Я Алиса - Николетта Лавлинская

Инициализация! Как много в этом слове! В голове сумбур, ни единой путной мысли. Пытаюсь вспомнить хоть что-то дельное на эту тему, но лезет лишь шелуха. Зомби, монстры, разломы, данжи, прокачка, лут и прочая шняга. Тик-так!

В нос ударил противный запах, будто прокисшего супа на голову вылили, а следом меня накрыла чья-то тень. Послышалось гаденькое хихиканье и тихий замогильный шелест. Предчувствие пиздеца заставило волоски на руках встать дыбом. Резко захотелось писать. Вся моя напускная храбрость, что шла со мной по жизни, растворилась в небытие. Фибрами души и тела я ощутила липкий страх. А внутренний голос выдал правду-матку!

«Алиса, ты ссыкло!»

«Это я-то ссыкло?!» — возмутилось эго, не выдержав горькой правды.

Не оборачиваясь, ужом юркнула под брюхо бурёнки, успев отметить, что вымя, покрывшись густой сетью пульсирующих вен, исторгает из полопавшихся сосков литры зеленоватого вонючего гноя.

Лыска мутировала на глазах. Некогда шелковистая шкура пошла язвами и струпьями. Массивная туша конвульсивно дёргалась, а из грудины животного вырывался болезненный хрип, более походивший на рокот прибоя. Бедолага сучила ногами и лупцевала хвостом по облезлым бокам.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

В проходе стояла хозяйка дома. Система её сильно потрепала. От былого лоска не осталось и следа. Я много видела зомби на своём веку. Сериалы, игры, иллюстрации к книгам. Но эта богопротивная мерзопакость мало походила на классических зомби моего мира. Никакой тебе приятной глазу гнильцы, выпученных зенок снулой рыбы. Ничего подобного. Лишь огромная пасть от уха до уха отличала её от обычного человека. А ещё руки — всё те же музыкальные пальцы, ничуть не изменившиеся. Только кривые, отливающие металлическим блеском когти портили картинку.

Существо улыбнулось, обнажив чёрные иглы зубов.

«Такая голову откусит и не подавится», — подумалось мне.

Страх куда-то исчез, осталось лишь мерзкое чувство неприятия реальности. Всё дело было в жуткой улыбке мимика, не сулящей ничего хорошего, и в странных, будто остекленевших глазах. В них была сама пустота в своей первозданной форме. Ни тебе ярости, ни гнева. Они были никакими, в отличие от рта, который жил собственной жизнью, и этот отвратный рот, судя по всему, сильно хотел есть. Серый язык плотоядно облизывал блёклые нитки губ, отчего становилось, мягко говоря, не по себе.

Я сделала шаг назад, а улыбашка — шаг вперёд. Без особой спешки, словно кошка, загнавшая мышку в угол. Движения были плавными и тягучими, монстр буквально перетёк с одного места на другое. Вот же ж блядство, от такой образины далеко не убежишь! Мысли об инициализации покинули и без того пустую голову. Стратег из меня как из говна пуля, но всё же я собралась и начала обдумывать план тактического отступления из коровника. Но отступать было некуда, за спиной — стена из крепких дубовых досок. Ни щёлочки, ни окошка — глухо, как в гробу.

«Неужели пиздец?» — в мозгу засвербел предательский червячок сомнения, но я тут же подавила его в зародыше, не позволив развиться панике! Пора действовать и превозмогать!

Я перевела взгляд на дощатый пол, по которому медленно растекалась зловонная жижа. Ещё немного — и мои новенькие кеды придут в негодность. К горлу подкатила тошнота. Отмывать такую пакость я точно не стану. И о чём я думаю? О сраных кедах!

Улыбашка сделала ещё одно движение, и я оказалась на один шаг ближе к смерти. На хер кеды! Наступив в лужу гноя, молниеносно наклонившись, схватила ведро с испорченным молоком. Не медля ни секунды, выплеснула содержимое в рожу новоиспечённого зомби, или в кого система перевоплотила некогда красивую женщину. Пусть будет зомби, так привычней. Не думаю, что прозвище Улыбашка приживётся в бестиарии нового мира. Зомби никак не отреагировал на подлую атаку, чем я не преминула воспользоваться. Нахлобучив пустое ведро на голову зубастой, прыгнула рыбкой в лужу гноя. Проехав на пузе между ног монстра, торпедой вылетела из хлева.

«Я спасена!» — хотелось заорать мне и показать фак жуткой твари, что заставила меня испытать унижение страхом, и уж было собралась обернуться, как левое плечо крепко сжали ледяные пальцы, а цепкие когти вонзились в податливую кожу.

Я заорала. А если быть точной, то попыталась заорать. В гортани встал комок, и вместо ора из горла вырвался жалкий хрюк, а по ногам потекло тёплое. «Обоссавшаяся свинина, вот кто я», — пришло в голову мне, и праведный гнев заполнил нутро. Да какого хера! Я превозмогатель, а не обоссанка! Быть сожранной, не пройдя сраную инициализацию! Да ни в жизнь! Я жить хочу! Долго и счастливо. Покорять данжи! Рвать нежить голыми руками, а не вот это вот всё!

Извернувшись всем телом, я с трудом вырвалась из лап зомби. Не обращая никакого внимания на пульсирующую боль в плече и кровищу, хлеставшую из раны, принялась крутиться юлой по двору, в надежде найти хоть что-то напоминающее оружие.

Об отступлении и речи не было. Я прекрасно понимала, что тварь значительно быстрее. По прямой догонит на раз. Но мой конёк — манёвренность. С этим у монстра явные проблемы. Движения неуловимо быстрые, но ломаная траектория не поддаётся логике. Будто фигуру передвигают по шахматной доске. Думаю, что несколько минут гонки и уклонений я вывезу, а там либо ишак сдохнет, либо падишах.

«Может, ну его, а? — подал голос внутренний ссыкун. — Давай заползём в канаву и сдохнем там по-тихому».

«На хер пошёл!» — мысленно огрызнулась я. Взгляд наконец зацепился за пенёк, в котором торчал здоровенный колун. Вот оно! То, что нужно! Перекатом ушла от вёрткой зомбячки, которая так и не удосужилась избавиться от ведра на голове. Добравшись до цели, схватилась руками за древко колуна и, резко дёрнув, вырвала орудие возмездия из пня, чуть не потеряв равновесие от чрезмерного усилия.

— Родненький мой! — заголосила и тут же осеклась.

Ведра на голове моего спарринг-партнёра не было. Только подумала о несообразительности улыбашки — и на тебе! Монстр, раззявив пасть, кинулся на меня. Я даже не заметила его стремительной атаки, лишь по наитию, от души, засветила колуном туда, где предположительно находилась голова. И, о чудо, попала! Мне повезло. К сожалению, я не расколола череп, а лишь сбила зомби с позитивного настроя, но этой заминки оказалось достаточно, чтобы отключить чувство самосохранения и перейти в нападение.

Я рубила голову несчастного зомби тупым колуном, как канадский дровосек. Череп держал удары, словно отлитый из чугуна. Но я и не думала пасовать. Откуда только силы взялись? Плюхи сыпались одна за другой, пока ноги мертвяка