По всем кругам... Ада... (СИ) - Даниленков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лиора попыталась остановить машину, но что-то произошло с её телом, руки просто не слушались и последнее, что запомнила девушка — это скрежет металла и глухой удар. Сознание её померкло.
ДАНАЙ
Я уехал в командировку в Санкт-Петербург всего два дня назад, а сегодня меня почти убила новость о том, что Дану сбила машина. Тут же вылетел домой. Примчавшись в больницу с боем прорвался в реанимацию. Моя маленькая девочка лежала такая беспомощная… Вся окутанная какими-то проводами и подключённая к аппарату искусственного дыхания. Доктор говорит, шансов выжить мало. К бесу его! Уже связался с лучшими врачами Москвы. Если разрешат, транспортирую в лучшую клинику. В лепёшку расшибусь, но сделаю так, чтобы у моей малышки были максимальные шансы выжить. Своего отца я не знал, отец Даны бросил мать сразу после её рождения. А мама умерла, когда мне было девятнадцать, а сестрёнке всего шесть. Я заменил ей и мать и отца. А она стала моим всем. Моей единственной семьёй…
Из беседы с прибывшим в больницу следователем узнаю, что девушка, сбившая Дану, получила несколько несерьёзных травм. И судя по всему, она была под кайфом. Её кровь уже отправили на экспертизу. И если это подтвердится, я просто своими руками задушу эту тварь!
ЛИОРА
Я с трудом открыла глаза. Голова просто раскалывалась. Осторожно повернула голову. Где я? Потолок белый, стены тоже…
— Пришла в себя? — спросил грубый женский голос.
Я медленно повернула голову в другую сторону. Оказывается, я лежала на кровати, а рядом со мной стояла женщина в белом халате. И выглядела она отнюдь не дружелюбно. Её тонкие губы были возмущённо поджаты, а взгляд метал молнии.
— Что ж вы за твари такие! Да как же вас земля носит?
Женщина ругалась и между тем осматривала меня, грубо прикасаясь к телу.
Я лишь беспомощно смотрела на неё. В чём я виновата перед этой женщиной? Я не понимала, как оказалась здесь, судя по всему в больнице. Не понимала, почему так плохо. Не хотела терпеть прикосновения этой грубой женщины. Я хотела отмахнуться от неё, но с удивлением обнаружила, что рука чем-то прикована к изголовью кровати.
Вдруг дверь палаты, в которой они находились, открылась. На пороге стояли мужчина в белом халате, видимо, доктор и милиционер.
— Как тут дела? — спросил доктор.
— Легко отделалась. Так, синяки и ссадины. Небольшая гематома в височной области, — ответила женщина.
— Хм. Думаю, рентген не помешает сделать чуть позже, — сказал доктор, — а сейчас с пациенткой хочет побеседовать товарищ следователь.
Женщина ещё раз гневно окинула меня взглядом и вышла вслед за доктором.
— Капитан Лисницкий, — представился милиционер, взял стул и поставил его возле кровати. Сев, он снял свою фуражку и устало провёл по лицу, — я буду расследовать аварию, произошедшую вчера вечером.
— Аварию? Я попала в аварию? — удивилась я.
А!! Так вот почему я в больнице!
— А вы не помните? — спросил капитан, внимательно наблюдая за мной.
— Нет, — я покачала головой.
— Так. Хорошо. А что последнее вы помните?
Я задумалась. Концерт в Большом. Точно! Вчера яготовилась к концерту в большом. Репетировала весь вечер.
— Я репетировала, — сказала я, — готовилась к концерту. Он на двенадцатое июля назначен. А у меня только месяц на подготовку. Впервые буду выступать в большом, представляете!
Милиционер разглядывал меня со странным выражением лица.
— Что-то не так? — тихо спросила я.
— Сегодня двадцать третье июля, — сказал он.
Я растерялась. Как? Ведь вчера же было одиннадцатое июня. Я это точно помнила!. А позавчера десятое! Именно десятого июня мой продюсер обрадовал, что я через месяц буду выступать в Большом! Боль прострелила висок и я закричала…
Глава 2
ДАНАЙ
Данай тихонько прислонился к стеклу. Там, за этой тонкой, хрупкой преградой боролась за жизнь его сестра. Уже две недели в реанимации. Две недели никаких улучшений. Врачи говорят, что она не выкарабкается…
Телефон в кармане тихонько завибрировал. Звонил его адвокат.
— Какой максимальный срок можно дать этой твари? — спросил он, как только нажал вызов.
Следствие ещё длилось, но основные детали были уже ясны. Девчонка за рулём, набирающая популярность певица, была под кайфом.
— Максимум, четыре года, учитывая, что пострадавшая выживет, — ответил Егор.
— Мало. Но ты проследи, чтобы ей меньше не дали, когда будет суд.
Он сбросил вызов. Четыре года. За четыре года в тюрьме с этой тварью может произойти всё, что угодно. Уж он то ей это устроит.
Данай достал из внутреннего кармана своего пиджака телефон Даны. Странно, хоть он и был при девушке, практически не пострадал. Включив его, он открыл галерею. Нашёл нужный снимок. Дана и Лиора. Палач и жертва…
Он стиснул зубы. Он сделает всё возможное и невозможное, чтобы Дана выжила, а эта тварь получила по заслугам!
ЛИОРА
Лиора всё ещё не до конца понимала, что происходит. Её перевели из больницы в изолятор несколько дней назад. И начались бесконечные допросы о тех событиях, о которых она не помнила. Она не помнила, как принимала наркотики. Не помнила, как садилась за руль. Не помнила, как сбила человека! Но ей никто не верил! Врачи, обследовавшие её, не выявили никаких травм кроме ушибов и ссадин. И исключили амнезию. Поэтому милиционеры смотрели на неё как на лгунью.
Ей разрешили сделать один звонок и она позвонила продюсеру. Но тот просто бросил её, сказав, чтобы она выпутывалась из всего сама. Лиора ещё никогда не была такой беспомощной и беззащитной. Ей никто не поможет…
И бесконечные слёзы, которые она проливала, не облегчали её состояния, а лишь раздражали охранников.
— Сначала хотят красивой жизни, окунаются в неё по самые ноздри, а потом ревут, на нарах, — зло проговорила одна из охранниц, раздавая ужин и видя, как Лиора рыдает, — ничего, ничего, такие как ты всегда получают по заслугам.
Лиора пыталась абстрагироваться, но у неё не получалось. Она никогда не была слабой, так она считала прежде. Иначе бы она не выжила в детском доме. Но она оказалась слабой. И не знала, как помочь самой себе. Потому что, никто за неё не заступится…
МЕСЯЦ СПУСТЯ
…Гражданка Щербинина Лиора Дмитриевна приговаривается к четырём годам колонии строгого режима. Приговор обжалованию не подлежит.
Голос судьи как сквозь вату добирался до
