Исповедь монаха. Пять путей к счастью - Тенчой

В первую секунду Мерген удивился, что не сразу упал на дно, и постепенно ему стало не по себе. Он падал и падал, цепляясь за края ямы, и никак не мог остановиться. Свет скоро исчез, и только в памяти осталось его сияние. Нора сначала шла извилисто, образовывая как бы туннель, а затем стала вертикальной. Мергену с трудом удавалось замедлить скорость падения, хватаясь руками за стенки ямы. Но сколько бы он ни старался приостановить свой полет, его все несло и несло, голова кружилась, а крик его отдавался эхом. Воздух был более холодный и сухой, чем на поверхности. Потрясенный охотник внутренне сжался и приготовился к болезненному падению, но ничего не происходило. Время шло, а дна все не было, и страх Мергена сменился удивлением. «Может, это ход к самому сердцу земли?» – думал охотник, но вряд ли в природе могут существовать такие глубокие ямы. По крайней мере, он о таких не слышал.

И вот когда Мерген уже совсем устал лететь, а руки поцарапал в кровь о стены туннеля, он почувствовал, что летит уже в более свободном пространстве и, двигая руками и ногами, против своего желания переворачивается на спину. «Только бы не удариться затылком», – успел он подумать, и в последний миг ощутил, что приближается к чему-то огромному. Менген упал на мягкое и упругое. Его пару раз качнуло вверх, но вот он соскользнул на землю, словно скатился с кучи наваленной резины. Сердце готово было выскочить через горло, только открой рот. Отдышавшись, Мерген начал ощупывать то, благодаря чему он не разбился насмерть.

Это было похоже на несколько ярусов труб высотой чуть больше метра и теплой на ощупь. Каково же было его удивление, когда он, пробираясь в полной тьме вдоль этих труб, не нашел ни начала, ни конца. Хотя прошло добрых полчаса, ярусы не сужались и не расширялись, только вся конструкция поворачивала влево. Порядочно устав, он понял, что бродит по кругу.

Сбросив свою куртку, Мерген через некоторое время наткнулся на нее снова. Тогда он сделал попытку взобраться по ярусам вверх, но все время скатывался по абсолютно гладкой поверхности. Что это за предмет, было непонятно. На такой глубине вряд ли можно было рассчитывать на какую-то еду и воду, но все же отважный охотник попытался еще побродить в темноте и понял, что попал в огромную пещеру, в центре которой и находится этот странный предмет. Вскоре от усталости и жажды он потерял сознание, а придя в себя, почувствовал, как ярусы зашевелились. Сначала Мерген подумал, что у него начались галлюцинации, но потом понял, что это действительно так. Словно огромные жернова раскручивались в разные стороны. Затем диаметр трубы начал уменьшаться, и постепенно она становилась все уже и уже, пока не закончилась обрубком. Мерген схватился за него и пошел следом. Через некоторое время движение остановилось, и охотник, движимый любопытством, пошел вперед, пока не увидел просторный грот с низким потолком, освещенный мерцанием двух светильников. И тут Мерген увидел перед собой туловище огромной змеи с головой оленя. Охотник был готов дать руку на отсечение, что это был тот олень, за которым он гнался. Мерген оцепенел. Сроду он не видел таких огромных животных, не говоря уже о змеях.

Змея вела себя странным образом: подползла к светильникам, один из которых был красного цвета, а другой желтого, и стала их по очереди лизать. Они излучали странный свет, не яркий, но в то же время очень притягательный и словно бы исходящий от живого существа.

Змея бесшумно развернулась и проползла мимо оцепеневшего Мергена. Он долго стоял так, пока чувство жажды не привело его в себя. Тогда он осторожно подошел к красному светильнику, который при близком расстоянии напоминал формной осиное гнездо. Свет был слабый, но достаточный для того, чтобы осветить пространство вокруг. Когда Мерген прикоснулся к светильнику губами, чувство недоверия и брезгливости сразу исчезло. По горлу Мергена потек освежающий нектар, и жажда моментально отступила. Желтый светильник дал Мергену нечто вроде пищи. Что бы это ни было, оно давало такое блаженство и такую легкость, которые не приходят даже после самой отменной и вкусной еды.

С этой поры у Мергена не было проблем с едой. Он постоянно искал выход из этой темницы, но безрезультатно. Потолок пещеры был настолько высок, что не было никакой возможности туда подняться. Но Мерген мечтал о том, как найдет выход, возьмет оба светильника и убежит вместе с ними. Тогда ему никогда не надо будет заботиться о пропитании. Он представлял, как, вернувшись домой, соберет свою семью и будет по очереди давать им есть и пить из светильников. Вот они удивятся!

Теперь Мерген передвигался в темноте не хуже кошки. Шли однообразные дни и ночи, а по длине бороды можно было предположить, что прошло более трех месяцев. Ему уже не снились ни жена, ни дети, ни дом родной. Даже вопрос о том, почему он здесь оказался, отступил и больше не мучил. Змея также время от времени приползала, чтобы утолить жажду и голод. На Мергена она не обращала никакого внимания, а тот настолько к ней привык, что если бы ее не было рядом, то от тоски сошел бы с ума. Чтобы убить время, охотник научился все время спать и, как змея, поднимался лишь по необходимости.

Сознание его, казалось, остановилось, и чувство времени тоже. Однажды змея зашевелилась, и Мерген, спавший рядом, сразу очнулся. Но змея не поползла, как обычно, в сторону, а стала подниматься вверх. «Наверно, она ползет к той дыре, в которую я свалился», – подумал Мерген, и ему стало страшно. Он испугался, что останется совсем один. Слезы тоски навернулись на глаза, ведь змея была его единственной подругой в течение последних месяцев. Тут змея вдруг приостановила свое равномерное восхождение, словно ожидая, и Мерген быстро обхватил ее руками. Ему еще никогда не приходилось так стремительно нестись. Сердце затрепетало от восторга. Наконец он увидел отблеск дневного света, а потом сразу зажмурился – долгие месяцы в темноте сделали свое дело. Вскоре Мерген ощутил твердую землю под ногами и стал тереть глаза, которые болели и слезились. Как только он смог разглядеть что-либо перед собой, стал бегать и прыгать от радости, как моряк, впервые за полгода ступивший на сушу. Он припадал к земле и принюхивался, старался обхватить ее, уже успевшую отойти от зимней спячки и кое-где поросшую зеленым пушком.

Мерген узнал ту поляну, память о которой жила в нем долгие дни заточения. Тут он вдруг вспомнил о своей змее-подруге и, развернувшись, увидел такой, какая она есть. Перед ним находилось чудовище около тридцати метров длиной. От страха Мергену она показалась еще больше. Охотник в ужасе бросился бежать, хотя отвыкшие от ходьбы ноги еле держали его. Через несколько дней группа охотников подобрала обросшего и обезумевшего человека, который не мог выговорить внятные слова, кроме «зме-е-ей» и «сокро-о-овища». Они его покормили, но, когда хотели помыть и подстричь, он вырвался и убежал.

Уставшая Бальжима присела на низкий топчан и стала гладить дочку Балму по голове. Ей все тяжелее приходилось после пропавшего без вести мужа. Сначала она выплакала все глаза, но долг перед детьми придавал силы, и она стала работой отгонять воспоминания о счастливом времени с любимым.

Однажды в дом неожиданно ворвался незнакомец с безумными глазами и большой черной бородой. Мыча, он схватил Балму грязными руками, а затем упал на колени и стал громко плакать. Бальжима, выросшая в семье охотников, уже давно ничему не удивлялась, но странное поведение дикаря испугало ее. Что-то в фигуре мужчины показалось ей знакомым, и старый замызганный ватник подозрительно был похож на мужнин. Когда женщина поняла, что это и есть Мерген, она упала в обморок.

Мерген, которого отмыли и постригли, долго рассказывал о невероятных приключениях, которые случились с ним, а жена с подозрением слушала его и волновалась, не тронулся ли он умом.

Вскоре все окрестные охотники стали собираться в их доме, чтобы послушать его рассказ. Молва о том, что Мерген живехонький вернулся домой, быстро облетела всю округу.

– Неужели ты не оставил зарубку возле той норы? – допытывались друзья-охотники.

– Нет, но я запомнил ту поляну. И, если хотите, мы можем организовать туда экспедицию, – предложил Мерген.

На том и порешили. Отобрали четверых самых опытных и, запасшись на месяц продуктами, во главе с Мергеном тронулись в путь. Охотники нашли поляну, обыскали ее всю вдоль и поперек и даже перекопали местами. Но, кроме старой и заржавевшей двустволки Мергена, ничего не нашли.

– Дурак ты, Мерген! Надо же было кровью осквернить вход в нору Нагини, Хозяйки этих мест! Тогда бы мы ее обязательно нашли, и драгоценности, исполняющие желания, сейчас были бы в наших руках! – сказал самый старый и самый мудрый охотник.

– Да я был так рад, что остался жив, что не подумал об этом, – грустно признался Мерген.