Русская мафия 1988-2007 - Валерий Карышев

– Времена те уже прошли, – сказал кто-то из ребят.

– Ну вот!

– Ежемесячно каждый будет получать заработную плату, – снова вступил в разговор Макс. – Кроме этого, мы будем создавать общак. Каждый будет иметь право брать из него деньги. Естественно, с согласия других товарищей.

– А кто будет старший?

– Старший? А как вы думаете?

– Наверное, вы с Максом, – сказал тот же Колобок.

– Правильно понимаешь. Но мы не просто старшие, мы ваши отцы...

– Папы, что-то типа крестного, – сказал один паренек, намекая на фильм «Крестный отец» о жизни итальянской мафии.

– Да, что-то типа этого. Если что случится с кем, то все проблемы ложатся на нас. Это не означает, что мы с Максом не будем ходить на дело. Мы будем ходить иногда. А всю остальную подстраховку – если кого пуля заденет, то больницу мы организуем, если менты кого примут – мы адвокатов нанимать будем, одним словом, будем осуществлять прикрытие.

– Таким образом, получается, что вы будете нашей крышей? – спросил Колобок.

– Можно понимать и так.

– Ну что, братва, – Колобок неожиданно встал и расправил свои узкие плечи, – даем согласие?

– А чего же тут не соглашаться? Макса с Сушком я лет десять знаю, – сказал один из ребят.

– А я и того больше, – добавил второй. – Ребята они надежные, положиться на них можно. Я лично – за.

– И я тоже... И я, – раздались голоса.

На следующий день мы с Максом обработали еще нескольких ребят. Через несколько дней костяк группировки составлял примерно двенадцать пацанов, включая нас. С этим коллективом уже можно было ехать на первое дело.

Из досье

Люберецкая группировка получила широкую известность в Москве еще в середине 80-х годов. В то время официально организованной преступности еще не было, но любера не преподносили себя в качестве представителей молодежной группировки. У них был свой имидж – все они были коротко постриженные, мускулистые парни, в ботинках, камуфляжной форме. Многие носили клетчатые брюки.

И в качестве знака отличия любера носили обычный значок речфлота.

Несколько раз в неделю любера совершали вояжи в столицу, целыми днями шляясь по улицам, они искали драк с панками. Одним словом, люберцы взяли на себя своего рода борьбу за чистоту советского общества и называли себя системой. Но в начале 90-х годов люберецкая бригада оставила свои идеологические амбиции и перешла в разряд обычных организованных преступных группировок. Главное направление их деятельности – контроль проституции, нелегальные игры и незаконный оборот валюты. К 91-му году группировка насчитывала около трехсот человек и разделилась примерно на 20 бригад. Но самое интересное, что несколько десятков бывших молодых офицеров стали их лидерами и организаторами. В криминальной Москве ходили слухи, что люберецкая группировка в начале 90-х годов принимала самое активное участие в войне с «черными» по вытеснению кавказских бандитов из столицы. Тесные контакты с люберецкими поддерживали и погибший позже авторитет Амиран Квантришвили, а также Федя Ишин (кличка Федя Бешеный).

Первые наезды

Первые наезды на кооператоров со стороны бандитов были довольно спонтанными и порой приводили к конфликтам между обеими сторонами. Кое-кто из кооператоров пытался сопротивляться, отказываясь платить дань рэкетирам, поэтому главными орудиями последних в то время были раскаленный утюг и другие пыточные инструменты.

Тема «наезда рэкетиров» на кооператоров стала модной и популярной для многих газет и журналов. Но на самом деле пресса сама раскручивала новый имидж жестокого рэкетира с включенным утюгом или паяльником. Что характерно, именно журналисты ввели тогда иностранный термин «рэкетир» взамен бледно-звучного отечественного «вымогатель». Кооператор был сильно запуган.

В результате, по официальной статистике, в 1988 году в СССР было выявлено 600 случаев рэкета, однако в милицию поступило только 139 заявлений от кооператоров.

Рижский рынок – родина рэкета

Пожалуй, самым знаменитым символом московских кооператоров в середине восьмидесятых годов был Рижский рынок, расположенный в середине проспекта Мира, возле метро «Рижская».

Рижская площадь всегда была самой тихой и безлюдной площадью в Москве.

Рижский рынок был открыт по настоянию тогдашнего руководства Моссовета. Он был задуман как островок цивилизованной кооперации.

В один из дней тут появились небольшие деревянные палатки. Рижская площадь забурлила. Обычно рынок работал по субботам и воскресеньям, и станция метро, в будние дни пустующая, в выходные еле справлялась с нагрузкой. Для многих поездка на Рижский рынок была не просто поездкой за покупками. Люди ехали туда поглазеть на экзотический уголок советской кооперации.

Чего только не было на лотках Рижского рынка!

Карта-схема Москвы с крупнейшими магазинами, экзотические наклейки с обозначениями разных известных и неизвестных фирм, часть из которых пришивалась, а часть приклеивалась горячим утюгом на ткань; первые самодельные джинсы-варенки и многое другое. Рижский рынок по выходным напоминал огромный вокзал. Туда приезжали люди со всей Москвы: одни для того, чтобы что-то купить, другие – просто поглазеть на диковинку.

Рижский рынок можно по праву считать родиной рэкета. Сюда стали приезжать бригады рэкетиров из разных районов города. Здесь начинались их первые криминальные тусовки и появилось новое ранее неизвестное слово «стрелка», означающее встречу коллег по рэкетирскому ремеслу.

Именно на Рижском рынке проходили знакомства первых рэкетирских бригад и группировок, а их лидеры стали приобретать и отстаивать статус авторитетов.

Рэкет

Приехали с бригадой из восьми человек на двух такси. Ребята вышли из машин и, расплатившись с таксистами, уже хотели идти на рынок, как меня кто-то окликнул. Я посмотрел в ту сторону. На противоположной стороне из новых вишневых «девяток» вылезали крепкие ребята в спортивных куртках. Один из них улыбался.

– Валек, привет! Ты не узнаешь меня?

Я смотрел на говорившего. Макс подошел ко мне и тихо спросил:

– Кто это?

– Эдик, ты, что ли? – сказал я.

– Я, конечно, – улыбнулся парень.

– Это Эдик, – сказал я Максу, – мой сокурсник, тот самый, который звал меня в бригаду.

Эдик уже шел по направлению к нам. Мы обнялись, как будто виделись не два дня назад, сидя рядом на лекции, а лет десять.

– Какими судьбами тут? – спросил Эдик.

– По делам приехал. Знакомься, мой друг, Макс.

Макс протянул руку.

– Эдик из Долгопрудного, – представился Эдик.

– Так, значит, вы долгопрудненские?

– А вы кто? – улыбнулся Эдик.

– Мы – люберецкие, – ответил Макс.

– О, серьезное название! – сказал Эдик. – Ну что, работать будете?

– Конечно, – сказал я.

– Братишка, если у тебя будут возникать какие-нибудь проблемы, можешь на нас рассчитывать, – сказал Эдик, похлопав меня по плечу.

– И ты тоже можешь на нас рассчитывать, – в ответ сказал я.

– Значит, мы заключили с вами союз о ненападении и поддержке? – Эдик протянул руку мне. Я крепко пожал ее. Все остальные ребята, которые приехали с Максом и мною, также пожали руки всем долгопрудненским.

– Значит, если что, то друг друга выручаем, – сказал Макс.

– Да, договорились, – на прощание кивнул головой Эдик.

Все разошлись по рядам. Первый ряд, который выбрали мы с Максом, был забит в основном самопальными джинсами, спортивными куртками и костюмами «Адидас». Это был так называемый швейный ряд.

Кроме этого, тут было бесчисленное множество разных наклеек зарубежных фирм. Чуть поодаль в отдельных лотках продавали карты метро, сделанные фотографическим способом, где были все крупнейшие магазины города, начиная от «Детского мира» и заканчивая «Лейпцигом».

Говорят, впоследствии люди, которые занимались изготовлением таких схем, очень разбогатели.

Немного дальше торговали шашлыками, напитками.

Пройдя через ряды, можно было выяснить ассортимент рынка. В основном это были дешевые польские товары, всевозможные ленточки, резиночки, кое-что из косметики, джинсы, одежда и самодельные куртки под названием «варенки».

Обойдя все ряды, мы с Максом заметили, что помимо нас по рядам ходят и другие ребята, коротко стриженные, крепкие. Нетрудно было догадаться, что это были конкуренты, такие же бригады рэкетиров, которые приехали бомбить кооператоров.

Необходимо было вычислить первого коммерсанта и осуществить на него наезд. Макс выбрал первую пару. За прилавком, торгуя самодельными куртками, стояли два достаточно крепких паренька. Макс медленно подошел к прилавку. За ним следовали остальные ребята.

– Почем курточки? – спросил Макс.

Ребята, словно почувствовав что-то неладное, сказали: