Сборник забытой фантастики №7. Субспутник - Чарльз Клуки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это была параноидная ненависть. На всех их предков без исключения охотились, как на диких зверей, истребляли безжалостно, как паразитов. Они желали не мести, а свободы – права жить так, как они хотели, уходить и приходить, когда им заблагорассудится.
В течение трех поколений колония хранила тайну своего существования. Год за годом, как единое целое, они жили, работали и умирали ради одной цели. Теперь пришло время для осуществления их планов, исполнения их желаний. Тем временем мир автомобилистов продолжал жить, материалистичный, механический, эгоистичный. Социализм обеспечил комфорт для масс, но не смог обеспечить счастье. Все жили, у каждого был доход, каждый был обеспечен домом, едой и одеждой. Но дома были из бетона, они были однотипные, отлитые миллионами, мебель была бетонной, вылитой вместе с домами. Одежда была бумажной, водонепроницаемой – вся она было в одном стиле и поставлялась каждому – четыре костюма в год на человека. Еда продавалась в брикетах, каждый брикет содержал все элементы, необходимые для продолжения жизни, на каждом брикете было выбито количество калорий. На протяжении веков изобретатели думали и творили, пока, наконец, жизнь не стала единообразной, а работа сводилась к нажатию кнопок. Мир автолюбителей был несчастливым, потому что никто не работал мускулами. Летом, конечно, приходилось потеть, но на протяжении поколений никто не напрягался. Слова "труд" и "работа" были отмечены в словарях как устаревшие.
И все же никто не был счастлив, потому что все поняли, что изобрести автомобиль, который смог бы развивать скорость более ста двадцати миль в час на обычной проселочной дороге, механически невозможно. Автомобилисты не могли ехать так быстро, как им хотелось. Пространство не может быть сжато, время не может быть уничтожено.
Кроме того, все были токсичными. Воздух был наполнен опасными парами, образующимися при сгорании миллионов галлонов бензина и его заменителей, несмотря на то, что многие машины были электрифицированы. Однако самым большим фактором, способствующим этой токсикозной болезни, было значительно ослабленное выведение токсинов через кожу и почти отрицательное производство энергии за счет мышечных сокращений. Автомобилисты перестали работать, используя термин в его чисто архаичной форме, и, прекратив работать, они перестали потеть. Нескольких часов в день на стуле на фабрике или за столом было достаточно, чтобы заработать на самое необходимое для жизни. Автомобилист никогда не уставал, природа требовала меньшего количества часов, проведенных во сне. Оставшиеся часы все провели в автомобилях, куда-то направляясь – не имело значения, куда люди ехали, лишь бы ехали быстро. Младенцев растили в машинах, фактически, в них была прожита вся жизнь. Американский дом исчез – его заменил автомобиль.
Автомобилисты куда-то ехали, но были без понятия, куда. В свою очередь пешеходы были уверены в том, куда они идут.
Общество в его современном понимании было социалистическим. Это подразумевало, что все слои населения жили в достатке. Преступность как таковая прекратила свое существование несколькими поколениями ранее, после вступления в силу теории Брайанта о том, что все преступления совершаются двумя процентами населения и что, если их изолировать и стерилизовать, преступность прекратится через одно поколение. Когда Брайант впервые обнародовал свой тезис, он был воспринят с некоторым скептицизмом, но его практическое применение было с восторгом встречено всеми, кто не был затронут напрямую.
Но даже в этом, казалось бы, идеальном обществе были недостатки. Хотя у каждого было все необходимое для жизни, это не относилось к предметам роскоши. Другими словами, все еще были богатые и бедные, и богатые по-прежнему доминировали в правительстве и создавали законы.
Среди богатых не было никого более выдающихся, аристократичных и властных, чем Хейслеры. Их поместье на Гудзоне было обнесено тридцатью милями двенадцатифутового железного забора. Немногие могли похвастаться тем, что побывали там, провели выходные в каменном дворце, окруженном лесом из сосен, буков и елей. Они были настолько влиятельны, что никто из семьи никогда не занимал государственную должность. Они выбирали нужных им президентов, но никогда не заботились о том, что бы кто-то из них стал им. Их враги говорили, что их богатство появилось от удачных браков с семьями Форд и Рокфеллер, но, без сомнения, это была ложь, основанная на зависти. У Хейслеров были банки и недвижимость, они владели фабриками и офисными зданиями. Было определенно ясно, что им принадлежат президент Соединенных Штатов и судьи Верховного суда. Однако об этом никогда нельзя было прочитать в газетах. Единственный ребенок это правящей всем семьи ходил пешком.
Уильям Генри Хейслер был необычным миллионером. Когда ему сказали, что его жена подарила ему дочь, он пообещал своим богам (хотя и не был уверен, кто они), что он будет проводить по крайней мере час в день с этим ребенком, наблюдая за ее уходом.
В течение нескольких месяцев в этой маленькой девочке не было замечено ничего необычного, хотя все няни сразу же отметили ее уродливые ноги. Но её отец считал, что, вероятно, все детские ножки несколько уродливы.
В возрасте одного года малышка попыталась встать и сделать шаг. Даже это было проигнорировано, поскольку педиатры были едины во мнении, что все дети пытались использовать свои ноги в течение нескольких месяцев, но это была просто плохая привычка, от которой обычно легко избавиться, как и от сосания пальца. Они дали обычные советы няням, которым бы они последовали, если бы не ее отец, который заявил: "У каждого ребенка есть личность. Оставьте ее в покое, посмотрим, что она будет делать." И чтобы обеспечить послушание нянь, он выбрал одного из своих личных секретарей, который должен был постоянно присутствовать и составлять ежедневные письменные отчеты.
Ребенок вырос. Пришло время, когда ее больше не называли "малышкой", а величали именем Маргаретта. По мере того, как она росла, у нее росли ноги. Чем больше она ходила, тем сильнее они становились. Никто не мог ей помочь, потому что никто из взрослых никогда не ходил, и они не видели, чтобы кто-то ходил. Она не только ходила, но и по-своему возражала против механического передвижения. Она закричала, как маленькая дикая кошка, когда впервые познакомилась с автомобилем, и никогда не могла примириться даже с автомобилями для домашнего использования.
Когда было слишком поздно, ее отец проконсультировался со всеми, кто мог
