Операция «Сокол» - Пантелей Михайлов

В одном из домов на центральной улице разместился штаб полка. Я обходил комнаты дома, поражаясь уюту и богатой обстановке. Люди в военной форме как-то не вписывались в интерьер, казались лишними, ненужными гостями. Однако они были здесь хозяевами, деловито устраивались, размещали свое имущество. В одной комнате два писаря раскладывали бумаги и карты на столах, машинистка — старший сержант устанавливала свою машинку. Самую дальнюю комнату, выходящую окнами во двор, обживали связисты. Два молодых радиста скучали без дела в ожидании работы, третий, старший, сидел за рацией. Сам командир лейтенант Егоров расположился у окна, наблюдал за двором — там солдаты тянули телефонный кабель. Вид у Егорова был утомленно-настороженный. Да и всех томило ожидание: было известно, что в этот день начнется наступление на деревню Папортное, где противник сосредоточил крупные силы. До приказа, по которому заговорят пушки, руша эту мирную тишину, и который поднимет в атаку все подразделения, оставались считанные часы, может, минуты...

Я вышел из штаба, направился на позиции артдивизии, где находился «старшина» Потапов. Шел медленно, чувствуя скованность во всем теле. Думал я о радисте Соловьеве, который так неожиданно запросился в бой. Да, теперь я сильно сомневался в верности своего предположения. Эта моя «теория» не выдерживала никакой критики. Во-первых, зачем Соловьеву, если он агент, рваться в атаку, рисковать головой? Во-вторых, он терял все возможности для добычи и передачи сведений, какие ему представлял штаб, радиостанция. Единственное, что мог дать ему этот переход, — ускользнуть к немцам во время боя. Неужели его так приспичило?!. Или же это с его стороны ход конем, маскировка?..

Я терялся в догадках, осознавал свои просчеты, но подозрения с радиста не снимал, точнее, это подозрение укоренилось во мне, жило в подсознании. Не снимал подозрения с Соловьева и капитан Обухов. Но тщательное наблюдение за радистом пока не дало ничего, он притих, будто смирился.

Тут я поймал себя на мысли, что хочу видеть радиста шпионом. Почему? А если он окажется честным советским человеком? Разве я не буду этому рад?..

И Потапову во время артиллерийской подготовки и всего боя за село Папортное выявить ничего не удалось. Об этом мы отправили донесение в штаб армейской контрразведки.

На другой день (уже под вечер) после освобождения Папортного меня вызвал капитан Обухов. Он буквально ошеломил меня на пороге новостью:

— Так что, Михайлов, отключайся от радиста. Если он из той стаи, то птица невелика. — Обухов развернул на столе полевую карту. — Смотри сюда. Развилка дорог. Левая дорога идет сюда, на Папортное, правая — на город Жлобин, на позиции противника. В полдень на развилке поставили регулировщика, солдата Смирнова из дорожного батальона. Так вот, регулировщик исчез, пропал без следа. Приехали сменять, а его нет...

Регулировщик — рядовой Смирнов, засунув флажки за ремень, вытащил кисет с махоркой, свернул самокрутку, закурил. В это время на дороге показалась парная конная подвода. Возница осадил лошадей перед развилкой, крикнул регулировщику:

— Здорово, брат!

С повозки спрыгнул второй, с автоматом на груди и незажженной сигаретой в руке. Он тоже поздоровался, попросил:

— Дай-ка огоньку.

Когда регулировщик полез за спичками, он рывком развернул автомат и дал короткую очередь. Оглядев убитого, выдернул из-за ремня флажки, заткнул за пояс, махнул рукой ездовому. Вдвоем они забросили труп в повозку, накрыли соломой, и повозка с ездовым быстро покатила обратно той же дорогой.

Проводив ее взглядом, убийца прикладом автомата перебил указатели на развилке, одернул шинель и взял в руки флажки. Вскоре на дороге появились семь конных повозок. Он махнул флажком направо, той же дорогой направил грузовик, потом легковую машину.

В легковушке ехал майор Рябинин из штаба армии со своим помощником. Проехав от поворота несколько сот метров, майор вдруг спохватился.

— Слушай, сержант, мы правильно едем? — обратился он к шоферу. — Мне кажется, мы повернули на север?!

— Нет, товарищ майор. Я хорошо видел указатель, да и регулировщик махнул сюда.

Рябинин с сомнением покачал головой. Приказал остановить машину, достал компас.

— Смотри, лейтенант, — сказал теперь помощнику. — Эта дорога ведет на северо-запад, в прямо противоположную сторону!

— И на позиции немцев, — кивнул помощник.

— Может, компас обманывает? Дай сюда планшет. Смотрите. Вот село Папортное, где сейчас штаб 889-го полка, А мы поехали куда? Вон куда, от села и дальше.

— Теперь ясно, товарищ майор, — согласился лейтенант, невольно оглядываясь по сторонам.

— Как же так вышло? Какой безголовый мог напутать! Ведь что может получиться из-за такой ошибки-то, а, — проговорил шофер словно для себя, разворачивая машину.

— Мне эта путаница кажется подозрительной, — сказал помощник.

Майор кивнул.

— Сейчас разберемся. Сержант, затормозите рядом с регулировщиком. А вы, лейтенант, опустите стекло, возьмите автомат и держите его на прицеле. Неизвестно, что за тип.

Приказ был исполнен в точности. Однако убийца не оробел и на вопросы майора отвечал спокойно.

— Фамилия?

— Рядовой Смирнов.

— Тебя зачем сюда поставили?

— Направлять движение.

— И куда направлять?

— На правую дорогу.

— Ты из какой части? Кто твой командир?

— Из дорожного батальона. Командир старший лейтенант Капустин.

— Давно тут стоишь?

— С обеда.

— Много машин прошло?

— Нет. Ваша первая.

— Кто ставил указатели?

— Мы. Старший лейтенант Капустин тут был.

— Хорошо, разберемся. Сержант, обезоружьте его!

Убийца схватился за автомат, но тут же обмяк под темным зрачком дула, глядевшего в его лицо.

— Вы не имеете права. Не вы меня поставили. Привезите сюда старшего лейтенанта, моего командира.

Он был обезоружен и посажен в машину рядом с лейтенантом. Рябинин с шофером переставили указатели, и машина пошла на Папортное.

Легковушка шла тихо — дорога была разбита. Ее качало и встряхивало. Особенно это чувствовалось на заднем сиденье. Лейтенанту приходилось все время держаться за спинку переднего сиденья, сжимать коленями автомат, чтобы не колотил по ногам, следить за задержанным и придерживать его локтем, чтоб не валился на него. Задержанный сидел тихо, уткнув нос под воротник шинели. Сперва он сопел, затем откинулся в угол, замер.

К штабу 889-го полка подъехали, когда уже стемнело. Майор Рябинин вылез из машины, приказал лейтенанту:

— Отведи его в контрразведку. Да гляди в оба.