Зеркальное отражение - Айзек Азимов

- Да, конечно, Дэниел, но я имел в виду беседу по видеофону.

- К сожалению, они вряд ли согласятся, чтобы их допрашивал простой полицейский следователь. Опять-таки вопрос престижа.

- Ну, а с роботами-то я могу поговорить по видеофону?

- Это, я полагаю, можно будет устроить.

- Попробуем обойтись и этим. Значит, мне придется взять на себя функции робопсихолога-любителя.

- Но вы же сыщик, друг Элидж, а не робопсихолог.

- Ну, неважно. Только прежде, чем Я увижусь с ними, давайте поразмыслим. Скажите, а может ли быть так, что оба робота говорят правду? Например, разговор между математиками велся полунамеками. И каждый робот искренне верит, что идея принадлежала его хозяину. Или оба слышали лишь части разговора, причем разные, а в результате пришли к одному и тому же выводу.

- Исключено, друг Элидж. Оба робота повторяют разговор совершенно одинаково, если не считать главного противоречия.

- Значит, несомненно, что один из роботов лжет?

-Да.

- Можно мне будет получить копию показаний, дававшихся в присутствии капитана?

- Я предвидел, что копия может вам понадобиться, и захватил ее с собой.

- Вот и чудесно. А роботам была устроена очная ставка? И это отражено в протоколе?

- Роботы просто рассказали то, что им было известно. Устраивать очную ставку правомочен только робопсихолог.

-А я?

- Вы сыщик, друг Элидж, а не...

-Ну ладно, ладно, Дэниел. Подумаем-ка еще. При обычных обстоятельствах робот лгать не станет. Однако он солжет, чтобы не нарушить какой-нибудь из Трех Законов. Он может солгать, чтобы спасти себя в соответствии с Третьим Законом. Еще легче он солжет, чтобы выполнить распоряжение, полученное от человека, так как это соответствует Второму Закону. И он скорее всего солжет, если это понадобится для спасения человеческой жизни или если он таким образом воспрепятствует тому, чтобы человеку был причинен вред, - согласно Первому Закону.

- Совершенно верно,

- В данном случае каждый из этих роботов предположительно защищает профессиональную репутацию своего хозяина и ради этого в случае необходимости, несомненно, будет лгать. Ведь профессиональная репутация тут почти эквивалентна жизни, и Первый Закон принудит ко лжи.

- Однако такой ложью каждый камердинер будет вредить профессиональной репутации другого математика, друг Элидж.

- Да, пожалуй. Но ведь репутация хозяина может представляться ему более значимой и важной, чем репутация любого другого человека. И в этом случае, с его точки зрения, ложь принесет намного меньше вреда, чем правда.

Сказав это, Лидж Бейли умолк и задумался. Затем он продолжал:

- Ну хорошо. Так вы мне дадите возможность побеседовать с роботами? Я думаю, лучше будет начать с Р. Айда.

- Робота доктора Себбета?

- Да.

- Ну так подождите минутку, - сказал Р. Дэниел. - Я захватил с собой микроприемник, соединенный с проектором. Мне потребуется только белая стена. Вот эта вполне подойдет, если вы разрешите мне отодвинуть ящики с картотекой.

- Валяйте. Мне что, нужно будет говорить в микрофон?

- Нет. Вы сможете говорить так, словно ваш собеседник находится перед вами. Но извините, друг Элидж, мне придется еще немного вас задержать. Я должен сперва связаться с космолетом и вызвать Р. Аида к передатчику.

- Ну, в таком случае, Дэниел, может, вы мне пока дадите копии протоколов?

Через несколько минут Р. Дэниел сказал:

- Р. Аид ждет вас, друг Элидж. Но, может быть, вы хотели бы еще несколько минут посвятить протоколам?

- Нет, - вздохнул Бейли. - Ничего нового я в них не нахожу. Включайте передатчик и проследите, чтобы наш разговор записывался.

На стене появилось двухмерное изображение Р. Айда. В отличие от Р. Дэниела, он вовсе не походил на человека и был сделан из металла. Он был высок, но состоял из нескольких блоков и мало чем отличался от обыкновенных роботов. Бейли заметил только несколько мелких отклонений от привычного стандарта.

- Добрый день, Р. Айд, - сказал Бейли.

- Добрый день, сэр, - ответил Р. Айд негромким и совсем человеческим голосом.

- Ты камердинер Дженнана Себбета, не так ли?

- Да, сэр.

- И давно ты у него служишь?

- Двадцать два года, сэр.

- И репутация твоего хозяина для тебя важна?

- Да, сэр.

- Ты считаешь необходимым защищать его репутацию?

- Да, сэр.

- Наравне с его жизнью?

- Нет, сэр.

- Наравне с репутацией какого-нибудь другого человека?

После некоторого колебания Р. Айд сказал:

- Тут не может быть общего ответа, сэр. В каждом подобном случае решение будет зависеть от конкретных обстоятельств

Бейли помолчал, собираясь с мыслями. Этот робот рассуждал много тоньше и логичнее, чем те, с которыми ему приходилось иметь дело до сих пор. И он вовсе не был уверен, что сумеет расставить ему ловушку. Бейли сказал:

- Если бы ты решил, что репутация твоего хозяина важнее репутации другого человека, например, Альфреда Гумбольдта, ты бы солгал, чтобы защитить репутацию своего хозяина?

- Да, сэр.

- Солгал ли ты, давая показания о споре твоего хозяина с доктором Гумбольдтом?

- Нет, сэр.

- Но если бы ты солгал, ты отрицал бы это, чтобы скрыть свою ложь, не так ли?

- Да, сэр.

- В таком случае, - сказал Бейли, - рассмотрим ситуацию поподробнее. Твой хозяин, Дженнан Себбет, имеет репутацию замечательного математика, но он еще очень молод. Если доктор Гумбольдт сказал правду и твой хозяин, не устояв перед искушением, действительно совершил неэтичный поступок, его репутация, конечно, несколько пострадает. Но у него впереди вся жизнь, и он успеет искупить свой поступок. Его ждет много блестящих открытий, и со временем все забудут эту попытку плагиата, объяснив ее опрометчивостью, свойственной молодым людям. То есть для него все еще поправимо. Если же, с другой стороны, искушению поддался доктор Гумбольдт, то положение создается гораздо более серьезное. Он уже стар, и главные его свершения относятся к прошлому. До сих пор его репутация оставалась незапятнанной. И этот единственный проступок на склоне лет зачеркнет все его славное прошлое, а у него не будет времени поправить дело. За остающиеся ему годы он вряд ли сумеет сделать что-нибудь значительное. По сравнению с твоим хозяином доктор Гумбольдт теряет гораздо больше, а возможностей поправить случившееся у него гораздо меньше. Таким образом, ты видишь, что положение доктора Гумбольдта намного более серьезно и чревато, несомненно, более опасными последствиями, не так ли?

Наступила долгая пауза. Затем Р. Аид сказал ровным голосом:

- Мои показания были ложью. Работа принадлежит доктору Гумбольдту, а мой хозяин попытался присвоить ее, не имея на то права.