоть и безбожник ты, но... хватит, не срами меня перед женщиной. Не решаешься убить меня, отпусти с миром, а решил - так кончай дело! - сказал Минаго и закрыл лицо дрожащими руками.

Дед промолчал. Он долго думал, потом налил вино.

- Пей!

Минаго поднял стакан.

- Ну как, Минаго Джабуа, хороша жизнь?

- Будь она проклята!

- Так слушай: сейчас моя жена вымоет ноги, а ты выпьешь помои. Так я поклялся.

Минаго побелел.

- Режь меня, руби голову, пей мою кровь, но не делай этого, Исидор!

- Я поклялся!

- Изверг ты, Исидор! - встала бабушка. - Запомни:

обидишь этого человека, ноги моей не будет в твоем доме!

- Я поклялся, Мина!

- Пусть моя кровь будет на твоей совести, Исидор Джакели, - сказал Минаго.

- Что, убьешь себя?

- Убью!

Дед извлек из кобуры маузер и положил на стол. Минаго взглянул на маузер, потом на деда. Долго, долго смотрели в глаза друг другу Исидор Джакели и Минаго Джабуа, и Минаго не выдержал, опустил голову. Дед подвинул маузер ближе к Минаго. Тот не шелохнулся. Встал тоща Исидор, взял за руку жену и вышел из комнаты в заднюю дверь. Когда он вернулся, маузер по-прежнему лежал на столе, а комната была пуста.

Минаго спускался по лестнице. Дед молча смотрел и ждал. Когда тот пересек двор и отворил было калитку, дед вышел на балкон.

- Минаго!

Джабуа застыл на месте. Он долго стоял, ожидая пули.

Потом медленно обернулся.

- Ступай, Минаго Джабуа, ступай! Для трусов и попрошаек нет у меня пули... Ступай!

...В двадцать четвертом, в дни меньшевистской вылазки, на рассвете, как только в деревне раздался первый выстрел, Исидор вскочил с постели и в одном белье помчался к сельсовету. Навстречу бежали перепуганные соседи.

- Пропали мы, Исидор! Конец нашему правительству!

Село в руках меньшевиков!

- Оружие! - крикнул Исидор.

Оружия ни у кого не оказалось. Тогда дед бросился обратно, ворвался в дом и...

За столом сидел вооруженный до зубов Минаго Джабуа.

В каждой руке он держал по маузеру, через плечи крестнакрест тянулись набитые патронами ленты, за пояс была заткнута кожаная, 0 языком, плеть. Рядом с Минаго сидели двое неизвестных вооруженных мужчин.

- Председателю рабоче-крестьянского правительства привет! - ухмыльнулся Джабуа.

Исидор промолчал.

- Садись, уважаемый Исидор, окажи честь!

Дед не сдвинулся с места. Тогда Минаго встал, обошел стол и остановился перед Исидором. Долго, долго смотрели в глаза друг другу Исидор Джакели и Минаго Джабуа, и выдержал Исидор, не опустил голову. Размахнулся тогда Минаго и стегнул деда плетью по лицу. Хлынула кровь.

- Садись, сукин сын, когда велят! - взревел Минаго.

Исидор сел.

Минаго вернулся к столу.

- Так... - сказал он, потирая руки. - Ты не обижайся, Исидор. Ударил я тебя неспроста - авось расправится твоя кривая морда. Не появляться же тебе перед божьим судом этаким уродом!

Исидор молчал.

- Где же твоя красавица? Упрятал ее? Успел-таки?

Ничего, от меня не уйдет!

Исидор до крови прикусил губу, на глазах у него выступили слезы бессильной ярости.

- Плачешь, мой дорогой? Правильно. А как же? -Кончилась ваша власть! У, вшивое отродье! Сволочи!

- Минаго, кончайте базар... Чего возиться с этим ублюдком? Пулю в лоб, и все тут! - вмешался один из неизвестных.

- Ну нет. Зачем убивать, грех на душу брать? Мы его по всем порядкам, по закону... Исидор Джакели! За оскорбление и поругание бога, за секретарство в ячейке безбожников комсомольцев, за преследование члена правительства независимой Гурии Минаго Джабуа...

- Плевал я на правительство, где членом сын потаскухи Кесарии! хмыкнул Исидор.

Минаго осекся, но быстро проглотил слюну и продолжал:

- ...За разбои и грабежи, за другие преступления, совершенные перед государством, именем революционного совета Гурийского восстания полевой суд приговорил тебя к расстрелу.

- Поделом мне! - сказал Исидор.

- Вот именно. А теперь встань!

Исидор встал.

- Выйди во двор!

Исидор вышел. Трое за ним. У хлева Исидор остановился.

Поднявшееся из-за горы солнце увидел Исидор Джакели. Он долго смотрел на светило, не отрывая глаз, не жмурясь, словно хотел навсегда запомнить его перед смертью таким огромным, золотым, теплым. Потом окинул взглядом застывшее в напряженном, тревожном ожидании село. Откуда-то донесся жалобный визг собаки. Потом гдето пропел петух. И вдруг Исидор остро, всем своим существом ощутил знакомый, родной, любимый до боли аромат - аромат земли, трав, сена, цветов, хлеба, меда...

Жизнь, вечная, неистребимая, пульсировала и билась кругом, жизнь, любимая, желанная, струилась, наполняла собой каждую травинку, каждый листок, каждую песчинку. И захотелось Исидору Джакели пасть на колени и воздать хвалу солнцу, породившему на земле жизнь.

- Э, нет, мой Исидор, так красиво, как парижский коммунар, ты не умрешь! Сдохнешь ты в навозе! Откройте хлев! - крикнул Минаго.

Один из неизвестных ударом приклада распахнул дверь.

- Входи! - приказал Минаго.

Исидор вошел в хлев.

- Выведите корову!

Корову вывели.

- Ложись! Лицом вниз! Противно смотреть на твою поганую рожу!

Брызнули слезы из глаз Исидора Джакели, но смолчал Исидор.

- Так что прикажешь передать твоей красавице? - спросил Минаго.

- Мать твою... Выродок несчастный! - крикнул Исидор, и в тот же миг грянул маузер Минаго. Рука Джабуа дрожала. Семь пуль из десяти насквозь прошили Исидора, остальные впились в стену хлева.