Око настоящего возрождения. Как научиться влиять на людей. Древняя практика тибетских лам - Петр Левин

За прогулками и беседами текло время и я успокаивался и настраивался на иной лад. Природа вокруг, казалось, излучала благодать. И я снова начал ощущать вкус жизни, радость ее мирного, спокойного течения, глубокий смысл каждого дня, даже если ничего особенного не происходило.

— В твоих силах принести эту радость и умиротворение в любое место, где бы ты ни находился, — говорил мне Ю. — Даже оказавшись в самой гуще дел, ты можешь постоянно ощущать, что главное — сама жизнь с ее радостью, смыслом, любовью. Даже в деловом общении ты будешь выражать свою любовь к жизни. Ты станешь легким, как бы искрящимся. Ты поймешь, что можешь сам готовить «блюдо» общения так, будто ты повар, мудро использующий различные приправы: юмор, смех, меткие наблюдения, а главное — мягкие прикосновения к душе каждого, с кем ты имеешь дело.

Я думал о том, что в моем общении было что угодно — напор, раздражение, страх или уважение, желание добиваться своего, и даже, пожалуй, желание помогать другим — но только не то, о чем говорил Ю: не радость и не любовь.

Я понимал, что теоретически то, о чем он говорит, возможно и даже правильно. Но в моей голове пока плохо укладывалось, как все это совместить с моими ежедневными делами и заботами.

И снова монастырь

И вот настал день, когда Ю сказал мне, что назавтра можно отправляться в монастырь. Я чувствовал себя уже вполне отдохнувшим и готовым принять новые знания. Не буду в очередной раз вдаваться в подробности преодоления «дороги мертвых». Она меня уже пугала далеко не так сильно, как в первый раз — возможно, поэтому преодолена была без особых приключений. Но все же долгий путь порядком меня утомил, и по прибытии в монастырь я сразу уединился в келье и заснул.

На следующее утро Ю сказал мне:

— Тебе повезло. Только что прибыл известный учитель, который учит как раз тому, что тебе нужно. Он мастер особого направления — йоги сердца. В искусстве взаимоотношений и управления ему нет равных.

— Да, но захочет ли он меня учить?

Ю посмотрел на меня пристально, как бы оценивающе, а затем сказал:

— Пожалуй, тебе нужно дня три на адаптацию. Твои энергетические потоки еще в полном беспорядке. Будешь пока выполнять комплекс второго рождения и настраивать свой разум на восприятие новых знаний. Затем учитель будет готов тебя принять. Но только учти: он ни с кем не занимается индивидуально. Его особые знания и методы предназначены для занятий в группе.

Я был немного разочарован, привыкнув к тому, что время уделяли всегда мне одному.

— Но будет ли достаточно эффективно обучение в группе? — спросил я.

— В данном случае оно будет более эффективно, чем если бы мастер занимался с тобой один на один.

Я решил принять ситуацию как есть и последовал совету Ю: в течение трех дней выполнял комплекс второго рождения, медитировал, посещал общие молитвы — словом, принимал участие в обычной жизни монастыря.

А на четвертый день Ю повел меня знакомиться с новым учителем.

В этой книге, как и в двух предыдущих, я поведаю обо всех подробностях моего обучения. Ю был прав, когда говорил, что моя проблема — далеко не только моя, с чем-то подобным сталкивается множество людей, а может даже в той или иной степени все люди. Все мы связаны между собой, наш мир устроен так, что человек не может существовать в вакууме. В каждом из нас заложена огромная потребность в общении. Кроме того, экономическое и социальное устройство общества требует от людей постоянных контактов друг с другом, иначе мы просто не смогли бы заниматься делом и зарабатывать себе на жизнь.

В жизни любого современно человека невозможность взаимопонимания и неумение строить отношения — это настоящая катастрофа!

Итак, тайны Тибета продолжают раскрываться. В этой книге — знание о том, как понимать и видеть суть человека за внешней оболочкой, как настраиваться на разных людей с любовью и открытым сердцем, как учитывать интересы других, не ущемляя при этом свои, как помогать каждому конкретному человеку, и как стать лидером, направляющим к большим целям целые коллективы. Всему этому можно научиться, если подобрать главный ключ к искусству общения. А ключ этот — любовь, в самом широком понимании этого слова.

Глава 1 Внутренние ветра

Новый учитель и его «шоковая терапия»

Нового учителя звали Цэрин. Это был довольно крупный, даже полный человек, с круглым лицом, которое обладало удивительным свойством мгновенно менять выражение: улыбчивый и приветливый он через мгновение был уже очень суров, серьезен и даже жесток. Поначалу это приводило меня в некоторую растерянность. Я не знал, чего ждать от учителя, и никак не мог приспособиться к его поведению.

Очевидно, примерно то же самое чувствовали и другие ученики в начале нашего обучения. Группа подобралась небольшая, кроме меня в ее составе было еще трое: два худеньких тибетских юноши, которые поначалу показались мне братьями-близнецами, и лишь позже я понял, что они совсем не похожи ни внешне, ни по характеру, и средних лет американец. У Цэрина оказался прекрасный английский, да и мы все без труда понимали друг друга.

Первое занятие началось неожиданно. Никаких вступительных слов, лекций, наставлений — вместо этого Цэрин довольно резким жестом приказал нам разбиться на пары и встать спиной друг к другу, но не прикасаясь, а на некотором расстоянии. Затем он с непонятным мне напором, если не сказать агрессией, стал подходить к каждому и спрашивать: «Что ты чувствуешь? А ты? А ты? Что чувствуешь? А?»

От его резкого голоса у меня закружилась голова и язык как будто куда-то провалился. Я смог лишь растерянно пожать плечами и покачать головой. Все остальные вели себя примерно также, и только американец (с которым я оказался в паре), ответил также громко и резко: «Ничего не чувствую! Почему я вообще должен что-то чувствовать?!»

Тут Цэрин неожиданно засмеялся и смягчился, превратившись в само добродушие и обаяние. Я физически почувствовал, как меня отпустило.

Такое начало занятий мне совсем не понравилось. Я, правда, уже был знаком с подобным стилем обучения, но мне казалось, что в данном случае это не очень уместно, и если дело так пойдет и дальше, то вряд ли от подобных уроков будет для меня какой-то толк.

Между тем Цэрин, теперь уже с улыбкой, очень мягким жестом велел нам всем присесть на свои коврики. Занимались мы в одном из монастырских двориков, было довольно прохладно, сидеть на коврике оказалось холодно и неудобно.

Пока мы все ежились на своих местах, Цэрин методично прохаживался взад и вперед, чуть не задевая наши лица полами своей накидки. Он как будто что-то обдумывал. А может, сокрушался по поводу того, что ему достались такие тупые и бездарные ученики.

Краем глаза я посмотрел на своих сотоварищей. Тибетские юноши сидели, смиренно опустив головы. На лице у американца было выражение крайнего недовольства, и я подумал, что он, похоже, думает, а не покинуть ли сию же секунду эту компанию. Поймав мой взгляд, он улыбнулся, видимо, заметив и на моем лице совсем не радостное выражение. Затем он как-то забавно сморщил нос, будто хотел сказать: ладно, приятель, не бери в голову, выкрутимся как-нибудь, давай потерпим еще немного этот цирк. Я, также пытаясь улыбнуться, едва заметно кивнул ему, тоже стараясь держаться изо всех сил, хотя это оказалось совсем непросто.

Неприятная новость: каждый из нас — всего лишь бесчувственная песчинка

Цэрин наконец прекратил свою ходьбу и уселся напротив нас на своем коврике. Некоторое время пристально рассматривал всех нас вместе и каждого в отдельности. Затем произнес неожиданную фразу:

— Представьте себе гору песка. Сухого, зыбкого, рассыпчатого песка.

Каждый, видимо, представил, как мог, хотя и не понимая, зачем.

— Что будет, если налетит порыв ветра? Или я подойду, и столкну гору песка с места? — продолжал Цэрин, наглядно демонстрируя, как именно он будет толкать гору.

И сам же себе ответил:

— Песчинки сдвинутся с места и устремятся вслед за потоком. Они будут двигаться и двигаться, хотя на это нет их собственной воли. Их влечет поток, о происхождении и природе которого они ничего не знают. Они не принадлежат сами себе. Несмотря на то, что каждая песчинка отдельна от других. Отдельна, но не свободна и не самостоятельна.

Он снова испытующе посмотрел на нас. А потом, резко повысив голос, так, что все мы вздрогнули, произнес:

— Вы — каждый из вас, — он поочередно начал тыкать пальцем чуть ли не в лицо каждому из четверых, — являетесь всего лишь песчинками! Каждый из вас — песчинка, ничтожная часть горы песка. И каждый из вас движется, устремляемый песчаными потоками, сам не зная куда. Почему так происходит? Почему? Почему?