Право любить тебя (СИ) - Анро Ники

Денис близко наклоняется ко мне. Он берет мой локон между пальцами.

— У тебя красивый цвет волос. Говорят рыжие в постели страстные. — я мгновенно отвожу от него взгляд, наклоняюсь на стул подальше от него.

Его нога пол столом задевает мою ногу. Медленно. Очень медленно. Поднимает свою ногу вверх. Я не буду реагировать.

Мой пульс бьется, словно кто-то преследует меня с топором.

Он лапает меня, а мой мир наклоняется. Я здесь, но мой разум теряется. Мне не приятно.

Мои мышцы реагируют без моего согласия. Вскакивая с места, я ударяюсь об стол, приборы дрожат. Это создает много шума. Я поднимаю руки, готовясь оправдываться, но поворачиваюсь и врезаюсь в официанта. Он держал поднос с нашей едой высоко над головой. Когда я врезаюсь в него, поднос опрокидывается в сторону. Все тарелки летят вниз. Раздается громкий треск, когда тарелки ударяются об пол.

На секунду я замираю. Денис награждает меня взглядом что-за-черт. Альбина и Кирилл тоже следуют его примеру. Я чувствую, как они смотрят на меня.

— Простите. Я не могу.

И быстро иду к выходу, готовясь кричать или плакать, а может и то и другое. Я толкаю массивные двери и почти падаю на тротуар.

Я болванка.

Когда воздух дует мне в лицо, я замедляюсь. Никто не гонится за мной. Никто из них не хочет, чтобы я вернулась. Я глубоко вздыхаю.

Пока я копаюсь в своем кошельке в поисках ключей, за моей спиной раздается голос.

— Проблемы на личном фронте? — Голос звучал негромко, участливо.

Мое сердце подпрыгивает. Это тот горячий парень. Он на стоянке, стоит, положив руки на бедра, перед черным автомобилем. То как он стоит, делает акцент на его широких плечах и талии. Я разглядываю его, прежде чем ответить.

— Он не мой приятель. Я даже незнаю, зачем я сюда пришла.

Сняв резинку с пучка, распустила свои рыжие волосы с красноватым отливом волосы, и они рассыпались по плечам. Подняла взгляд, заметив, что парень приблизился ко мне.

— Твои волосы… — он дотронулся до моих волос разглядывая их.

— Тоже хочешь сказать, что рыжие страстные по натуре?

— Нет — его рука резко опускается. — У меня была знакомая с такими же волосами. Это было так давно. Я даже незнаю, как она сейчас бы выглядела. Твои волосы напомнили мне ее. Прости.

— Нечего. Я понимаю. — Я покачала головой, он лишь вспомнил девушку с кем был знаком раньше больше нечего. Он не флиртовал со мной. Он наверно любил ее.

О, Господи. Я втянула воздух сквозь сжатые зубы и отвела взгляд, сощурившись, чтобы вернуть контроль над своим проклятым разумом. Какого черта?

Я оглядываюсь в кафе, беспокоясь, что парень, с которым я сегодня встречалась, появится в дверях в любую секунду.

— Ты часто здесь бываешь? — спрашивает меня парень.

— Нет, сегодня в первые. А ты?

Парень кивает и отвечает:

— Довольно часто. Я пойду. — он смотри на часы на руках. — У меня встреча назначена. Было приятно увидеться. — он оборачивается и идёт обратно к своей машине.

— Как тебя зовут? — Кричу в догонку парню. Я умру если не узнаю как его зовут.

— Виктор.

***

— Ты поступила не красиво- в сотый раз говорит мне Альбина.

— Он меня лапал. — проговорила я верхом на моей лошади. Дядя на мое совершеннолетие подарил резкого скакуна. Я очень люблю ездить верхом, особенно прогулки в одиночестве. — И мне это не понравилось.

— Может тебе просто показалось. — сказала подруга держа лошадь за поводок. — Ты должна быть сейчас на шоппинге со мной, а не торчать здесь на грязной конюшне.

Я часто приезжала сюда, когда дядя бывал здесь, я сидела на холме позади конюшни и наблюдала за лошадьми. Я приезжала сюда очень часто, стадо выросло до тридцати двух лошадей, большинство из них выглядели как скаковые: пегие с белыми гривами, чисто пегие, и моя любимая — аппалузская, как дикий мустанг.

К тому же, я предпочту грязную конюшню любому шоппингу. Когда ей удавалось затащить меня с собой в торговый центр, то мне казалось, будто меня медленно волокли голой по гравию в жаркий день.

Чистая пытка! Она перемеряла все, затем думала, что ей подошло, а что нет; подходит ей эта цена или нет; нужно ли ей это вообще. Но чаще всего, вещь оправлялась на место после пятнадцатиминутных раздумий.

Сейчас я бы непременно унеслась бы в луга, просто от радости мчаться верхом. Подставила бы лицо солнцу, прикрыла глаза и полетела на своем жеребце куда глаза глядят. Я могла ощутить наяву: плодородную почву, сжатую в кулаке, прогулку верхом с прыжками через изгородь и скачкой по лугам.

Я спрыгиваю с лошади. Возвращаю ее обратно в стойло. По пути до свой машины я думаю о Викторе, я чувствую полую область в центре моей груди. Мои эмоции в полном беспорядке. Прошла целая неделя с того момента когда я в последний раз его видела. Я приходила каждый день в кафе в надежде увидеть его снова. Но его не было. В моей голове вспыхивает образ, наполненные его улыбкой, когда он трогал мои волосы, его голос.

Я паркую свою машину в гараже, но я не поднимаюсь в квартиру. Одна из лучших сторон жизни в большом городе — это то, что всегда поблизости есть место, которое открыто, чтобы пойти куда-нибудь, где есть люди.

Я встаю и направляюсь к себе домой. Солнце светит высоко и жарко, воздух пахнет песком и плавящимся асфальтом. Я перехожу улицу и открываю дверь. Гул от разговоров стихает, пока я стою у двери, и десятки знакомых дружелюбных лиц осматривают меня.

Большинство людей в этой комнате знают меня. Заставляю себя вежливо улыбнуться, кивая и коротко махая в знак приветствия, прохожу мимо столиков, спокойным шагом отправилась к себе.

Сумку бросила в угол комнаты, достала альбом для рисования и села на кровать. Я хотела запечатлить на бумаге образ Виктора. Сначала я наносила штрихи карандашом, а потом растушевывала их пальцем. Я хотела

быстро закончить набросок, добавив ещё несколько штрихов. Я рисовала самозабвенно. На бумагу ложились дерзкие, уверенные линии. Один набросок стремительно следовал за другим. Но тема не менялась. Все это были портреты одного и того же человека, только в разных позах.

Я рисовала Виктора сидящим, как тогда в Кафе, идущим, опустившимся на колени, когда он стоял возле меня с протянутой рукой. На всех рисунках он был изображен одетым, но без пиджака, что позволяло дать намек на мощные мускулы, которые я никогда не видела. Как мне хотелось увидеть его без одежды — и изобразить обнаженным…

Его тело я обозначала лишь несколькими сильными, простыми штрихами, не в состоянии сосредоточиться на нем. Но зато лицо на каждом из портретов вырисовывала с предельной тщательностью. И везде у Виктора было одно и то же выражение. То, которое я видела в последний момент, — нежное, сочувствующее и вместе с тем слегка порочное.

4

®Виктор

Кровь стекает по нижней губе на пол, оставляя след, похожий на длинную полоску алой краски. Я копил ее во рту, пока она сама не начала вытекать наружу, — сплевывать чертовски больно.

— Пожалуйста, — молю я дрожащим голосом, меня трясет от страха.

Я стою на коленях на полу на кухне, меня всего колотит, руки связаны за спиной. Колючая веревка врезается в кожу. Он плохой человек.

— Ты умоляешь меня, щенок? — рявкает он, и ремень снова опускается на мою спину.

Я зажмуриваюсь, сжимаюсь от боли, лопатки горят огнем. Закрыв рот, стараюсь не издавать звука дышу носом, пока жжение не отступает.

— Как ты посмел забрать то, что принодлежит только мне — его ремень снова опускается на мою спину.

Фил. Его лицо всплывает в моей памяти, и я прячусь в тех уголках своего сознания, где есть он. Мой старший брат.

Он хватает меня за волосы и резко отводит мою голову назад, чтобы я посмотрел ему в глаза. Кожу под волосами пронзает боль.

— Ещё раз попытаешься спрятать от меня свою сестру, я убью ее и тебя. — цедит он сквозь зубы, и у меня сводит желудок от приступа тошноты. — Ты меня услышал? — кричит он.