Волокдарм - Максим Хмелев

– Спасибо.

Взяв предложенную ему еду, Крок откинулся в кресло и начал вспоминать, жуя при этом чизбургер и запивая его кока-колой, как он три года назад, также как сейчас Джон, летел в точно таком же самолете и ничего не знал о своем будущем. Он вспоминал ту жизнь, что перечеркнул в одно мгновение, и то, как он прожил эти последние годы, что провел в организации. И если хоть кто-нибудь его сейчас спросил бы, хочет ли он повернуть все вспять и никогда не вступать в организацию, он ответил бы, что не знает. Это был сложный вопрос, который он часто задавал себе, и на который никогда не находил однозначного ответа. Отвечая на него днем, он часто говорил, что ничего не стал бы менять. Ведь организация дала ему все то чего он и хотел, а хотел он немногого, просто служить человечеству. Да и работа, которую он выполнял, ему сама по себе очень нравилась. Но ночью, когда он один лежал в своей холодной постели, пытаясь провалиться в спасительный сон, (особенно в последнее время. Наверное, старость, говорил он сам себе, подкралась к нему уже совсем близко) он представлял себе свою красивую, умную жену, встречавшую его на пороге их дома, когда он после трудового дня возвращался домой, маленького мальчика, его сына, играющего с соседскими мальчишками во дворе. И какой силы было его желание, чтобы это было не только в его мечтах, но и наяву, такой же силы было и его отчаянье, когда он понимал, что этого у него никогда уже не будет. Организация просто-напросто никогда не позволит ему это сделать.

Также Крок, конечно, догадывался, нет, даже не догадывался, а наверняка знал, что Джон ему не доверяет, а возможно даже и опасается его. Он наверняка знал, почему тот в эту ночь не сомкнул глаз, ведь он однажды уже прошел через все то, через что сейчас проходил Джон.

Джон же съев всю расставленную перед ним еду и запив ее кока-колой, отставил столик, на котором стояла еда. И раздвинув кресло, превратив его в кровать, улегся на нем, и заснул.

– Поспи немного, – сказал Крок, обернувшись посмотреть, что делает Джон. – Это тебе сейчас нужно.

– Джон, – Крок позвал Джона спящего на кресле. И как бы крепко Джон не спал, но годы, проведенные в «Логосе», когда от его мгновенной реакции зависела не только его жизнь, но и иногда успех всей операции, а значит и жизни нескольких сотен человек, не могли пройти для него бесследно. И после того, как Крок позвал его, он тут же вскочил на ноги и стал озираться по сторонам, при этом его рука инстинктивно легла на правое бедро, где он обычно носил пистолет (которого на сей раз там не оказалось), но не найдя ничего опасного в окружающей его обстановке он обернулся к Кроку.

– Крот, это опять твои шуточки.

Крок молча подошел к Джону, взял за грудки его рубашки и притянул его к себе, так что их лица стали вплотную друг к другу.

– Ты! Я же говорил тебе Крота нет! он умер! – он отпустил Джона и отошел от него на шаг назад. – Не называй меня больше так никогда. Ты понял?

– Я же не знал, что все так серьезно. Прости, – Джон протянул руку Кроку. – Мир.

– Ладно, проехали, – ответил Крок, пожимая руку Джона. Потом, осмотрев, его он констатировал. – Твоя одежда слегка помялась, – он укоризненно покачал пальцем. – Не надо было в ней спать. Но это ладно. Ты сам себя как чувствуешь?

– Да нормально, вроде бы выспался. Мне же надо, если ты, конечно, еще помнишь, мало времени для сна.

– Это хорошо. А одежда, – Крок махнул рукой. – Да, черт с ней, мы же не на свидание собрались, или я ошибаюсь? – Крок лукаво взглянул на Джона.

– Да откуда же я знаю, – недоуменно пожал плечами Джон. – Это же ты меня куда-то привез.

– Нет. Я могу сказать точно, не на свидание. Хотя девушку ты здесь встретишь. Но о сближении с ней, боюсь, не может быть даже и речи. Так что слегка помятая одежда тебе не повредит. А сейчас давай присядем, нам нужно кое о чем поговорить.

Крок сел в свое прежнее кресло и жестом показал, что Джон должен сесть на кресло напротив него. Джон сначала сложил свое разложенное кресло, вернув ему прежнее состояние. (Он любил быть вежливым, и всегда за собой все старался убрать) Потом подошел к Кроку и сел в кресло, которое тот ему предлагал.

– Итак, – начал Крок. – После нашего разговора, тебе предстоит выйти из самолета. Да ты правильно все понял, – читая недоумение на лице Джона, подтвердил свои слова Крок. – Ты один выйдешь из самолета, а я останусь, и буду ждать тебя здесь, в этом самолете. Тебе предстоит пройти ряд испытаний, от которых очень многое зависит. И в первую очередь от них зависит твоя жизнь.

– Но ты же об этом мне ничего не говорил, – возмутился Джон.

– Будь спокоен и не перебивай меня, – попросил его Крок. – Ну, так вот. От того пройдешь ли ты испытания или нет, зависит не только твоя, но и моя жизнь. И если ты провалишься, то умрешь не только ты, но и я, как твой поручитель. Так вот, – Крок сложил перед собой кисти рук в замок, и большими пальцами начал совершать медленные вращательные движения. – В этих испытаниях ты будешь должен продемонстрировать свое умение обращаться с оружием, но это будет не главным. Главным же будет твое мышление, твой разум, твои инстинкты и чутье. И помни самое главное, там, где ты будешь, твои глаза могут тебя обманывать, слух предавать, обоняние предательски издеваться и только твое сердце не должно подвести тебя. От этого будет зависеть не только твоя, но и моя жизнь. А теперь, друг мой, тебе пора идти, тебя уже ждут. И пусть Бог будет на твоей стороне.

С этими словами он встал с кресла, прошел к двери самолета и открыл ее. Джон подошел к Кроку и похлопал его по спине.

– Не бойся, я выполню то, что от меня требуется, и оправдаю твои надежды.

И перекрестившись, вышел из самолета.

Крок несколько секунд молча простоял около открытой двери, смотря вслед удаляющемуся Джону. Потом прошел и сел в кресло, достал из-под него закрытую бутылку виски, открыл ее и, закрыв глаза, начал пить ее мелкими глоточками.

Выйдя из самолета, Джон огляделся вокруг.

Оказалось, что самолет приземлился на дороге, с одной стороны которой располагалась пустыня, с другой, казалось, из песка вырастал старинный замок.

– Нет, я чего-то не понял, – Джон подошел к двери самолета и толкнул ее, но дверь была заперта. Он постучал в нее. (Ему очень хотелось задать Кроку парочку вопросов. Во-первых, куда это он его все-таки привез, а во-вторых, не издевается ли он над ним, и если все-таки издевается, то зачем.) Дверь никто не открыл. Через несколько минут он снова постучал по ней, в этот раз намного громче первого, но эффект остался прежним.

– Ну и черт с тобой, – он пнул дверь и отошел от самолета.

– Так интересно, что же мне теперь делать дальше? – Джон тщательней, чем в первый раз огляделся вокруг. Но ничего кроме песка, самолета и замка он так и не увидел. – Итак, здесь есть самолет, – начал размышлять он. – Но он закрыт, а, следовательно, ничего интересного для меня он на данный момент не представляет. Также здесь есть еще пустыня, но в ней кроме сухости во рту и тошнотворного состояния вряд ли что можно найти. Если идти по дороге, то, боюсь, эффекта будет не больше. Тогда остается только одно. Идти в замок.

Пристально осмотрев замок, Джон ужаснулся, казалось, его по воле какого-то чокнутого волшебника вынули из старого, черно-белого фильма ужаса и поставили здесь, в пустыне, заменив полную луну, вечно висящую над ним, на палящее солнце. Замок был сделан из серых камней неправильной формы, причем складывалось впечатление, что здесь не было ни одной пары похожих камней. Стены покрывали трещины, которые, казалось, отплясывали какой-то свой, только им ведомый, дьявольский танец. Шпили были черного цвета, и кое-где на них была видна паутина. Все окна, которые видел Джон, были занавешены какой-то черной плотной тканью.

– Д-а-а-а-а, рассадник всякой нечисти. Не удивлюсь, если здесь найдется парочку вампиров или хотя бы, на худой уж конец, несколько маленьких приведений. Хоть я в них то и не верю, но здесь…

Простояв молча несколько минут, он уверенно пошел по направлению к замку.

– Подумаешь, призраки, ведьмы, вампиры, я такое уже видел в этой жизни, что какой-то нечисти меня не испугать.

Но каждый сделанный им шаг, давался ему все тяжелее и тяжелее. Его уверенность постоянно испарялась куда-то. Ноги все больше становились какими-то ватными и норовили постоянно подкоситься. Он даже не заметил того, как его, человека до этого дня, не боявшегося никого и ничего и спокойно смеющегося смерти прямо в глаза, начал бить озноб. По спине побежали мурашки. Вся его одежда промокла от пота, но этот пот явно не был вызван палящим над головой солнцем.

Подойдя к двери, которая была сделана из дерева и выкрашена в тот же серый цвет, что и весь замок, Джон остановился. Оглядев ее и не найдя ничего с чьей помощью можно было оповестить хозяев замка о своем приходе, он медленно поднял трясущуюся руку и постучал по ней костяшками пальцев.