Миллион на три не делится - Анна Литвинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Словом, ищи теперь ветра в поле. Но боже, какое счастье, что денег на ее счету не оказалось! Ведь тогда б система предупреждения, о которой говорил Дмитрий Васильевич, не сработала, и весь ее капитал ушел бы неизвестно куда.
Настя устало потерла виски. Здесь, в Колокольном, она уж и забыла, как это неприятно, когда болит голова…
– Тетенька Настенька, ну иди же скорей, – защебетали обиженные племянницы. – Позвала нас домик строить, а сама… То по телефону болтаешь, то думу думаешь!
– Иду, девочки, – рассеянно улыбнулась Настя.
И тут телефон зазвонил снова. Девчушки дружно скорчили рожицы. Настя глянула на определитель номера. Батюшки, сам генеральный! Неужели собирается из отпуска отзывать?
– Да, Арсен Юрьевич, – деловито откликнулась она.
– Анастасия Евгеньевна? У меня для вас новости. Не самые лучшие новости.
– И у вас тоже? – не удержавшись, ляпнула она.
Повисла двухсекундная пауза. Генеральный молчал. Наконец сбавил тон на менее официальный и продолжил:
– Настя, у нас чрезвычайное происшествие. Несем прямые убытки, а в прессе уже пошел про нас черный пиар.
– Что? Что случилось? – тревожно спросила Настя.
– Нашу базу данных разослали по Интернету во все риелторские агентства. В графе «предмет сообщения» написали: «эксклюзивный подарок»…
– Кто… Кто это сделал? – с трудом выдавила Настя.
База данных на десятки тысяч квартир, принадлежавшая их агентству, охранялась почище сверхсекретного объекта. Настин принцип сортировки квартир плюс ежедневно обновлявшиеся данные стоили баснословные деньги. Ходили слухи, что генеральному вроде предлагали за базу двести штук «зеленых», но тот, естественно, отказался.
Арсен Юрьевич выдержал едкую паузу. И выдохнул:
– Похоже, сделала это ты.
– Я?!
– Извини, но обратный адрес во всех письмах указан твой, Настя. И рассылали базу с твоего рабочего компьютера…
– Но меня и на работе-то нет! – отчаянно вскрикнула Настя.
Генеральный, явно подготовившийся к разговору, парировал:
– А я думаю, твой ноутбук легко стыкуется с твоим компьютером в офисе – был бы телефон. Лэп-топ, насколько я знаю, ты взяла с собой. Как, впрочем, и сотовый.
– Но зачем, Арсен Юрьевич? Объясните: зачем мне это делать?! – Настя изо всех сил старалась, чтобы голос ее не дрожал.
– А это уж у тебя надо спрашивать, – холодно произнес он.
В трубке завыли короткие гудки. Настя в ярости отшвырнула телефон. Племянницы углядели по ее лицу, что надвигается буря, и поспешно ретировались.
– Дядь Петь! Дядь Петь! – заорала Настя. – Где ключ от сейфа?
– Что, Настенька, что? – всполохнулась на ее крик тетка.
А дядя Петя успокаивающе похлопал ее по плечу и молча протянул ключ. Настя дрожащей рукой отперла замок… Вот он, ее ноутбук, лежит на полке, крышка подернулась дымкой пыли.
– Мы его не трогали… – растерянно и виновато проговорила тетя Нина.
Настя дрожащей рукой включила компьютер. Нетерпеливо дождалась окончания загрузки. Открыла опцию «статистика включений»… Все верно: последний раз лэп-топ включали еще в Москве, две недели назад.
– Но как же так? – растерянно пробормотала она.
– Настя, что случилось? – потребовала тетка. – Что-то по работе?
Настя, закусив губу, кивнула.
– Тебя подставили? – прозорливо спросила тетя.
И снова Настя кивнула.
– Жизнь ваша московская такая, – утешающе сказала тетка. – Но ничего – ты сильная. Ты разберешься.
А дядя Петя ласково похлопал ее по плечу и, не мучая вопросами, посоветовал:
– Сначала выясни, кто. А когда выяснишь, – он широким жестом махнул на открытый сейф с ружьями, – мы его пристрелим.
***«Дядька прав. Это – враг», – думала Настя, сосредоточенно шагая через поле. Она еле отбилась от теткиных хлопот. Отказалась от валерьянки, постельки и самогонки. Какая постелька, если весь ее мир рушится! «Оставь ее. Пусть погуляет. Подумает», – приказал жене дядя Петя. И вот Настя, снова бредя по любимому полю за околицей, впервые за время отпуска не баловала мозги деревенской безмятежностью, а сосредоточенно думала.
«Враг. Бьет по всем фронтам. Лишает и работы, и денег. Значит, непримиримый. И, собака, как тонко ударил! Явно готовился, всю жизнь мою изучил! И сумму на счету знал, и в офисный компьютер проник! Значит, надо подумать, кто из моих знакомых мог знать – одновременно! – и о моих деньгах, и о том, как войти в мой рабочий компьютер».
Настя вытащила блокнот и ручку. Написала: «сумма на счете». Немного напрягла память и составила список однокурсников, ставших свидетелями ее опрометчивого бахвальства. Список вышел изрядный – семеро. «Но такие новости – «однокурсница разбогатела!» – разлетаются со скоростью света! – сверкнула запоздалая мысль. – И о моем счете в банке, и о примерной сумме на нем знает уже полпотока плюс однокурсничьи родственники и друзья!»
Настя в отчаянии смяла список, швырнула на траву. Бог с ней, с экологией, когда вся ее жизнь в мусор летит!
«Ладно, пойдем другим путем. Кто мог проникнуть в мой офисный компьютер?»
А тут и думать нечего – весь отдел мог. В ее комнате сидело четверо, все, разумеется, имели допуск к агентской базе данных. Понятия «свой компьютер» в отделе, строго говоря, даже не существовало. Работали на той машине, что ближе. А за Настин, самый мощный в отделе комп вообще вечная война была. И пароль ее, словечко guerilla, вовсе не был вселенским секретом.
«Что ж я шефу-то этого не сказала!» – мелькнула запоздалая мысль. Рука потянулась к телефону, но Настя себя одернула. Рано звонить. И глупо.
«Ну и что мы имеем? Первое множество – со встречи выпускников – никак не пересекается с множеством вторым, с моими коллегами. Или… Или пересекается? Может, какой-то мой бывший однокурсник связан с кем-то из моих коллег? И они совместно решили меня закопать?
Но зачем? По какой причине? Неужели просто так? За удачную карьеру, чтоб не задавалась?»
Нет, что-то не складывается. Не может она поверить, что кто-то решил уничтожить ее просто так. Практически ни за что.
И тут в голове вспыхнуло: Олежек!
Только он знал о ней все. Знал о сумме на счете. (О переводе денег в Швейцарию Настя не сказала даже ему.) И пароль для ее компьютера – английское словцо guerilla – она тоже ему выдала: просто к слову пришлось. Олег еще хмыкнул: «Тоже мне, Настена-партизанка!» И… и… Это он посоветовал ей обратиться к врачу! И дал телефон доктора – сказал, что это лучший психоаналитик Москвы! А врач запугал ее тем, что нужно немедленно ехать в отпуск!
Да Олег просто расчищал себе пространство для маневра, выдавливал ее из Москвы! А она, дура, и правда поверила, что ей нервы нужно лечить!
Но зачем же он это делает?
Настя горько усмехнулась – теперь, когда она потеряла работу, причины не имели никакого значения.
Вокруг нее по-прежнему безмятежно зеленели поля и шептали о чем-то возвышенном деревья, но глупая деревенская красота больше не радовала. «Все. Больше никаких «санаториев», – решила Настя. – Нужно срочно убираться отсюда. И спасать то, что еще можно спасти».
Она поднялась, в последний раз окинула взглядом лесок, уходящее в перспективу небо, задумчивое, сонное кладбище… На Колокольное снова наплывали сумерки.
А на одной из могил снова маячила, мерцала в вечерней дымке изломанная, страшная, белая фигура без лица…
Настин крик всполохнул безмятежных грачей, птицы взвились с деревьев, галдя и роняя перья.
***– Дядя Петя, завтра я уезжаю, – сообщила Настя, едва вошла в дом.
– И думать, Настена, не смей, ты и в себя прийти не успела! – возмутилась тетя Нина.
А дядя Петя деловито спросил:
– Ну что, решила, кого пристрелить?
– Решила, – улыбнулась Настя.
– Если докажешь, что действовала в состоянии аффекта, больше трех лет не дадут, – со знанием дела прокомментировал он.
– Немедленно замолчи, Петр! – прикрикнула на него жена. И побежала суетиться, собирать Насте бесчисленные соленья-варенья-компоты.
– Дядь Петь, пошли на крыльцо, перекурим, – позвала Настя. – У меня к тебе дело. Секретное.
***Село Колокольное уснуло. Басисто храпел дядя Петя, ему нежно подсвистывала тетка. Что-то бормотали во сне племяшки – Настя на цыпочках прошла в их комнату, укрыла девчушек поплотнее. Одни коты вальяжно шастали по дому, подстерегая рассеянных мышей.
Не спала и Настя. Сидела у окна, не закрыв ставен и призывно распахнув форточку. Чтоб ее не было видно с улицы, спряталась за ширмой. На коленях лежало охотничье ружье. Она напряженно вслушивалась в темноту. Когда казалось, что по двору шелестят шаги, принималась сладко посапывать, будто спит… И изо всех сил старалась не заснуть по-настоящему. Но… Миновала полночь, полпервого, час – никого. И глаза слипались отчаянно…
Кажется, она задремала – потому что очнулась от противного скрипа стекла. Она вскинула к окну сонные, испуганные глаза – и снова увидала его. Белый человек. Человек без лица. Мертвая маска без глаз, безо рта, без носа!.. И по стеклу отстукивает тревожный ритм костлявая, с длинными ногтями, рука.
