Стратегический мост - Владимир Моисеев

".. Работа - дерьмо, вот раньше - и энтузиазм, и желание работать днем и ночью, а сейчас не знаешь, как и высидеть положенное. За каждым шагом следят, чуть что - грозят фронтом. Устал я. Ничего не получается, все из рук валится. Не поверишь - встречаю на улице красивую женщину и готов сам себя разорвать на части от бешенства, вот, думаю, возьмет и просто пройдет. Конечно, проходит, красивые женщины всегда проходят мимо…"

Чудак этот Махо, из всего проблему делает. С девушкой не может познакомиться! Вот до чего дело дошло!

- Послушай, Пакур, - неожиданно зашептал сосед слева. - Не пойти ли нам сегодня в бар? Выпивка там, что надо! Не в каждом ресторане. Интересуешься, можно достать наркотики. А девочки!… Я, знаешь ли, многое повидал - и то краснел в первый раз, как мальчик… Пойдем!

- Нет, Кушнер Гейц, я не пойду, - сказал Пакур и почувствовал, что соврал. Конечно, он пойдет. Один.

4

"Наверное, во всем виновата музыка. И льется непонятно откуда, - со всех сторон, что ли? Черт. Странное какое-то состояние - ведь и не пил почти, а как будто пьян. Нет, определенно, это музыка, - думал Пакур, удивляясь, что корка черствости и цинизма, которой изнутри покрываются все, побывавшие там, откуда он вырвался на день, оказалась на удивление хрупкой и отпала сама собой, стоило ему лишь на мгновение очнуться.

Обо всем, сейчас обо всем можно было забыть, соскрести с себя всю эту грязь, встать, наконец, во весь рост и забыть о страхе, который еще ни разу не покидал его здесь, на Базе, хотя никто не мог назвать его трусом.

"Это только передышка, - твердил он себе, но ему все равно было приятно находиться в этом уютном зале при неярком свете электрических свечей и вглядываться в глубокие-глубокие изумрудные глаза Кирии. Глаза-колодец.

- Рассказал бы что-нибудь. А то скучно…

- Что рассказать?

- Ты откуда?

- Из Столицы.

- Из Столицы! Ну у, как там Столица?

- Нормально. Сама знаешь - везде одно и тоже.

- Чем ты там занимался?

- Торговал подержанными автомобилями.

- Да ну? И как?

- По-разному… Всякое случалось.

- Нравилось?

- Что?

- Торговать подержанными автомобилями?

- Захватывающее занятие.

Из-за соседнего столика поднялся какой-то тип, подошел и пожал Пакуру руку. Его теперь часто узнавали - после того, как он сумел заманить в ловушку Гремучего Клопа, и сам генерал Краст вручил ему Орден "За доблесть II степени". Многие считали своим долгом выразить ему признательность. До сих пор Пакуру казалось, что всем вокруг, как и ему самому в том числе, глубоко наплевать за все происходившее, на оказывается, множество людей с интересом следят за развитием событий на фронте, принимая официальные сообщения за чистую монету,

- Ура Пакуру!- заорал тип.

Десятки голов, как по команде, повернулись в их сторону, но, к счастью, всеобщее внимание вскоре привлек небольшой инцидент в дальнем углу зала, где какой-то не по годам бойкий старичок приставал к группе офицеров, сидевших за отдельным столиком. Голос у старичка был на удивление резкий и громкий.

- Позвольте выпить за ваше здоровье, господа офицеры, - те недовольно переглянулись. Было видно, что старичок раздражает их.

- Господа офицеры! Только одну рюмочку, за лицо армии, за гордость Нации! У меня, господа офицеры, был один знакомый - тоже военный. Замечательный человек! Только кончил плохо… - Никто не поднялся, чтобы вывести старика из зала, чувствовалось, что назревает скандал.

- Так вот, господа офицеры, он, знаете ли, стал утверждать, будто он - самолет! Мы, понятно, не поверили. Что за глупость, порядочный человек, офицер и вдруг, на тебе, - самолет. Однако, господа офицеры, вы можете представить себе наше удивление, когда он выпустил шасси…

Один из офицеров не выдержал, встал и ударил старика. Беспомощно взмахнув руками, точно поломанными крыльями, тот упал.

- Развелось всякой дряни. Стрелять, стрелять надо… не задумываясь… Конечно, это жестоко, господа, но милосердно, - процедил сквозь зубы офицер и, натянув перчатки, вышел. Трое остальных последовали за ним.

Все остальные остались на своих местах, продолжали мило беседовать, шутить и смеяться, все делали вид, что ничего не произошло.

"Спекся старичок, - автоматически отметил Пакур. - Сфальшивил. Очень хорошо начал, весело, а закончил почему-то на высокой трагической ноте. Жаль… Зачем же так нелепо падать?.. Что это я, - неожиданно спохватился он. - 3а что, за что они его? Мерзавцы. Я ведь сам из породы этого старика. Мы приучены получать удары."

- Нет, я не такой, - тихо сказал он, в общем-то, уже ни к кому конкретно не обращаясь, так как перед глазами у него уже порядочно плыло. - Пойми. Нет, я не наемник, не из-за денег я здесь, не для развлечения… Я думал, что это мой долг. Но это грязное дело. Меня засасывает в это дерьмо. Не могу я больше здесь…

- Что с тобой? Ну, что ты, глупыш, перебрал немного?

Кирия поднялась.

- Пойдем потанцуем.

"Отчего все так дерьмово", - подумал Пакур.

У него кружилась голова. Опять эта чертова музыка.

5

Ветер дул уже вторую неделю. С моря. Почти невидимые соленые капельки водяной пыли оседали на коже, на бороде и смешивались с каплями пота, тоже солеными и холодными.

Однорук облизал губы и вздохнул. Сощурив глаза, посмотрел в сторону моря.

"Ветер", - подумал Однорук.

- Э-эй! Однорук! - из-за холма появилась невысокая фигурка и вскоре скрылась в лощине. Прошло минут пять и снова:

- Однорук! Э-эй! - теперь уже совсем близко.

Сплющенная голова, утиная походка - так и есть, Бородавочник.

- Здорово, Однорук! Что делаешь? Сети чинишь? Глупый ты, Однорук, кто по такой погоде в море собирается? Глупый был, глупым и помрешь, Однорук.

- Чего надо?

- Давай деньги, Однорук! Прошлый год 15 монет брал? Брал! Так что давай.

- Нету у меня сейчас.

- Врешь! Третьего дня перевод тебе принесли? Принесли! Так что врешь, Однорук.

- Нету у меня.

- Эх, Однорук, Однорук! Ведь до седых волос дожил. Будет врать-то!

- Козу ты спер?

- Ну, я. Да она дурная, твоя коза-то. Ты сам дурной - и коза твоя дурная оказалась. Подохла твоя коза, Однорук. Если хочешь, принесу. Да зачем она тебе дохлая? Я и не понесу. Кому, нужна дохлая коза? Никому! Даже тебе, Однорук, не нужна. Давай деньги. Эй, Однорук, ты оглох, что ли?

- Нету у меня.

- Дурной ты человек, Однорук. И дети твои дурные. Старшой, как уехал с острова, так и не пишет совсем.: А говорили - умница, светлая голова. Забыл он тебя, Однорук. А младший? Вымахал - смотреть страшно, здоровый как вол, а не работает, бродит по Лишайникам да девок портит. Одно слово - балбес. Ладно, Однорук, тащи вина.

Однорук отложил сети и направился к погребу.

- Похолоднее, Однорук! - закричал ему вслед Бородавочник.

Выпили, потом еще.

- Вот за что люблю тебя, Однорук - вино у тебя хорошее. У Губатого тоже хорошее, но у тебя лучше. Налей-ка еще стаканчик.

Вдруг над сопками пронеслось раскатистое: "У-уууу!"

Бородавочник сразу засуетился.

- Ну ладно, Однорук, пойду я, а то твой младший возвращается. Завтра еще зайду - ты уж деньги достань - нехорошо ведь, а, Однорук?

И, поднявшись, Бородавочник заковылял прочь.

- Здорово, батя! Смотри, чего я принес, - Голован запустил руки в мешок и вытащил пригоршню ягод. - Я, батя, брусники принес.

Руки у Голована были здоровые, еще больше, чем у Однорука, и волосатые. И весь он был волосатый, этот Голован, весь в отца.

- Зачем к тебе приходил Бородавочник?

- Денег просил.

- Ты бы ему по голове дал, чтоб больше не просил. По голове дашь - больше просить не будет. Жалко меня не было - я бы дал. По голове. Пожрать есть чего?

- Нету.

Однорук подошел к сыну.

- Я сети починил, скоро в море пойдем.

- Пошли сейчас.

- Вечером пойдем. Вечером стихнет.

И Однорук повернулся к морю.

- Ну, кто там еще? Да не стучи, дверь сломаешь.

- Открой, Губатый! Это я, Бородавочник.

Губатый отодвинул ржавый засов, скрипнула дверь.

- Ну что, спишь? А, Губатый?

- Ну.

- Много спишь, Губатый. Так и жизнь проспишь. Вином угостишь, Губатый?

- Ну.

- Хорошее у тебя вино, Губатый. У Однорука тоже хорошее, но у тебя лучше. Налей-ка еще.

Губатый налил.

- Слыхал, Губатый, Однорук в море собрался.

- Ну?

- Неспроста это, Губатый. В такую погоду просто так в море не выходят. Видать, Однорук что-то задумал. А иначе б зачем он в такую погоду сети чинил? Видать, задумал что-то.

- Ну?

- И главное, Голован вернулся. Сам знаешь, Голован просто так не возвращается. И сети чинят не просто так. Разумеешь?

- Ну.

- Гад он, этот Однорук. Гадом был, гадом и остался. Денег не дает. У тебя денег нет, а, Губатый?

- Не-е…

- Плохой у тебя дом, Губатый. И забора нет. И собаки тоже нет. Хочешь собаку, а, Губатый?