Draco Dormiens - Кассандра Клэр

— Гарри, о, Гарри, — восклицала Гермиона, — с тобой все в порядке?

Рон все больше хлопал его по спине и поздравлял с апперкотом, которым он наградил Гарри на Алхимии. Драко позволил себе улыбнуться.

— Это было круто, да? — сказал он. — Он просто отлетел назад!

Мадам Помфрей погнала их к двери, которую Рон придерживал. Драко бросил последний взгляд на Гарри. Тот не двигался.

Драко шел за Роном и Гермионой, когда они поднимались в Гриффиндорскую башню. Рон не переставал болтать на тему, как все Гриффиндорцы будут рады, что Гарри почти убил Малфоя на Алхимии.

— Фред и Джордж просто потрясены, — сказал Рон, — они ненавидят этого слизняка, он никогда не играет в Квиддич честно.

— Не больше чем они! — воскликнул Малфой в негодовании, потом он заткнул рот рукой, чтоб не ляпнуть чего еще. Но они уже дошли до портрета Толстушки, и Драко стал делать вид, что у него болит голова, чтоб к нему не обратились за паролем.

— Бумсланг! — произнес Рон, и, когда портрет открылся, Драко вошел в гостиную Гриффиндора.

Фред и Джордж, сидя у камина приветствовали его радостными воплями. Драко в раздражении оглядел комнату: гостиная была куда более уютной, чем Слитеринская, которая была холодной и постоянно протекала зимой.

Он абсолютно точно должен пожаловаться отцу, когда вернет свое тело назад.

Он медленно прошел за Роном и Гермионой к камину — он терпеть не мог Фреда и Джорджа, не только потому, что они всегда отбивали в него Бладжеры во время матчей, но и потому что они были просто невыносимы с тех пор, как открыли магазин приколов с заказом товаров по почте, капитал которого составлял теперь около ста галеонов.

— Гарри! — завопил Джордж, изо всех сил шлепая Драко по спине. — Слышал, ты отделал Малфоя на Алхимии, отличная работа!

— Он давно на это напрашивался, — поддержал его Фред.

— Жаль, что ты его совсем не убил, — сказал Джордж.

Драко почувствовал прилив злости, но он понимал, что если он сейчас достанет волшебную палочку и попробует проклясть близнецов какими-нибудь прыщами, то провалит все. И он попытался успокоиться, сделав пару глубоких вдохов. Вдруг в его ладонь легла маленькая ручка и, подняв голову, он увидел Гермиону, с волнением смотрящую на него.

— С тобой все в порядке, Гарри? Ты выглядишь так, как будто тебе трудно дышать, — сказала она.

— Голова… болит, — с трудом пробормотал Драко и упал в кресло.

— Не твой шрам? — спросил Рон, зеленея. — Ведь шрам не болит?

— Нет, идиот, — сквозь зубы сказал Драко, — только голова, там, где этот придурок Гар.., где Драко ударил ее об пол.

— А почему он на тебя накинулся? — широко открыв глаза, спросила Гермиона.

— Потому что он подлый маленький гаденыш, почему же еще? — сказал Рон.

— Драко рассердился. Я оскорбил его мать, — коротко сказал он. — Вот он мне и врезал.

— Гарри… — удивилась Гермиона.

— Вот и правильно, Гарри, — похвалил его Рон, — что дал ему сдачи.

— Зачем нужно было оскорблять Малфоя?… — продолжила Гермиона. — Я думаю, тебе должно быть его жаль.

— Жаль его!? — взорвался Драко, — Это еще почему? Он богат, у него влиятельная семья, он красивый и его любят девчонки…

— У него ужасный отец, — серьезно сказала Гермиона, — И совершенно очевидно, что он завидует тебе, Гарри. Ты прекрасно играешь в Квиддич, ты смелый, а он — нет, помнишь тогда, в Запретном лесу, когда он убежал от Квиррела?

Драко шумно втянул воздух.

— И он ни чем не красивее тебя, Гарри, — Гермиона избегала его взгляда.

— Но он... он блондин, — заикаясь, произнес Драко.

Рон и Гермиона уставились на него.

— Я устал, — отрезал Драко. — Я иду спать.

Пока он шел за Роном в спальню, в голове у него пробегали странные мысли. Он всегда полагал, что Поттер и его друзья ненавидят его так же, как и он их. Ну, Висли-то, похоже, так и делал, но Гермиона… она настаивала, что они должны его пожалеть?… Нечистокровная жалеет Драко Малфоя? Он в ярости сжал кулаки и захлопнул дверь спальни за собой.

— Аай! — завопил Рон от боли, дверь ударила его по носу.

— Ой! — сказал Драко. — Извини!

Гермиона долго сидела перед зеркалом в тот вечер, одним локтем опираясь на потертый экземпляр «Подтверждений для ведьм, которые слишком много делают», а другим — на столь же потертый «Ведьмы, которые любят Волшебников и Волшебники, которые этого не замечают».

Она вздохнула; это было не совсем правдой, что Гарри не замечал ее любви. Она сказала ему об этом в прошлом месяце, когда не смогла больше терпеть. И он очень мило отреагировал, хотя и был предельно честен. Он не любил ее.

Он рассказал ей о своих чувствах к Чоу, она ответила, что всегда знала об этом… Они посмеялись, и он рассказал ей, как много для него значит ее дружба… — и все. У Гермионы все еще появлялось неприятное чувство в желудке, когда думала об этом.

Но сегодня, подумала она, сегодня все по-другому... Ей показалось, что Гарри смотрел на нее подругому — так, как будто видел в первый раз. Конечно, это могло быть следствием травмы. Она закрыла лицо руками. Пожалуйста, думала она, пожалуйста, пусть это не будет последствием того, что он стукнулся головой...

В больничном крыле лежащему без памяти Гарри снился кошмарный сон.

Ему снилось, что он заблудился в Запретном лесу… он искал что-то… Рон был с ним, но где же Гермиона? Он кричал во сне, и Дамблдор, который в это время шепотом разговаривал с мадам Помфрей, замолчал и посмотрел на него с беспокойством.

— Вокруг этого мальчика много темного, — сказал он мадам Помфрей, которая фыркнула с сомнением. Драко ей никогда не нравился. — Я боюсь, что когда-нибудь эта темнота завладеет им.

Душ следующим утром был, пожалуй, самым странным в жизни Драко. Он крепко зажмурил глаза, чтоб не увидеть Гарри голым, но когда он нечаянно взглянул вниз, у него отпала челюсть.

— Вы только посмотрите, — неохотно произнес он. — Мои поздравления, Поттер.

Было странно ходить на занятия Гарри.

Урок Ухода за Волшебными животными был для Драко большим облегчением, так на нем Гриффиндор и Слитерин были вместе. Они изучали Гринделфонов, противных маленьких амфибий с большими зубастыми ртами. Когда Хагрид ушел за Флобберами, чтоб покормить Гринделфонов, Крабб и Гойл воспользовались этим — они стащили жабу Невилла и держали ее над клеткой, в которой облизывались гринделфоны.

— ХА — ХА, — усмехнулся Гойл, сжимая в кулаке Тревора, пока Крабб одной рукой удерживал Невилла. — Хочешь, чтоб я скормил твою жабу этим тварям, малявка?

— Нет, пожалуйста! — умолял Невилл. — Отпустите Тревора!